Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Нет никакого адского огня, — пробормотал святой Джон. — Есть лишь красные врата и тьма.

— Красные врата? — повторил мужчина с кувалдой. — Что это, черт подери, такое?

Святой Джон молниеносным движением извлек два кинжала и в тени можжевеловых кустов объяснил, что это значит.

Пронзительные крики троих мужчин спугнули птиц, стаей взвившихся с деревьев.

37

Слишком много всего одновременно пошло неправильно.

Чонг услышал звон натянутой тетивы.

До него донесся невнятный крик Сары, полный горя и ненависти.

А затем удары. Громкие и сочные.

Услышал, как Ева пронзительно вскрикнула от ужаса.

Смех жнеца по имени брат Эндрю.

А затем все эти разрозненные звуки и события слились в один ужасающий момент действия. Время словно ускорило свой бег, подгоняя всех участников происходящего, и неожиданно жизни и судьбы каждого человека на этой поляне навсегда изменились.

Чонг больше не бежал.

Он застыл на месте в позе нападающего, замерев, словно наткнувшись на невидимую стену. Он все еще сжимал в руках свой боккэн, но древко переломилось, и от сильного удара по его рукам пробегала дрожь.

Женщина, мать Евы, медленно опускалась на колени, ее крики были прекращены самым отвратительным способом.

По лицу Евы струилась кровь, но не ее собственная, а в глазах застыл безумный ужас, сотканный из непонимания и кошмарного осознания происходящего.

Брат Эндрю начал оборачиваться к ней.

Но лучник.

Лучник…

…падал.

Дэнни недоуменно посмотрел в глаза Чонгу. Затем отвел взгляд и уставился на стрелу, которую только что выпустил в него.

На стрелу, которая торчала из тела Чонга. Опустив глаза, Чонг увидел оперенный конец стрелы, торчащий из его живота. Вытянув шею, он обернулся через плечо. Заостренный наконечник, блестящий от крови, насквозь пронзил его тело.

— О, — выдохнул Чонг.

Лучник открыл было рот, чтобы заговорить, но вместо слов из его рта хлынула кровь. Чонгу показалось, что его череп приобрел неправильную форму. Он деформировался. Прогнулся внутрь. Чонг уставился на свой сломанный деревянный боккэн. Верхняя часть меча лежала на земле между ним и лучником, его верный боккэн раскололся от удара невероятной силы, который он только что нанес.

— О, — снова пробормотал Чонг.

Издав булькающий хрип, лучник упал на колени, а затем без сил завалился на бок.

Брат Эндрю отвернулся от только что убитой им женщины, и радостная улыбка медленно сползла с его лица, уступая место изумлению.

— Дэнни?.. — произнес он, не веря своим глазам.

Но лучник Дэнни уже ничего не мог ему ответить.

Чонг почувствовал, что его ноги начинают подкашиваться.

«Меня подстрелили», — подумал он.

Ручка боккэна выскользнула из его онемевших пальцев.

«У меня шок».

Он не чувствовал боли. Вообще ничего не чувствовал.

«Я погиб».

И…

«Что ж… вот что бывает с городскими мальчишками, когда они пытаются изображать героев».

Брат Эндрю шагнул к нему навстречу и, взмахнув косой, наставил ее на Чонга.

— Ах ты, гаденыш. Знаешь ли ты, что натворил?

Чонг хотел все объяснить. По меньшей мере спросить, почему этот человек, этот жнец, так разозлился из-за смерти лучника. Ведь они ясно дали понять, что посвятили себя смерти. И в таком случае его ярость из-за гибели товарища не имела смысла, ведь это была часть его веры. Эта логическая цепочка выстроилась в голове Чонга, и ему отчаянно хотелось поделиться своей философской позицией с братом Эндрю.

И он с трудом прохрипел:

— Мне жаль.

Однако ему не стоило этого говорить, хотя на самом деле он и не собирался извиняться перед жнецом. Он хотел, чтобы Ева услышала его. Потому что ее родители лежали мертвые на песчаной земле, но еще больше потому, что Чонг понимал, что не сможет спасти ее от этого злобного верзилы.

Хотя он очень этого хотел. Он даже был готов принять смерть, как цену за спасение девочки. Именно так поступил бы настоящий самурай. Это было справедливо. Он выполнил бы свой долг.

Но умереть, не доведя дело до конца…

«Никакой ты не герой, — сказал он себе, — но не смей умирать неудачникам. Не позволь им победить».

Чонг сделал шаг вперед, но его колени подогнулись, и он упал рядом с телом Дэнни. Лук лежал рядом. Стрелы рассыпались вокруг.

«Судьба подбрасывает тебе подарок, — сказал он себе. — Так воспользуйся им».

Он дотронулся до лука непослушными пальцами. Поднял его. Подобрал стрелу. Черный липкий клей на наконечнике источал отвратительный запах, напоминающий трупный яд или что-то еще более отвратительное.

Но хотя ему удалось пристроить стрелу к тетиве, Чонг чувствовал, что с каждой секундой теряет силы. Жизнь ускользала от него.

Он глянул мимо брата Эндрю, туда, где застыла Ева.

— Беги… — прохрипел он.

Но девочка не двинулась с места. Ее глаза расширились, лишившись голоса от пережитого шока, она лишь могла стоять и смотреть на происходящее перед ней.

И погибнуть. Чонг знал, что она погибнет. Она стояла бы там, а затем ее бы убили, а она даже не смогла бы поднять руку, чтобы заслониться, потому что у нее не осталось сил даже для этого.

А вот брат Эндрю, похоже, оправился от шока. Он злобно оскалился и, крепко стиснув ручку косы, направился через поляну к Чонгу.

— Беги, — взмолился Чонг. Он вскинул лук со стрелой, но его руки дрожали от пережитого потрясения и боли.

— Я заставлю тебя заплатить за то, что ты сделал, — пообещал жнец. — Ты будешь мучиться. Ты станешь вопить и молить о пощаде, прежде чем я позволю тебе вкусить тьму. Клянусь богом смерти, так я и поступлю.

— Почему бы тебе просто не заткнуться, — процедил Чонг сквозь зубы. А затем, собрав в кулак остатки воли, он натянул тетиву и выпустил стрелу.

Она полетела вперед и угодила в землю между ног Эндрю.

Жнец расхохотался и поднял косу, и ее тень, отпечатавшаяся на его лице, возвестила о скором наступлении тьмы.

Из дневника Никс:

Прежде чем мы ушли из города, я сделала то, о чем больше никто не знает. Я отправилась на кладбище и выкопала небольшую ямку рядом с могилой мамы. И положила туда две вещи.

Ключ от дома, в котором мы когда-то жили, и свой портрет, который нарисовал Бенни. Этот рисунок был сделан до того, как в нашей жизни произошли страшные изменения.

Я хотела похоронить ту себя, которая когда-то жила здесь, потому что этого человека больше не было на свете. А город покидала совсем другая Никс.

38

Прислонившись к стволу дерева, Лайла осмотрела свои раны.

На ее теле виднелось множество незначительных порезов и ссадин, но главную проблему представляла глубокая рана на левом боку, змеившаяся от талии до середины бедра. Рана была неровной, особенно глубокой в том месте, где клык вепря вонзился в ее тело, дальше она переходила в обычный порез на коже. Если бы не ремень для кобуры, клык вепря наверняка пронзил бы ее насквозь. Ремень исчез, а вместе с ним и пистолет. Жилет по-прежнему был на ней, но все карманы слева оказались оторваны, и их содержимое, в том числе и аптечка, пропали.

Но ей как можно быстрее нужно было остановить кровотечение.

Лайла похлопала себя по другим карманам и обнаружила складной перочинный нож с крепким лезвием. Это стало для нее огромным облегчением. Взмахнув рукой, она извлекла лезвие и обрезала штанины до середины бедер. Левый кусок штанины оказался совершенно бесполезным, насквозь пропитавшись кровью, и к тому же был перепачкан чем-то черным и липким. Лайла опасалась, что эта зараженная жидкость вытекла из пасти вепря. С тихим возгласом отвращения она отшвырнула грязный кусок ткани в сторону. А пару секунд спустя до нее донесся бешеный визг и яростное рычание вепрей, дравшихся под деревом за окровавленный кусок одежды.

36
{"b":"681686","o":1}