— Не возражаете, что мы снимаем вас? — спросила Рита.

— Конечно нет. Спасибо, что делаете это.

— Хорошо, — сказала она и посмотрела на парня с камерой, который кивнул и включил слепящий белый свет. — Итак, просто расскажите нам, как вы узнали о том, что ситуация с Саммер изменилась.

— Полицейские сообщили мне. В участке.

— И что вы чувствуете сейчас? — спросила Рита. — Вы так много пережили.

Билл заранее знал, что скажет, — то же, что сказали бы родители любого пропавшего ребенка, давая интервью новостному каналу.

— Я просто хочу, чтобы она вернулась домой, — сказал он, пытаясь смотреть прямо в камеру. — Я хочу, чтобы она вернулась домой. И я прошу тех, кто знает что-либо о ее исчезновении, поделиться этой информацией с полицией. Саммер может угрожать серьезная опасность. Она уже в опасности. Мне длительное время ничего не известно о ней, и я боюсь, что ей плохо, больно и холодно. Уже столько времени нет никаких новостей.

— Хотите ли вы что-нибудь сказать человеку или людям, виновным в ее исчезновении?

Билл несколько раз моргнул. Он ощущал тепло от падающего на него света, бесчувственный глаз камеры смотрел на него. Какая польза от всего этого? От повторения одной и той же чуши в ответ на вопросы очередного репортера?

И все же Билл заговорил:

— Есть люди, которые действительно что-то знают. Это дети из школы, они знают, что случилось с Саммер. Они знают. Тина Эверетт. Клинтон Филдс. Тодд Стоун. Брэндон Кук. Они знают кое-что об этом, но хранят это в тайне. Необходимо во всем разобраться. Поэтому я прошу их родителей убедить своих детей все рассказать, пока не поздно, пока Саммер можно вернуть. Все они знают о соревновании, связанном с сексом. Возможно, Саммер из-за этого пострадала. Поэтому расспросите их об этом. Однажды они причинили вред другой девушке. Напоили ее и сфотографировали в таком состоянии.

Глаза Риты Фитцджеральд широко распахнулись. Она выглядела комично, как звезда немого кино. Но она сразу взяла себя в руки.

— О каком соревновании вы говорите?

— Спросите у детектива Хокинса. Или у этих мальчиков. Я уверен, что все знали об этом до того, как об этом узнал я.

Билл развернулся и направился к входной двери.

— Подождите! — крикнула Рита. — Знаете ли вы, что эти мальчики будут участвовать в пресс-конференции, которая начнется через час? У вас есть какие-либо комментарии по этому поводу?

— Возможно, они наконец расскажут нам всю правду, — сказал он. — Пусть Клинтон объяснит, почему он приходил в больницу сегодня. Может быть, он снова хочет причинить вред Хейли. Пора во всем этом разобраться. Настало время.

Билл вошел в дом, радуясь, что оказался в тепле. Пейдж сидела за столом, наблюдая за ним, пока он шел через кухню и по коридору к спальне.

Он остановился перед дверью «офиса» и вошел внутрь. Подойдя к столу, он сел и открыл ноутбук. Он уставился на экран, на значки файлов, но не открывал их. Он не знал, кем они были. Его дочь и его жена. Пейдж он знал только потому, что они выросли вместе.

Неужели он действительно потерял Саммер в ночь на Хэллоуин, когда схватил ее и дернул за руку? Неужели ее толкнуло в объятия этих мальчиков то, что он не знал, как стать отцом, в котором она нуждалась?

— Что ты делаешь?

Он вздрогнул от звука голоса Пейдж. Она включила верхний свет. Билл сидел, все еще в куртке, не в состоянии придумать какое-нибудь объяснение, почему он сидит в темноте в своем домашнем «офисе». В комнате, где теперь спала Пейдж.

— Ничего, — сказал он.

— Я не помешаю? — спросила она. — Я… Я не хочу спать в комнате Саммер.

— Ты не помешаешь.

— Что произошло во дворе? Я видела репортеров. Они еще на крыльце, если хочешь поговорить с ними.

— Все в порядке. Просто рассказал им кое-что.

— Что ты им сказал? — допытывалась она. — Похоже, ты злишься.

— Я не злюсь.

— Билл, я знаю, когда ты злишься. Я вижу, что ты еще не остыл после разговора с ними.

— Я только что отыграл свою роль. Роль отца-пропавшего-ребенка. Все нормально. Я хочу, чтобы все поняли, что это нельзя откладывать на потом. Я хочу, чтобы они действовали.

Пейдж кивком указала на ноутбук:

— А что с этим? Антиквариат собираешь?

— Знаешь что… — Но он остановил себя. — Ничего. Просто старый компьютер. Мой компьютер.

— Хорошо. Наверное, ты хочешь побыть один.

— Пейдж! — произнес он.

— Да?

— Я хочу, чтобы ты сделала мне одолжение.

Он помолчал, прежде чем продолжить.

— Если с Саммер произойдет худшее, если новости будут такими плохими, какими только могут быть…

— Не надо думать об этом, Билл.

— Я уже об этом думаю, — сказал он. — Как и все. Ты, и копы, и репортеры. Как мы можем не думать об этом в настоящий момент? Просто потому, что нет тела…

— Ну ладно, — сказала Пейдж.

— Если произойдет самое страшное, просто убедись, что я… смогу все как следует организовать. Похороны. А то я был в полусне, когда это произошло с Джулией.

— Ты горевал, — сказала она.

— Я просто не хочу ничего забыть. Ты понимаешь?

— Я поняла. — Она прислонилась к дверному косяку, скрестив руки на груди. — Почему одежда Джулии все еще висит в шкафу?

Билл посмотрел на сестру:

— Что?

— Прошлой ночью я хотела что-нибудь надеть. Свитер или свитшот. Было холодно. Поэтому я заглянула в шкаф в твоей спальне.

— Ты могла бы спросить.

— Тебя не было дома. Ты ушел «по делу», по тому «делу», которое привело тебя в дом той девушки. Когда я открыла шкаф, я увидела вещи Джулии. Одежда, обувь.

— И что? Прошло всего полтора года.

— Как это мило с твоей стороны! — Она провела рукой по волосам. — Но тебе следует двигаться дальше. Хорошо? Со мной все в порядке. И я помогу тебе, чем смогу. В самом деле. И ты прав, мы все думаем о худшем. Так и есть. Но я надеюсь, что этого не произойдет.

Она ждала, что он скажет, но, поскольку Билл молчал, она сказала:

— Оставлю-ка я тебя в покое.

Билл хотел поделиться с ней новостями, но, когда он открыл рот, она уже исчезла.

Примерно через час он пришел в кухню. Пейдж держала в руках одноразовую тарелку с едой, опираясь на стойку.

— Хочешь чего-нибудь? — спросила она.

— Я включу телевизор. Эти мальчики, эти идиоты, участвуют в пресс-конференции. Должно быть, они пошли туда сразу после больницы.

Он пошарил за диванными подушками, ища пульт.

— Почему я вечно ничего не могу найти?!

— Успокойся, — сказала Пейдж, подходя к нему. — Вот он.

— Не надо. Я собираюсь поехать туда.

— Куда?

— Туда, где это происходит.

— Вы с Адамом выпили? — спросила Пейдж.

— По паре глотков.

— Останься дома. Никому не нужно, чтобы ты появился там и устроил сцену. Зачем тебе такая огласка в СМИ?

Она пощелкала пультом и нашла местный канал. Коммерческая игра уже закончилась, шла реклама, призывающая к независимой жизни в пожилом возрасте. Биллу не хотелось слышать о том, что его жизнь может продолжаться и продолжаться после всего этого. Без Саммер. Он так и не узнал, где она была и что с ней случилось. Как долго он мог не знать? Всю оставшуюся жизнь?

Микроволновая печь запищала, и вскоре Пейдж подошла к кушетке с тарелкой, на которой дымилась еда.

— Ешь.

Билл посмотрел на тарелку. Курица и макароны. Пар поднялся к лицу, и он подумал, что это блюдо выглядит отвратительно, как что-то уже переваренное и извергнутое.

— Поставь на стол.

— Ты должен поесть. А то ты выглядишь как человек, питающийся одними сухарями.

— Забудь об этом. Не до еды сейчас.

После третьего рекламного ролика телеведущий, мужчина средних лет с явно окрашенными волосами, стал напоминать обстоятельства исчезновения Саммер. Его, похоже, очень обрадовало то, что это не Саммер была похоронена. Он делал акцент на таких словах, как «останки», «идентификация» и «эксгумация». Затем включили прямую трансляцию из конференц-зала. Билл узнал адвоката Ральфа Бейтмена. Его лицо то и дело мелькало в рекламных роликах на местных телеканалах, несмотря на его жиденькие волосы и отвисшую челюсть. Бейтмен стоял на трибуне перед микрофонами. За ним, выстроившись в ряд, стояли трое мальчиков. Все они были в пиджаках и при галстуках. Они были аккуратно причесаны, на их лицах было написано, что они — невинные жертвы. А позади них стояли их родители, их лица выражали решительность и уверенность в невиновности своих детей.