Но эту выписку он открыл. И увидел платеж за участие в академической конференции в сумме $475. Они говорили о том, что Джулии не помешало бы поучаствовать в ней, полагая, что это может поспособствовать ее карьере, но стоимость была высокой, и они решили подождать с этим до лучших времен. Им предстояли другие траты — нужно было установить печь, в планах была и покупка новой машины. И Билла терзали мысли о том, что она тесно общается с коллегами в школе, что ее научная деятельность может забрать у него Джулию. Из их брака.

Возможно, у нее кто-то был. Другой мужчина.

Но Джулия разозлилась и заявила, что больше не будет поднимать эту тему.

— Я был в ярости, — сказал он Пейдж. — Я швырнул счет, и он пролетел через всю комнату. И я стал кричать. Думаю, это была сцена в стиле Муссолини.

— Мне приходилось быть свидетельницей таких вспышек.

— Верно, — сказал Билл. — Спасибо Богу за мою семью. Они ведь помнят все, что мы хотим забыть. Знаешь, это смешно. Ты помнишь, как я ударил тебя палкой. А помнишь ли ты, как я возил тебя, куда тебе нужно было? Как я помогал тебе с домашней работой? Как я позволял тебе спать в моей комнате, когда тебе было страшно?

— И это я тоже помню, — сказала она. — И я благодарна тебе.

— Но ты об этом не говоришь.

— Удар палкой — это ведь настоящая драма. — Она улыбнулась. — Я сдаюсь.

— Как бы то ни было, — Билл посмотрел на свои сложенные руки и золотую полоску кольца, которое он все еще носил на безымянном пальце, — я обвинил ее в том, что у нее есть кто-то, другой мужчина, кто-то помимо меня, Саммер и нашей совместной жизни!

— Боже мой. Если бы Кайл так поступил…

— Ну конечно, она отрицала это. Но, когда эти слова впервые сорвались с моих губ, она выглядела виноватой. Она замерла на секунду, как будто ее поймали. И затем она стала отрицать это. Я видел это, Пейдж. Я видел этот взгляд. Поэтому я ушел из дома. Я так и не пообедал. Я сразу ушел и вернулся на работу. Я сидел за своим столом, поедая эти дурацкие апельсиновые крекеры с арахисовым маслом из автомата.

— Ты помнишь и это? — спросила Пейдж.

Билл кивнул. Крекеры с арахисовым маслом и «Спрайт». Он вспомнил, потому что…

— Обертка лежала на моем столе, когда Джулия позвонила. Это было в час тридцать.

— Она просила прощения? Или хотела, чтобы ты извинился?

— Сначала она позвонила, чтобы сказать, что идет красить кухню. Она запланировала это на ближайшее время, и мы собирались заняться этим в выходные. Однако она решила начать красить тогда, без меня.

— Понятно. — Пейдж на секунду прижала пальцы к губам. — Итак, если бы вы не поругались, вы могли бы сделать это вместе в ближайшие выходные. И, может быть, она была бы…

— Я больше не отвечал на ее звонки. — Он крутил кольцо на пальце, двигал его вверх и вниз. — Я не ответил ни на первый звонок, ни на второй. Джулия, наверно, хотела сказать, что, когда я вернусь домой, она все мне объяснит. Я думаю, именно это она хотела сказать. Но знаешь, что странно? На кухне стояла открытая бутылка вина. И недопитый бокал на стойке. Она никогда не пила днем. Никогда. Потому что сразу становилась сонной, вялой. Она могла выпить вина поздно вечером.

— Может быть, поэтому она и упала.

— Может быть. Черт, может, спиртное ударило ей в голову, когда она поднималась по лестнице? Может быть, виновата пыль от обдираемой штукатурки. А может, она выпила, потому что кто-то зашел. Или она куда-то собиралась. Там был беспорядок. Краска везде. Пролитое вино. Когда она упала, все потянула за собой. Черт, это не имеет значения. Важно то, что она упала, и, возможно, она не была бы на этой лестнице, если бы мы не поссорились. Если бы я взял телефон вместо того, чтобы отмораживаться. Я ее проигнорировал. Ты знаешь, что я это делаю, верно?

— Я жила с тобой. Я просто давала тебе остыть, а потом ты приходил сам.

— Ну, я сделал это со своей женой в тот день, когда она умерла. Вместо того чтобы поговорить с ней о моих подозрениях или предложить вместе заняться покраской в выходные, я проигнорировал ее. Я сидел за своим столом за своей тупой работой, когда она упала на пол в нашей кухне, ударилась головой и умерла. В одиночестве.

Билл продолжал играть с кольцом, но теперь оставил это занятие и посмотрел на сестру:

— Что ты об этом думаешь?

У Пейдж были слезы на глазах. Ей явно было жаль своего старшего брата. Она потянулась к Биллу и положила руку ему на спину:

— Но ты не можешь знать наверняка, что это имело значение. Что это связано с несчастным случаем… Она могла бы упасть и в твоем присутствии. Или если бы ты не поскандалил с ней.

— Саммер нашла ее, знаешь. Она пришла из школы, а в кухне на полу лежала Джулия. Мертвая. Вся в крови. Саммер позвонила мне на работу. — Билл беспомощно пожал плечами. — Этого не должно было случиться. По крайней мере не так. Понимаешь, ну да, Джулия умерла, но если бы я ответил на ее звонок, я мог бы избавить Саммер от такого испытания в ее четырнадцать лет — обнаружить тело матери.

В коридоре послышались чьи-то шаги. Проехала тележка со скрипучими колесами. Казалось, что эти звуки проникли прямо в мозг Билла, и он вздрогнул.

— Ты когда-нибудь…

— Нет, я никогда не рассказывал Саммер о том, что я не принимал ее телефонные звонки. Сразу после похорон Джулии она ходила к психотерапевту, которого порекомендовала школа. Я тоже был у него несколько раз, но основное внимание было уделено ей. И в школе есть психолог. Я знаю, ей снилось что-то ужасное. Она спала со светом в течение нескольких месяцев. Я уверен, что она думает об этом каждый день. Я знаю это. Если бы я мог пожелать чего-то еще, кроме того, чтобы она поправилась, я бы хотел стереть все это из нашей памяти. Навсегда.

— Прости, Билл. Клянусь, если бы я могла, я сделала бы так, чтобы вы забыли об этом.

— Примерно через неделю после смерти Джулии я убирал в доме. Я… просто старался быть нормальным. И нашел этот скомканный лист бумаги за мусорным ведром. Записка или начало ее, почерк Джулии. Она написала: «Я больше не могу это делать». И все. Как будто она начала писать, а потом передумала и выбросила листок. Может быть, она собиралась оставить меня. Может быть, если бы она не умерла, то, когда я вернулся бы домой, она сказала бы мне, что уходит.

— А может быть, она не собиралась этого делать, — сказала Пейдж. — Скорее всего нет.

— Я никогда не узнаю об этом.

Саммер зашевелилась под одеялом, точно так, как она делала это раньше.

Они оба встали, наблюдая за ней.

Саммер дернула правой рукой и сбросила Винни-Пуха на пол.

Пейдж подошла к кровати и подняла плюшевого медведя. Выпрямившись, она посмотрела на Билла.

— Ей действительно не нравится этот медведь, — сказал он. — Но это хороший знак. Она может двигаться. Она выражает какие-то эмоции.

— И пытается что-то сказать. Это все, что ты видел?

Билл колебался. Он не отрывал взгляда от игрушечного медведя в руке сестры.

— Почему ты спрашиваешь меня об этом?

— Я… меня кое-что интересует.

— Что?

— Ты можешь просто ответить на вопрос? Она пыталась сказать что-нибудь еще?

Нет. Нет. Нет. Нет. Нет.

— Она на днях издавала какие-то звуки, что-то вроде «нет», — сказал он, выдавливая слова, как будто они были покрыты клеем. Он смягчился. — На самом деле, когда я просто был рядом или разговаривал с ней, она несколько раз говорила это. Как будто хотела, чтобы я ушел.

Билл подошел ближе к кровати.

— Я подумал, что она вспоминала о нападении. Ты сказала, что она, возможно, хочет сказать «мама», когда слышит женский голос. Может быть, звук мужского голоса, даже мой, вызывает у нее воспоминания о нападении. Судя по всему, это с ней сделал мужчина.

Пейдж смотрела на свою племянницу, ее спокойное лицо всего лишь маскировало вихрь мыслей в ее голове.

— Может быть, — сказала она. — Может быть.

— Пейдж, похоже, у тебя есть какие-то предположения. Я тебя знаю. Я знаю, когда у тебя что-то на уме, и что же это?