— А ты попробуй. Может после этого другое что-то сниться начнёт. — слегка издевательски, хотя скорее равнодушно, прозвучал ответ.

Ненадолго повисла тишина.

В белой платке кто-то простонал. Парень посмотрел на медика в немом вопросе, и она обыденно пояснила:

— Думаю, скоро ещё один будет… — девушка развернулась и быстро направилась к своей обители, мгновенно отходя от сна.

Стоны становились всё громче и стало ясно, что обезболивающие не дают эффекта. Протяжные гортанные звуки за минуту переросли в хрип, беспокойный и хаотичный, перемежающийся с поверхностным кашлем.

В палатке что-то с лязгом упало на пол и безымянный решил не оставаться в стороне. Внутри его встретили удивлённые взгляды, никто из раненых и пострадавших не спал. Но внимание было лишь мгновенным, все молча смотрели на Дашу, пытающуюся удержать бьющегося в конвульсиях мужчину с ожогами на голове и лице.

В свете лампады, стоящей в центре импровизированной палаты, люди в окровавленных бинтах выглядят особенно не естественно и жутко. Впадины глаз превращены игрой теней в чёрные пятна, а скулы самых худых — кажутся ошибочно и неуместно вытесанными на мраморно-бледных лицах.

Из глотки умирающего донеслись хриплые звуки слов с частым мокрым хлюпаньем, словно рвущихся лёгких:

— Отпусти… Отпусти… Отпусти… — он внезапно повернул голову с забинтованными глазами на вошедшего парня. Чуть не захлебнувшись первой тирадой, облучённый собрал последние силы и изрыгнул вместе с чёрной кровью свою последнюю мольбу, — Отпусти меня… Не приближайся… Оставь меня… Не ты! Не с тобой!

Перевязанные ладони вцепились в руки врача и, в последний раз изогнувшись в нечеловеческой конвульсии, лишь местами перевязанное туловище мирно опустилось на раскладушку, исходя уже не живым вздохом. Костлявые пальцы отпустили запястья девушки. Повисшая тишина, на сей раз, была действительно гробовой. Раненный в правое плечо молодой добытчик, лежащий на соседней раскладушке, перекрестился левой рукой, не отводя глаз от почившего товарища.

— Помоги отнести… на кострище. — Даша пыталась говорить ровно, но её голос сорвался, выдавая желание заплакать.

Парень кивнул, и она с головой накрыла умершего простынёй, которая скомкалась на его ногах. Гигант бережно взял исхудавшее тело на руки.

Траурная процессия из двух человек проследовала к ступеням. В зале их встретили обеспокоенные взгляды нескольких проснувшихся новеньких, но сон большинства не нарушили даже крики. На первом этаже, от баррикады и до выхода наружу, их проводили тяжёлыми взглядами часовые.

— Господи… — прошептал один из них, когда из-под простыни выпала и осталась свободно болтаться худая рука, вся в розовых пятнах.

Безымянный нахмурился на охранника, будто бы боясь, что тихий возглас помешает вечному сну его ноши.

Уже начало светать и руины вокруг приобрели голубоватый оттенок. Контрастная пара — чёрный здоровяк и, в сравнении с ним, совсем маленькая девушка в белом халате, прошли за угол к остаткам костра, на котором недавно были сожжены тела облучённых солдат. Всего пару десятков метров осталось до конечной точки маршрута, как внезапно, висящая рука шевельнула пальцами и с размаху вцепилась в горло несущему труп. Медик от неожиданности взвизгнула и отпрыгнула с места чуть ли не на пару метров. Парень и сам вздрогнул, он быстро оторвал руку от шеи и, опустившись на колени, снял простыню с лица покойника. Ничего. Всё тот же, разинутый чёрным провалом, рот. Пытаясь нащупать пульс — положил на место сонной артерии два пальца, третий — отмерил бы ширину самой иссохшей шеи. Ничего.

Даша наблюдала за происходящим с безопасного, как ей казалось, расстояния, подняв, перед часто вздымающейся грудью, руки, согнутые в локтях. Парень посмотрел ей в лицо и покачал головой:

— Наверное, случайное сокращение мышц. — разнеслось глухим громом по округе.

Тело было помещено на пепелище и закрыто простыней так, чтобы ветер не сорвал её. Двое отправились обратно ко входу в убежище, не произнося больше ни слова.

…Сокращение мышц?… Откуда это пришло в голову?… Теперь я ещё и в анатомии разбираюсь… Что дальше?…

Иногда любопытство оборачивается фатальными ошибками, но что может грозить в погибшем мире за крепкими стенами убежища с верными людьми и оружием? С каждым днём здесь становится всё безопаснее и это чувствуется, чуть ли не кожей. Только вот не его это чувство. Молодой безымянный мужчина, прекрасно осознавал безграничный оптимизм людей, вверивших ему свои жизни. Но растущее осознание их заблудшей надежды было столь же прекрасно, в переносном, и, что всё больше и больше пугало гиганта, в прямом смысле.

Утро уже запустило свои лучи в единственное окно в зале второго этажа. Двое мужчин шли менять часовых около баррикады. Около очага начали появляться «жаворонки». Несколько новоприбывших, разбуженных криками ещё на рассвете, громко ломали какой-то пластик, чтобы подбросить во второй костёр, расположенный перед выстроенными вчера халабудами. Две женщины разогревали на основном костре вскрытые консервы, такое даже готовкой не назовёшь.

Предрассветные погребальщики молча сидели на стульях и смотрели в огонь. Парень боковым зрением увидел проходящих мимо часовых, это были служивый и Юрий.

— Вы двое, подойдите. — громыхнул его голос. — За углом, на месте костра лежит тело, его нужно сжечь.

Мужчины переглянулись, Юрий решил уточнить:

— А кто умер?

Здоровяк посмотрел на Дашу. Она ощутила на себе тяжёлый взгляд и, не поворачиваясь, равнодушно пробормотала:

— Охотник, от… мм… от радиации.

Девушка как-то неестественно запнулась. Часовых такой ответ удовлетворил, только молодой в огорчении сжал губы, после чего, они молча удалились. Безымянный повернул голову к медику, сверля её глазами. Он уловил какую-то неуверенность. Даша наконец ответила своим блестящим взглядом, но не выдержала больше секунды, лишь тихо добавила:

— По-моему, это была не радиация. — собралась с силами и снова посмотрела на парня, он подозрительно насупил брови. — Ну а откуда мне знать, я же говорила — я не специалист. — взволнованно добавила в оправдание. Лишь единственный кивок стал ей поддержкой, едва заметный и скупой, хоть и с понимающим взглядом.

…Лишь бы не та зараза…

Из палаток подтягивались ещё люди, в основном их интересовал тёплый запах разогретой еды. Только несколько человек поинтересовались у уставшей с самого утра Дарши, кто умер.

Каких-то полгода назад, большинство из этих выживших счастливчиков и не посмотрели бы на армейскую тушёнку, больше напоминающую редкий холодец, чем мясную консервацию. Но всё изменилось. Сейчас и мужчины, и женщины за обе щеки уплетали лакомства, то и дело, запуская свои вилки в жестянки соседей, чтобы попробовать колбасный фарш, или тушёнку, или рагу, в общем — у кого что было. Богатое меню, так сказать.

После завтрака Борисовна построила всех не занятых выживших способных работать. К ней перед строем присоединился и безымянный, сегодня не облачившийся в обычную одежду. Новички таращились на него, буквально съедая взглядами. Ещё бы! Стоило длинноволосому гиганту пошевелиться, и его костюм сразу реагировал, динамично передёргивая то одни, то другие напряжённые волокна.

— Сейчас все получаете по автомату и по три магазина патронов, выдаст Коля, вон он. — Борисовна указала пальцем в сторону стола с оружием, который отнесли подальше в угол, весь арсенал на нём уже не помещался и автоматы с несколькими охотничьими ружьями, просто опёрли на стену или разложили на листы картона на полу. Николай стоял за столом, как за кассой, довольный своим положением — помахал рукой и улыбнулся.

— Как он до сих пор жив блин… Эм… Так вот, оружие у него получите и выходите на первый этаж, на машине поедем. — женщина повернулась к безымянному, — Ну ты это… Давай… Всели в нас уверенность. — и мотнула головой на строй состоящий из двадцати человек, по большей части женщин.

— Алина, Андрей, — прогремело обращение к молодым людям, честно забившим на инструктаж, ребята сидели около огня и о чём-то ворковали, — Снимите тент с кузова. Алина поедешь сзади с пулемётом, если попадёте под обстрел — проследи, что бы все открыли ответный огонь, может и проскочите. Соберите всё, что сможете там найти. Если места мало останется — назад поведёшь людей пешком.