Ферокс вышел из узкого коридора, что вёл к камере, и он сомкнулся за спиной повелителя драконов. Мужчина устало прислонился спиной к стене. Управление этой камерой отнимает много сил, но в данной ситуации оно того стоит.

«Утратил способность к страданию? – подумал Ферокс, прижимаясь затылком к прохладному камню стены. – Ну-ну… Посмотрим, как ты заговоришь через месяц, Аббадон…».

Люцифер сказал, что демон Бездны уже слишком безумен, чтобы что-то ещё повредило его рассудку. Если так… Терпеть пытку раскалённым камнем и погребением заживо, без возможности сойти с ума… Если повелитель демонов прав, Аббадону от этого только хуже.

Но своего демон Бездны, всё же добился – он заставил Милену страдать. Её выдержки хватало на то, чтобы никто не знал об этом. Его жена по-прежнему оставалась Ледяной королевой, и повелительницей драконов. Но Ферокс видел, видел больше, чем хотела бы сама Милена.

Она касалась своего живота. Несмотря на мизерный срок беременности, она уже чувствовала ребёнка внутри себя. В глубине её глаз Ферокс видел решимость – если бы она только могла, она бы вырвала эту, только начинавшую зарождаться жизнь, из своего чрева! Но магии для избавления от плода, зачатого Верховным демоном, не существовало.

Желая хоть как-то поддержать её, Ферокс сообщил ей, что полгода Аббадон проведёт в мире драконов, подвергнутый наказанию за то, что он сделал. Но всё, что получил в ответ, это отрешенный кивок, и рассеянный взгляд. Наверное, это должно было подарить ей, как минимум, удовлетворение, но, Ферокс видел, она не ощутила ничего. Ей было всё равно на то, что будет с Аббадоном.

Дракон злился – на себя за то, что никак не может помочь своей жене… И на Милену, за то, что она упорно не желает показывать ему, что ей требуется какая-то помощь. Она отгораживалась от него, так же как отгораживалась от всех остальных. Ферокс снова тянулся к ней зовом сердца, и снова не получал отклика.

Потом она вернулась в Зиграден, и Ферокс, пренебрегая собственным решением, наблюдал за супругой. Она занималась правительственными делами, принимала участие в Советах… Она явно пыталась отвлечь себя всем этим, но у неё не выходило. Ферокс знал, что ночами она шепчет, обращаясь к тому, кто рос внутри неё:

- Я хочу, чтобы тебя не стало. Хочу, чтобы ты исчез! Чтобы ты умер! Я не хочу твоего рождения!

Никогда дракону не доводилось видеть её в таком состоянии. Даже в самом начале, когда Милена ещё была лишь слабой человеческой девчонкой, он не чувствовал того отчаяния, какое она испытывает сейчас.

Милена не жалела себя – она могла не спать неделю, выматывала себя физическими тренировками… Понимая, что это не может повредить ребёнку Верховного, остановиться она уже не могла. Она старалась спровоцировать выкидыш. Она желала смерти этому зародышу. Сходила с ума от осознания того, что время родов приближается, а он цел и невредим.

Дошло до того, что Милена однажды заговорила с Фероксом о том, чтобы вскрыть собственное тело, и вырвать этого ребёнка из себя. Просто разрезать живот, и вытащить его как злокачественную опухоль.

- Даже думать об этом не смей, – сказал ей тогда Ферокс. – Если ты сделаешь это, ребёнок потянет тебя за собой. Вы слишком тесно связанны. Если ты попытаешься извлечь плод насильственно, он умрёт, но и ты умрёшь тоже.

Её это злило, доводило до отчаяния. Внешне она была образцом спокойствия, но отголоски её эмоций всё же долетали до дракона. Ей было тяжело, и Ферокс видел это, но она упрямо не желала впускать его в свой внутренний мир.

За весь время, что Аббадон находился в скальной камере, Ферокс спускался туда не более четырех-пяти раз. Он чувствовал агонию демона Бездны, и ловил себя на странной мысли, что не чувствует удовлетворения. Более того, он ловил себя на странном равнодушии. Оскорбивший его демон орал от боли, под пыткой, которая убила бы кого-то слабее Верховного демона, и понимал, что ему всё равно.

Ребёнок родился в период, когда Милена находилась в Зиградене. В очередной раз войдя в спальню своей жены, он застал демонессу задумчиво стоящую над колыбелью. Спокойная и, даже слега, отрешённая, она смотрела на то, что было скрыто от взгляда дракона высокими бортиками детской кроватки.

Ферокс приблизился, неслышно ступая по толстому ковру. Милена чуть повернула голову:

- Я была уверенна, что это будет мальчик.

Мужчина заглянул в колыбель, отделанную тёмно-бордовым шелком. Младенец спал, повернувшись на бок, укрытый до подбородка, одеялом.

- А это девочка? – спросил дракон. Демонесса кивнула. Чуть помолчав, он снова спросил. – Это важно – мальчик или девочка?

Милена повернулась, вопросительно глянув на мужа.

- Котёнок, вспомни, что с тобой было все эти девять месяцев, пока ты носила её. Вспомни, кто её отец…

- Я не смогу забыть этого, – ответила Милена.

- Этот ребёнок был для тебя источником страдания, еще до того, как родился. Но у тебя не было выбора…

- А сейчас выбор есть?

Ферокс посмотрел в глаза жены. Он снова видел в них только ледяное спокойствие. Дракон понятия не имел, как она отнесётся к тому, что он сейчас скажет, но молчать он не собирался:

- Тебе не нужен этот ребёнок. Ты знала об этом, ещё когда только забеременела…

- Что ты предлагаешь?

- Отдай мне этого младенца, – жестко сказал дракон. – Я заберу его из Зиградена, и из твоей жизни…

- Ты убьешь её? – ровным голосом спросила Милена.

Разумеется, он собирался убить её. Что ещё ему с ней делать? Ферокса не смущало, что это младенец, которого ему достаточно просто сжать в кулаке, чтобы это крошечное тело обратилось горстью праха.

- Я освобожу тебя от неё. Ты уже достаточно страдала от выходки Аббадона, разве нет?

Он говорил, а сам смотрел на спящего ребенка, на крошечного новорожденного демона, и не мог понять, что с ним не так. Было что-то, какая-то неправильность, но Ферокс никак не мог уловить, в чём она заключалась.

- Ферокс, – тихо сказала Милена. – Взгляни на это.

Женщина аккуратно сняла со спящего ребенка одеяло. Ферокс чуть склонился над колыбелью, чтобы убедиться, что видит именно то, что видит. На спине младенца были сложены два крылышка. Чешуйчатых. Мужчина протянул руку, и осторожно коснулся пальцами крошечного крыла. Несомненно, крылья новорожденного демона были драконьими. Но прикоснувшись к ним, Ферокс вдруг понял, что не так с эти ребенком.

- В ней нет силы, – сказал он. – Абсолютно. Она – пустая.

Милена молчала.

- Её крылья, – продолжил дракон. – Да… Это невероятно. До тебя кровь Нуара разбавилась многими поколениями демонов, и то, что она так явственно проявилась в этом ребёнке… Несмотря на сильные гены Верховного демона… Но, в ней же нет ни капли силы – она не выживет.

Ферокс смотрел на ребёнка, и понимал, что он родился, чтобы умереть. И… был рад этому. Да, эти чешуйчатые крылья несколько сбивали с толку – значит ли это, что в младенце, рождённом демонессой-полукровкой от Верховного демона очень сильны драконьи гены? Но без личной силы, это было неважно. Ферокс не хотел, чтобы у его жены был ещё один ребёнок, рожденный не от него, и, похоже, сама Судьба шла навстречу его желаниям.

- Сила может проснуться в ней… – тихо сказала Милена.

Ферокс хмыкнул:

- Там нечему просыпаться, котенок. Вспомни своего сына от демона Войны – мальчишка с рождения фантанировал стихийными вспышками силы, – дракон снова глянул на жену. – Эта девочка не выживет в мире демонов.

- Выживет, – ровно ответила демонесса. – В Зиградене – выживет.

Несколько мгновений Ферокс осознавал, то, что услышал. Понял и ощутил раздражение.

- Милена, это – ребёнок Аббадона!

- Я знаю, – ответила она, и взглянула на мужа твёрдым холодным взглядом.

- Она причинит тебе новую боль.

Милена замерла на миг, и спросила, всё так же ровно и спокойно, без капли каких либо эмоций:

- Что тебе до моей боли, Ферокс?