— Билл! — произнесла она. — Там снова эта машина.

Билл в ту же секунду вскочил из-за стола и быстрым шагом направился к входной двери. Он сразу увидел в окно машину — фары и задние габариты проплыли мимо, в темноту. Билл повозился с замком и выпрыгнул на крыльцо, пересек двор и выбежал на улицу. Он услышал, как Пейдж окликнула его, но продолжал идти. Автомобиль был новым — серебристый четырехдверный седан с яркими фарами.

Билл поднял руку и крикнул:

— Эй!

В салоне автомобиля было темно, и он не мог разобрать, какого пола человек, сидящий за рулем, и, прежде чем Билл подошел достаточно близко, водитель так резко нажал на педаль газа, что двигатель взревел, как раненое чудовище, и автомобиль рванул вперед. Билл смотрел ему вслед, не в состоянии разглядеть даже часть его номера.

Билла окружали пустые гробы. Мягкий свет и причудливая органная музыка вызывали ощущение, что он оказался в декорациях иностранного фильма, что-то сюрреалистичное и абсурдное, что не имело бы для него смысла, даже если бы персонажи говорили на его родном языке.

Пейдж шла рядом, осматривая гробы, как будто выбирала новую машину. Она касалась ручек, проверяла мягкость подушек, проводила рукой по всем поверхностям и осматривала внутренности гробов, как будто выискивала какой-то незначительный дефект.

Когда Джулия умерла, Билл сам занимался всем этим. Он чувствовал, что это для него слишком большая ноша. И еще он заботился как мог о Саммер, определив для себя ее потребности наивысшим приоритетом. Поэтому, когда он пришел в демонстрационный зал «Винтер&сыновья», он плохо соображал, как выживший в результате стихийного бедствия, и указал на первый увиденный им красивый гроб, а потом заплатил за него.

Теперь он не хотел спешить. Он остановился рядом с медным гробом с тяжелой крышкой, с боковыми ручками, напоминающими дверные ручки в соборе. Он выглядел прочным, вечным, навевал мысли о чем-то незыблемом.

— Этот выглядит неплохо, — сказал он.

Пейдж подошла к нему.

— Не очень женственный.

— Я не куплю розовый. Саммер не ходила в оборках и рюшах.

— Ты прав. Этот неплохо смотрится.

Затем она заговорила, стараясь не разжимать губ:

— Ты намерен это себе позволить? Помнишь похороны мамы и папы? Каждый стоил около десяти тысяч.

— Джейксвилл оплатит расходы на погребение.

— Конечно. Но как насчет всего остального? Ты сказал, что тебя могут сократить на работе.

— У меня есть деньги. Страховка Джулии. Эти деньги предназначались для учебы Саммер в колледже.

— Если что, мы можем помочь.

— Пейдж…

— Кайла повысили. Наверное, я не говорила тебе об этом. Так что, если будет нужно, мы…

— Все в порядке, Пейдж. Я могу заплатить за это.

Она погладила его по руке, и они больше не говорили о деньгах.

Билл обернулся. Тодд Винтер стоял в сторонке, сложив руки на животе. Его темный костюм и юный вид делали его похожим на голливудскую звезду на своей первой премьере, но уж никак не на гробовщика из маленького городка в Кентукки.

— Мы хотели бы взять этот, — сказал Билл.

Тодд Винтер скользнул к ним, в своих блестящих черных туфлях он двигался почти бесшумно по ковровому покрытию. Он кивнул, оценив выбор, и сказал:

— Это одна из наших лучших моделей. Герметичная. Водонепроницаемая. Гарантированно…

Билл ничего не ел весь день, и его желудок сжался, когда он слушал, как Тодд перечисляет достоинства гроба. Он не хотел думать, почему гроб должен быть воздухо- и водонепроницаемым. Он не хотел думать о воздействии на него грязи и дождя и о бесконечной череде лет.

— Есть ли еще что-то, о чем нам нужно позаботиться? — спросил Билл, надеясь, что с этим уже покончено.

Тодд Винтер был серьезен.

— Не сейчас. Вы принесли с собой одежду, и место уже выделили. Мы могли бы обсудить варианты надгробий, если вы желаете, но это можно сделать в другой раз.

Помещение вдруг показалось Биллу очень тесным. Они были в подвале, и, когда Билл огляделся, он не увидел ни окон, ни дверей, через которые можно было бы сбежать отсюда. На улице было прохладно, но здесь Биллу вдруг стало жарко настолько, что он снял куртку. Пот струился по его телу от подмышек до талии.

— Я думаю, на сегодня это все, — произнес он.

— Понимаю. Я возьму документы, — сказал Тодд.

Пейдж окинула взглядом Билла, потом приблизила к нему свое лицо; ее глаза были большими за стеклами очков.

— С тобой все в порядке? Ты немного побледнел.

— Просто жарко, — сказал он. — Мне станет легче на улице.

Они втроем направились к двери, потом к лестнице, которая вела из подземелья в живой, дышащий мир. Но, прежде чем они вышли наружу, Билл остановился, чтобы задать Тодду последний вопрос:

— Знаете ли вы, когда они собираются приступить к… Как вы это назвали?

— Эксгумация.

— Да, так когда это произойдет?

— Надеюсь, что прямо сейчас, — сказал Тодд. — Сегодня утром.

— Прямо сейчас, — повторил Билл.

Ему хотелось отправиться на кладбище, чтобы самому все увидеть. Он знал, что далеко не всем позволят подойти поближе, и он испытал облегчение, подумав, что гроб будет закрыт. Это защитит ее от любопытных глаз. А вот Хейли не была защищена от них в больнице.

— И что тогда произойдет?

— Тело Саммер перенесут сюда, — сказал Тодд. — Здесь все будет готово к церемонии прощания. — Он сделал паузу. — Вы все еще хотите увидеть Саммер перед тем, как гроб закроют? Мы с вами это обсуждали — он будет закрыт, когда здесь соберутся члены вашей семьи и друзья.

Билл уловил сомнение в голосе Тодда Винтера, то же сомнение, которое звучало в голосе Пейдж предыдущие двадцать четыре часа. Никто не говорил это ему прямо, но подразумевалось следующее: Ты уверен, что хочешь увидеть свою дочь в таком виде? Ты уверен, что справишься с этим?

— Да, — сказал Билл. — Вы ведь увидите ее, не так ли?

— Да, конечно, — согласился Тодд. — Я буду участвовать во всех этапах.

— Вот и я ее увижу.

Биллу не хотелось есть.

Он сидел за столом напротив Пейдж, в их тарелках остывало зити[9]. Его принес накануне кто-то из соседей, кто-то, кого Билл едва знал. Он предоставил Пейдж встречать и благодарить доброжелателей с кастрюлями и пирогами, заявив ей, что просто не в силах ни с кем разговаривать.

Ковыряя еду на тарелке, Билл задумался над тем, как долго сможет прикрываться этим. Рано или поздно ему все равно придется общаться с людьми.

— Наверное, завтра они поместят некролог о Саммер в газете, — сказала Пейдж.

Билл заметил, что переживания не умерили аппетита сестры. Она говорила, не переставая есть, и он в очередной раз отметил, как были правы его родители, говоря о ее неуемном интересе к жизни. Во всех ее проявлениях.

— Да, — сказал он. — Для каждого из двадцати тысяч жителей Джейксвилла, которые последние несколько дней не знают, что и думать по этому поводу.

— Вероятно, людей будет так же много, как и на похоронах Хейли.

— Может быть. Кэнди живет здесь с рождения. Она знает всех. Но люди наверняка уже устали от всего этого. А может, они решат, что должны пойти на похороны. Кто знает?

Пейдж продолжала расправляться с едой, но ее лицо стало сосредоточенным. Билл не сомневался, что она хочет что-то сказать ему.

— Что? — спросил он.

— О чем ты?

— С каких это пор ты не решаешься спросить меня о чем-то или сказать мне что-то?

Пейдж положила вилку на тарелку.

— Мне интересно, думаешь ли ты еще о церкви. Или хочешь отправиться из похоронного зала сразу на кладбище и обойтись без мессы?

— Мы обойдемся.

Пейдж открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но промолчала. Билл испытал облегчение. Он не хотел спорить со своей сестрой. У него не было желания спорить с кем-либо. Его желудок скручивался от испытываемых им страданий, и с каждым часом Билл чувствовал себя все хуже. Он посмотрел на часы, так как ждал звонка от Хокинса или из погребальной конторы. Он просто не мог думать о еде или о чем-то еще.