— Кое о чем, из-за чего ситуация обострилась. — Она снова кивнула. — Я спросила его, причинил ли он боль маме. Физическую боль.

Билла трясло. Он чувствовал себя испуганным котенком, маленьким существом, ошеломленным происходящим вокруг него.

— По какой причине ты задала этот вопрос? — спросил Билл. — Мама упала. Это был несчастный случай.

«Мне сказали, что это был несчастный случай», — подумал он.

— Но папа, почему ты думаешь, что все произошло именно так? Она выпила в середине дня, а после этого поднялась по лестнице, чтобы красить потолок? Это ведь не похоже на нее, не так ли? Она не была неуклюжей. Она никогда ничего не портила.

— Не портила. Но она и я…

— А раз все решили, что никто не виноват в этом, как бы они отреагировали на мое обвинение? Как?

— Отрицали бы это. Отрицали бы, независимо от того, нашелся бы виновный или нет.

Саммер откинулась на подушки и закрыла глаза.

— Я пойду, — сказал Билл. — Ты устала. Это для тебя чересчур.

Но на самом деле он не хотел уходить. Он должен был все узнать.

— Нет. Послушай, пап! — Она открыла глаза. — Я заявила, что у него был роман с мамой, а он сказал, что между ними ничего такого не было. Хорошо. Ну так и что? Глупый и расстроенный подросток, лишившись мамы, выдвигает невероятное обвинение. Верно?

— Верно. Кажется.

— У него не могло возникнуть никаких проблем в таком случае. Я могла покинуть его дом, и никто никогда не узнал бы, что у нас был этот разговор.

— Так.

И тогда Билл понял, куда она клонит.

— Значит, когда ты спросила его…

Билл не мог заставить себя произнести слово «убийство». Это было невозможно. Это как произносить непонятное слово на иностранном языке.

— Ты спросила его, причинил ли он боль маме. И что было потом?

— Он не позволил мне уйти. Он сказал, что все это слишком сложно, что она не должна была пострадать. И затем он заявил, что я не могу покинуть его дом.

Билл посмотрел на руки Саммер, лежавшие на одеяле. Он видел красную воспаленную кожу на правом запястье, синяки на руках.

— Что он сделал с тобой?

— Он спросил меня, говорила ли я кому-нибудь еще о том, что подозреваю его в убийстве мамы. Я не говорила, папа. Ни тебе, ни Хейли. И я сказала ему, что не говорила. Я не хотела, чтобы он сделал кому-то больно. Я сказала ему, что я не хочу никому причинять вреда или создавать какие-либо проблемы и что я могу ошибаться.

— Почему ты не сказала мне? — спросил Билл. — Саммер, ты могла бы прийти ко мне. Мы могли бы вместе в этом разобраться. Ты всегда можешь прийти ко мне.

— Ты был таким несчастным, папа! Таким несчастным! Я не могла добавить еще к этому. Я же видела тебя каждый день. Видела, как ты страдаешь. Я думала: что, если я ошибаюсь и напрасно расскажу тебе об этом?

Билл часто заморгал и резко выдохнул.

— Ладно, ладно. И что тогда сделал Адам?

— Он встал и подошел ко мне. — Глаза у нее расширились, и Билл знал, что она снова видела все это. — Я думала, что он хотел, ну, я не знаю, утешить меня. Возможно, обнять. — Она вздрогнула. — А он схватил меня. Он повалил меня на пол, а потом потащил в подвал. Он взял веревки. Я пыталась сопротивляться… Думаю, он ударил меня по голове, и я, похоже, отключилась на минутку.

Она подняла руку и потрогала свой затылок.

— Я очнулась в багажнике его машины, мой телефон и кошелек исчезли. Он стоял надо мной. Мы были в его гараже. Он сказал, что я должна вести себя тихо, ничего не говорить и не кричать. Я хотела позвать тебя. Я хотела крикнуть, но он сказал, что, если я это сделаю, он закроет багажник и позволит мне сгнить там. Меня никто не услышит.

— Мне очень жаль. Хотел бы я услышать. Хотел бы прибежать… Боже, прости меня!

Ее голос звучал ровно:

— Потом он закрыл багажник. Примерно через полчаса он отвез меня на тот склад.

Билл почувствовал, будто солнце, луна и звезды свалились на него. Он едва смог поднять голову, чтобы посмотреть на дочь. Когда он заговорил, его голос звучал глухо:

— Когда вы оказались на этом складе, ты снова его спросила?

— Нет. Я была слишком напугана. Кажется… Я думаю, он не знал, что со мной делать. В общем, он не мог отпустить меня, потому что я рассказала бы всем, что он убил маму, но он не знал, что со мной делать. Думаю, он не смог бы меня убить или просто дать умереть. Наверное, он искал какой-то выход, но не находил. Он говорил, что хотел уехать и начать все заново. Я боялась, что он оставит меня там навсегда. Но он сказал Тине, где я. Думаю, он оставил меня на этом складе, потому что зашел в тупик. Может быть, он надеялся, что кого-то другого арестуют. Или он что-то придумает. Он не бил меня. Ничего такого. Он кормил меня и давал мне воду, чтобы я не умерла. Он сказал, что собирается принести мне одежду. Даже моего медведя…

— Он попытался это сделать, — сказал Билл. — Это стоило ему жизни.

— Он действительно выглядел… растерянным. Нервничал. Я никогда его таким не видела. Он всегда был мистером Крутым. Я умоляла его отпустить меня домой. Но он сказал, что это невозможно. Он сказал, что я никогда не смогу вернуться домой из-за того, что обвинила его в этом.

Челюсть у Билла задрожала. У него было ощущение, что язык стал вдвое больше, но ему все же удалось выдавить слова:

— Он сказал тебе, что он с ней сделал? Он сказал, как это произошло?

— Он сказал это… однажды.

— Тебе не обязательно… — Однако Билл хотел знать. Он испытывал отчаянное желание узнать, что случилось с Джулией. Хоть что-нибудь. Любые детали. Он хотел знать.

— Он сказал, что после того, как мама отшила его, он ушел. Он пошел домой, чтобы остыть. И затем он сказал, что чувствовал себя ужасно, поэтому вернулся в наш дом. Хотел извиниться. И, когда он туда вошел, он обнаружил маму лежащей на полу. Мертвой.

— Но он никому не позвонил.

— Я спросила его, почему он этого не сделал. Я спросила: «Почему ты не позвал на помощь? Почему не позвонил 9-1-1?» Но он больше ни разу об этом не заговорил. Должно быть, вскоре после этого разговора его убили. Когда он не пришел, я подумала, что он просто морит меня голодом. Я думала, что это было наказанием за то, что я задаю слишком много вопросов.

— Почему он никого не позвал, если все это правда?

— Почему он вообще так поступил? Зачем он сделал это со мной?

Билл встал, со стуком отодвинув стул. Его качало. Голова кружилась, как будто он слишком много выпил.

— Папа! Ты побледнел.

Он сделал рукой успокаивающий жест.

— Папа, извини. Я хотела рассказать тебе все, прежде чем кто-нибудь это услышит.

Билл взял себя в руки. Он наклонился, обхватил лицо дочери ладонями и поцеловал ее в лоб.

— Ты не сделала ничего плохого. Я хотел знать. Мне нужно было знать.

Он снова поцеловал ее. Он выпрямился, все еще испытывая слабость, и направился к двери, чувствуя, что ноги у него заплетаются. Но он смог дойти до двери. Он открыл дверь и махнул рукой Хокинсу.

— Папа! — остановил его голос Саммер, и он обернулся. — Я хочу знать, что на самом деле случилось с мамой. Я собираюсь рассказать полиции об этом. Я знаю… Я знаю, что еще не поздно заново расследовать обстоятельства ее смерти, возможно, обследовать ее тело.

Билл стоял в дверях.

— Ты уверена?

— Да.

Он вышел в коридор.

— Она готова поговорить с вами, — сказал Билл Хокинсу.

Тот смотрел на Билла озабоченно. Но Билл покачал головой.

— Идите, — сказал он. — Она еще не слишком устала. И у нее есть что сказать.

Когда они с Пейдж остались наедине, она подошла к нему и положила руку ему на спину:

— Ты в порядке?

— Не знаю.

— Она нашлась, Билл. Наконец-то она нашлась. И нашел ее ты. Понимаешь? Ее не было бы здесь без тебя.

Он думал о том, как ушел из дома в тот день, когда Джулия умерла. О пропущенных телефонных звонках. О похищении его дочери, которое случилось прямо у него под носом.