- Хочешь, я лишу его жизни? – Предложил ангел смерти, внимательно вглядываясь в мое лицо.

- Нет-нет, – помотала я головой. – В этом нет необходимости. Люцифер отдал Савариса мне. Он рассказал повелителю всё, что мог и больше не нужен. Повелитель отправит Савариса ко мне, и я его убью сама. И он хочет присутствовать при этом.

- Ясно. Значит, Саварис скоро умрёт. Тогда тебе, тем более, не о чем волноваться, Милена.

- Да, не о чем. Кроме того, что меня может поглотить сущность Адалиссы, а Дайона ей в этом поможет! – с сарказмом произнесла я. – Не о чем беспокоиться, кроме того, что если Адалисса проснётся, я лишусь всего! Своих детей, тебя!.. Я… Извини, – я быстро взяла себя в руки. – Кажется, я действительно выбита из колеи последними событиями.

- Неудивительно.

- Нет, правда, прости, – я встала с кресла, приблизилась к мужчине вплотную, обняла его за шею. – Я не хотела срываться. На кого угодно… только не на тебя.

Я, на самом деле, почувствовала себя несколько виноватой. Самаэль… Он так любил меня. И эти его чувства нисколько не изменились за всё это время. А полюбила ли я его в ответ? И сама не могу сказать. Я была ему благодарна за всё. За свою жизнь, за защиту. За нежность, что он мне дарил в столь жестоком мире. Я ему доверяла. Доверяла практически полностью, всецело… Там, где такое чувство, как доверие – непозволительная роскошь. Благодарность и доверие… Если это можно назвать любовью, то – да. Можно сказать, что я его любила.

- Я не сержусь на тебя, – я почувствовала, как он обнял меня в ответ, почувствовала его дыхание на своей коже. – Ты же знаешь, что я просто не могу сердиться на тебя.

А я, находясь в объятьях Самаэля, решила, что с Крисом можно поговорить и позже. В конце концов, он на самом деле не мог ничего сделать с тем, что узнал. А мне… мне так захотелось нежности, тепла… моего эррильзара… «любовника души»… Я сама потянулась к его губам… Мои руки с шеи переместились ему под рубашку… Я почувствовала, как пальцы Самаэля гладят мои плечи, пробегают по спине, безошибочно отыскивая ту самую ленту, что служит основным креплением моего платья, и тянут за нее. Платье спадает к моим ногам, и кожа покрывается мурашками. Ангел смерти прерывает поцелуй, но лишь за тем, чтобы подхватить меня на руки. Я обняла его за шею, снова потянувшись за его поцелуем. Губы Самаэля накрыли мои. Со мной на руках, Верховный демон пошел к двери в дальней стене кабинета. Она вела в спальню.

Пусть все дела и проблемы подождут. Сейчас я просто хочу побыть с тем, кто не будет причинять мне боль. С тем, кто меня любит.

Глава 11

Глава 11.

В главной библиотеке дворца за столом, сидел молодой дракон. Высокий и широкоплечий, он все же был не таким массивным, как его старший брат. Черноволосый, с отцовскими газами цвета раскаленной лавы, но в его лице суровые и жесткие черты повелителя драконов были сглажены материнскими генами.

Перед Терреллом на столе лежала очень древняя – возможно, старше его отца - книга. В ней рассказывалось о создании и структуре заклинаний. Сама основа магии, её суть. Знания, которыми мало кто себя обременял: «Зачем так углубляться, если магия, всё равно, действует?». Молодому дракону такое отношение было не понять. Ему нравилось узнавать сам механизм создания, как это происходит, начиная с самых азов. Любое магическое действо он разбирал, буквально, на молекулы, заглядывая в саму сущность и изначальную природу. Знать абсолютно всё? Террелл понимал, что это невозможно даже в теории. Но он стремился к тому, чтобы, досконально, изучить хотя бы одну область. А магия его всегда привлекала больше, чем сражения. Хотя, последнему он тоже отдавал немало своего времени.

Как ни странно, в увлечении второго сына повелителя драконов книгами, в его стремлении докапываться до самой сути вещей, его поддерживала его младшая сестра – Аккэлия. Совсем малютка – ей шел всего шестой год – она была так же фанатично преданна книжному знанию, как и восемнадцатилетний Террелл. Он помнил, в каком восторге была маленькая демонесса, когда в первый раз увидела эту библиотеку. Каким энтузиазмом горели её глаза. Библиотека Зиградена считалась одной из лучших в мире демонов, и уступала только библиотеке Вельзевула. Но библиотека дворца повелителя драконов открывала ей новые грани знаний. Для маленькой демонессы это была сокровищница.

Молодой дракон задумчиво погладил обложку книги. Его мысли вдруг вернулись в тот день, когда он впервые увидел свою маленькую сестренку. Первым, кто увидел Аккэлию Кавэлли в этом мире, был Ориан. Тогда он впервые решился напрямую перечить отцу, который хотел вернуть маленькую демонессу в ее мир, туда, откуда адский пес Милены – Ренэтус – привел малышку в мир драконов, спасая девочку от ее же собственной матери, которой в очередной раз овладело демоническое безумие.

А потом Ориан привел Келл к Лерден и Терреллу. Но радость от знакомства с младшей сестрой оказалась омрачена. Девочка была отстранена, замкнута, почтительна до зубовного скрежета… и она боялась. Да, она боялась молодых драконов, этих сильных созданий, которые, по какой-то причине оказались добры к ней. Которые, не кривясь от брезгливости и презрения, называют себя ее братьями и сестрой. Ее семьей.

Лерден пыталась увлечь девочку разговорами о ней самой, о драгоценностях, о цветах, об оружии, перебирая все темы, что приходили ей в голову. И все разбивалось о ледяной барьер вежливой почтительности. Террелл вообще старался держаться поодаль. Он понял, что его угрюмая молчаливость заставляет Аккэлию нервничать еще сильнее. Он думал, что такое поведение малышки обусловлено ее первым знакомством с темной ипостасью ее матери – Хищницей.

А потом пришел Кристиан. И эта девочка словно ожила на руках у своего брата-демона. Она льнула к нему, цеплялась за его одежду, и… улыбалась. Робко, чуть неуверенно, но улыбалась. Террелл видел, что глядя на молодых демонов, Лерден чувствовала смятение, она не могла понять, что они делают не так.

- Дело не в нас, - мрачно ответил тогда Ориан. – Дело в ней, Лерден. В ее жизни, в ее мире.

- О чем ты? – у драконессы тревожно заблестели глаза.

- Если у драконов родиться слабый ребенок, - начал Ориан, - вся семья будет защищать его. Никто не посмеет обидеть маленького дракона, как бы слаб он не был. Да, у него не будет самостоятельной жизни, всю свою вечность он будет жить в лоне семьи, но всегда под защитой, и всегда в безопасности.

- Я знаю это, - нетерпеливо сказала Лерден. – При чем тут Аккэлия?

- У демонов все не так, - ответил брат. – Они не приемлют слабость, не прощают ее, и не позволяют слабым жить.

- Ты хочешь сказать…

- Аккэлия - изгой в собственном мире, - мрачно сказал Ориан, - если бы не мама и Крис, она уже была бы мертва… или в рабстве. Остальным Кавэлли не нужна такая глава семьи, от нее бы быстро избавились.

Террелл предполагал нечто подобное. И думал, что это очень злая ирония – практически единственная защита маленькой демонессы, ее гарантия выживания – любящая мать – в какой-то момент становиться для нее смертельной угрозой, истинным демоном, не способным на любовь, привязанность, не видящим смысла защищать кого либо.

Хищница… Террелл знал, что это такое. Моменты, когда любимая и любящая мама становилась совершенно иной. Чужой. И она, вполне, могла быть опасной для своих детей. Об этом предупреждал отец, говоря, что если они заметят какие-либо странности в поведении матери, чтобы немедленно уходили. Террелл видел маму в подобном состоянии три раза в жизни. В первый раз, когда ему и сестре было по восемь, затем – в двенадцать и, в последний раз, в шестнадцатилетнем возрасте. Он помнил, как в одно мгновение, та, которую он так любил, превращалась в жестокое циничное существо, которое не имело ни малейших тёплых чувств не то что к своим родным детям, а вообще к кому-либо. Террелл и Лер, в лучшем случае, вызывали у неё равнодушие.

Первая встреча с Хищницей врезалась в память молодого дракона, как клинок врезается в камень, и застревает там навсегда. Тогда, в первый раз в жизни, Террелл был испуган. И не кем-нибудь, а родной матерью. А ведь ничего плохого этот день не предвещал. Всё было, до банального, обыденно. Они с сестрой тогда, впервые, пробовали использовать магию материальных иллюзий под присмотром Милены. Иллюзий, которые можно было потрогать, коснуться и даже попробовать и почувствовать вкус. Мать улыбалась, смотря на то, как её дети создают бабочек, которые через несколько секунд жизни рассыпались снопом искр. Но потом… всё поменялось в какое-то мгновение. Мальчик подбежал к Милене, горя желанием показать, как он считал, наиболее красивую и большую бабочку, которая у него получилась. Он ждал, что она похвалит его, потреплет ласково по волосам, как она любила это делать, но… её реакция оказалась для ребёнка совершенно неожиданной: