Громыхнул выстрел.

Как ни странно, оглушительный хлопок не вызвал никаких неожиданных ощущений или боли, а чувство замешательства сразу же сменилось хладнокровным расчётом, порождающим серию скупых кротких движений.

Бандит в чёрном завалился на спину с запрокинутой назад головой, оружие упало рядом с ним, бряцнув о твёрдый пол, и скользнуло в сторону. Пистолет был немедленно наведён на опешившего лысого. Тот хотел было схватить девушку, чтобы прикрыться ею, но кроткий рывок оборвался ещё одним выстрелом, пуля вошла мужчине в живот. Худощавый негодяй, оставшись последним, обречённо рванул к железобетонному обвалу, но тщетно. Прозвучал ещё один хлопок и его тело ударилось грудью о камень, повиснув на арматуре с неестественно откинутой назад за головой.

Лысый корчился в луже собственной крови, кряхтя и пытаясь схватить, что-то перед собой, видимое только ему одному.

…Агония…

Парень вышел из-за стеллажа и приблизился к лежащему, навёл на него пистолет и выстрелил в голову, оборвав последнюю ниточку несчастной жизни. Густые капли крови усеяли коричневый плащ, но в пустующем сознании не возникло ни малейшего намёка ни на брезгливость, ни на милосердие по отношению к раненому. Далее, без раздумий, победитель молниеносной перестрелки направился к первому убитому, целью был автомат калашникова. Пленённый секунду назад мужчина, не успев толком испугаться, уже оправился от падения и бросился к сыну, девушка последовала его примеру. Даже не зная кого жалеть больше, мальчишку, которому намяли бока, обиженную зверьём девочку или беспомощного себя, глава семейства держал сына за руку, а дочери положил ладонь на затылок и поцеловал в темя, прижимая к себе.

— Миша, ты как? — наконец выдавил он из себя вытирая пыль со лба ребёнка.

— Живот болит… — только и простонал мальчик, пытаясь сесть, но острая боль, исказив лицо разочарованной гримасой, удержала его уже после первой попытки.

— Миша? — отец испугался не на шутку

— Болит в верху живота, согнуться не могу. — последовал ответ ребёнка.

Стрелок в плаще, не обращая ни на кого внимания, обшаривал карманы трупа в чёрном. Доставал и клал на пол рядом с телом патроны в бумажной пачке, два автоматных магазина, простецкий складной нож. Взял, наконец, автомат. Затвор послушно звякнул в руках, показав досланный патрон, но переводчик огня до этого был на предохранителе.

…Это российская штурмовая винтовка. Автомат… Откуда я могу знать? Хотя не удивительно…

Осматривая трупы, парень находил оружие, патроны, припасы… А в голове постепенно всплывало всё, что можно сделать с трофеями. Растерянный здоровяк обнаруживал себя смекалистым умелым бойцом.

По крайней, мере ему так показалось по собственным мыслям.

— Давай уложим Мишу поудобнее. В моём рюкзаке есть плед, укроем его, что бы не замёрз. Тебе самой не холодно? У тебя есть что-нибудь под бушлатом? — глава семейства, почувствовав безопасность, занялся здоровьем отпрысков.

— Только бушлат. — покачала головой девочка, по голосу ей можно было дать лет семнадцать, а то и меньше.

— Скоты. — тихо процедил сквозь зубы мужчина — Слышите? Вы правильно сделали! Всё правильно сделали! — в голосе прозвучала злость, вспышкой пролетевшая по помещению и, сквозь прорезь маски, обдавшая теплом глаза безымянного парня. Не поняв, наяву ли это было, он зажмурился и тряхнул головой.

Мужчина перетащил мальчика в сторону от открытого пространства, к заваленному торговому ряду, укрыл пледом и растеряно осмотрелся. Прямо под ногами лежали консервы. Подняв две штуки, он принялся открывать их небольшим складным ножом.

— Как вас зовут? Кто вы? — обратилась девочка к незнакомцу, но не удовлетворившись молчанием, вонзила взгляд в отца, тот лишь едва заметно покачал головой, широко раскрыв глаза.

…Хотел бы я и сам знать…

Парень продолжал заниматься обыском трупов.

После перестрелки прошло часа пол. Мужчина развёл небольшой костёр из подножного мусора и ухаживал за травмированным мальчиком, девочка ела что-то из консервы, пользуясь ножом как ложкой, а здоровяк в маске обходил огромный разрушенный зал, пытаясь собраться с мыслями и вспомнить хоть что-нибудь. Свет, проникающий через щели в потолке, потускнел, а на фоне небольшого потрескивающего огня — и вовсе не был заметен.

…Темнеет… Солнце заходит… Ага… Ночь будет…

Полностью поглощённый попытками вспомнить хоть что-нибудь, но довольствующийся лишь общими понятиями естествознания, да и то поверхностными, парень вернулся к семейству и просто уселся на пол перед костром, скрестив под собой ноги как индеец, девочку эта поза позабавила и она принялась дурачиться:

— Хао, Молчаливый Медведь! Какое слово данное небу ты должен держать и поэтому не говоришь ни слова? — на её лице мелькнула улыбка.

— Я никому ничего не должен. — как гром, с нотой обиды, прогудел на весь торговый зал громкий механический голос, словно говорил не человек, а титан из древнего мифа. Пострадавший мальчишка встрепенулся, а его отец так вообще подскочил, широко раскрыв глаза. Лена же просто открыла рот, как бы виновато глядя на собеседника. Удивлена таким звучанием была не только семья, изумился и сам обладатель голоса. Резко выпрямив спину, он обвёл округлившимися глазами присутствующих.

…Это уже слишком… Мысли звучат совершенно по-другому…

— Ясно почему ты молчишь постоянно. — постаралась разрядить обстановку девочка. Мальчик, насупил брови и прямо-таки пожирал любопытным взглядом кусочек лица в прорези маски.

Уже знакомым ощущением от мужчины пошёл страх, невидимая густая аура прошла сквозняком по ладоням и пощекотала глаза здоровяку.

— Мы можем отойти? — неуверенный вопрос скорее вывалился из-под грязных усов, чем был произнесён. Парень встал, и они скрылись из света костра. Заметно меньший силуэт то и дело оглядывался на идущую за ним высокую тёмную фигуру.

Лучи солнца уже не проникали из щелей в потолке, видимо приближалась ночь.

— Послушайте. — начал мужчина, нервно поправляя шапку на лбу — Хоть мы не знаем кто Вы — мы вам очень благодарны и мне не удобно просить вас о чём-то. Мой сын, у него рёбра… — парень прервал его жестом, просто подняв руку перед собой ладонью вперёд.

— Где мы? — он постарался говорить шёпотом, но голос всё равно был подобен стону деталей исполинского механизма.

Мужчина снова округлил глаза, замешкался и, в конце концов, нашёл силы ответить:

— Это разрушенный супермаркет, а там откуда вошли бандиты, раньше был вход, сейчас — дыра в потолке, снаружи выглядит не на много лучше. А Вы… — парень снова оборвал его на полу слова, в этот раз голосом.

— Где это место в котором мы? Почему оно разрушено? И почему снаружи не на много лучше?

Мужчина такого не ожидал и был обескуражен вопросом не меньше чем его звучанием.

— Так ведь война была…

После этих слов в голове безпамятствующего словно что-то клацнуло.

…Война?…

— Что это была за война? — уже не шёпотом, но спокойно и без спешки задал вопрос здоровяк, каждое слово гремело на весь торговый зал и возвращалось эхом.

Дети у костра всматривались в темноту, наверняка ничего не видя, но всё равно, не смея отвернуться. Мужчина, на секунду замялся, его подбадривала только возможность отблагодарить своего спасителя хотя бы информацией. Он начал рассказ:

— Ну, в общем, мы сами не много знаем… Международные отношения… Даже не знаю с чего начать. Я думаю это Иран виноват! У них была программа ядерная, они говорили, что мирная. Но их президент однажды сказал, что, если им мешать будут — пожалеет весь мир. Что ещё подумать можно? Но претензии к ним Евросоюз имел, ну США естественно, куда без них? Но наша страна причём? Российских вояк видел, приехали на трёх грузовиках, лагерь разбивали недалеко отсюда в другом супермаркете, а уехали только два грузовика, в третий никто не сел, умерли бедолаги. Кто ходил в то здание — сказали, что трупов много, застрелены своими же. Лучевая болезнь вроде как, волос на головах мало, кожа облезшая… Выходит что России то же досталось. Как уехали — стрельба была ближе к центру города, несколько часов бились с кем-то. Через пару дней один мужик говорил, что видел машину в камуфляж выкрашенную, такую что в нашей армии и быть то не могло — джип бронированный, пронёсся по улице между горами обломков. Европейцы вероятнее всего. Но это же восток страны! Откуда они тут могут быть? Разве что им то же «мирный атом» не по вкусу пришёлся, вот и ищут место, где радиации поменьше… Ну вот и всё что знаю если глобально. — подвёл итог геополитической ситуации мужчина и продолжил менее торжественно, с какой-то болью в голосе — А вообще, люди выжить пытаются, вот вход в супермаркет раскопал, тут консервы есть, так я по современным меркам теперь богат! Хах!! Воды чистой нет почти, скважина есть на руинах, но её головорезы какие-то контролируют. Чистая вода ровно власть, её меняют на рабочую силу, на еду, на патроны и оружие, на рабов… Есть и такие скоты, да. Тех кто отпор дать не могут в кандалы и делают что хотят с ними — едят, насилуют, для работ используют, есть даже такие что кровь вместо воды пьют. Не знаю помогает ли от жажды, но такие есть. — развёл руками, но уловив неудовлетворённость во взгляде из-под маски, продолжал — А началось всё очень страшно. Декабрь 2011-го года был. Ночь. В окнах вспышка, огонь, свет, могу ошибаться, но, по-моему, крыша соседнего дома вспыхнула. Через несколько секунд ударная волна прошла, стёкла вылетели, грохот страшный, я не знал что делать даже! К детям прибежал, вчетвером под кровать залезли… Удивительно, что хрущёвка вообще стоять осталась, несколько соседних домов и ещё много на квартале и на соседних — рухнули, так из-под руин целый день крики были, но мало кому дело было, к ночи воздух остыл и кого не вытащили — замёрзли все. А кто вытаскивал — пыли надышались, потом за несколько недель сгорели от лучевой болезни. Смельчаки и добряки пытались людей организовывать, другим помогать, но были и мрази которым порядок и справедливость чужды, так оказалось, что добро не всегда побеждает… В самые первые дни солдаты появились, по подвалам, да по зданиям уцелевшим расквартировались, вроде бы как на войну шли. Тысяч десять их было. Наверное, со всех уцелевших частей нашей области стягивали. Неделю они на руинах хозяйничали, пару дней людям помогали, завалы разбирали, пострадавшим медицинскую помощь оказывали, даже пункты обогрева обустроили. А потом как взбесились! Сначала брали что хотели, далее и несколько убийств было. Перед отправлением — им на глаза боялись показываться. Моя жена, царство ей небесное, в медицинском пункте врачам помогала, как сестра милосердия, так один солдат облучённый, прям с койки стрелять начал, и кричал всё, мол вы живы-здоровы, а я умирать должен непонятно почему. Что за урод ему оружие принёс туда… — рассказчик на секунду запнулся, но настырный взгляд не позволял ему прекратить повествование — Там жена и погибла, вот. Потом солдаты снялись и по приказу чьему-то на запад ушли. Мы с сыном Мишей с самого начала по развалинам бродили, места искали, где магазины были раньше, склады продуктовые. Дочка, Елена, в лагере сидела, помогала готовить женщинам, за порядком следила, за больными ухаживала. Лагерем нашим стала хорошо сохранившаяся хрущёвка, там много семей жило. Две недели назад туда бандиты пришли, ну качать права начали. Оружия у нас достаточно, вот только военных нет, оборонялись как могли — пол дня стрелялись, родных в обиду не дали, да и отбросы эти не шибко настойчивые были — отступили, а те трое кого ты убил — из их шайки. Вчера вечером Лена с нами выходила, на секунду отошла по делам по женским, они её и схватили. Она кричала, я с пистолетом к ним, но гад этот из автомата шмалить начал, я из-за кучи обломков даже высунуться не мог. А сегодня вот тебя Бог послал. Я даже не спрашиваю у неё чего она натерпелась, и так всё ясно… — рассказ перерос в утешение самого себя, мужчина едва ли сдерживался — А почему ты спрашиваешь?