С другой стороны, продолжала размышлять Келл, братья и сестра вполне могут и рассказать ей о том, что происходит. В конце концов, они никогда не отмахивались от её слов, и она, наверное, смогла бы убедить их. Ведь речь идёт о маме! Они же могут потерять её!

Аккэлия вздрогнула, резко выпрямилась, испуганно огляделась. Но в комнате не было никого, кроме неё и Ренэтуса. Девочка поежилась, и слезла с подоконника. Прошлась по комнате.

Потерять маму? Они могут потерять маму?! Откуда пришла эта мысль? Аккэлия понимала, что события, что происходят сейчас, несут в себе угрозу, но впервые в её разуме так четко сформировался возможный финал – её мамы может не стать. Она погибнет, или её убьют, или еще что… но итог один – Милены Кавэлли больше не будет ни в мире демонов, ни в мире драконов, ни где либо еще… Навсегда.

- Мама, – тихо прошептала девочка, и ей стало нестерпимо страшно.

Ренэтус, лежащий возле письменного стола, поднял голову, внимательно посмотрев на девочку. А Аккэлия стояла посреди комнаты – маленькая пятилетняя демонесса, не понимающая, что происходит вокруг, но чувствующая, что это что-то ужасное, ужасное даже для жестокого мира демонов – и чувствовала себя совершенно потеряно, если не сказать – одиноко. Она ничего не знала, ничего не могла понять. Те, кто её любят, оберегают её от этого знания, и не понимают, что делают только хуже.

- Мама, – снова тихо позвала Аккэлия, словно Милена могла бы услышать её и прийти.

Ренэтус беспокойно заворчал, словно спрашивал, всё ли с ней в порядке. Келл не обратила на него внимания, она продолжала смотреть в пространство. По щеке что-то скользнуло – сперва по правой, а через секунду по левой. Келл коснулась лица рукой и с неприятным удивлением посмотрела на свои мокрые пальцы. Моргнув, она ощутила, как по щеке проползла ещё одна влажная дорожка.

- Нет! – почти яростно выкрикнула девочка, и принялась тереть глаза рукавом чёрного шёлкового платья, избавляясь от свидетельства её слабости.

Она не станет плакать! Она – демон. Пусть она слаба, как самый последней салер, но она – демон. Демоны не плачут.

Аккэлия глубоко вздохнула, чувствуя, как тяжело колотится сердце, а глаза ещё слегка пощипывает. Стараясь успокоиться, она села за свой стол, переплела на столешнице пальцы. Адская гончая беспокойно следил за ней, ему явно не нравилось состояние его маленькой подопечной.

- Мне нужно принять решение, – с совершенно недетской интонацией произнесла маленькая демонесса, всё так же глядя в пространство. – Нужно спросить у кого-то из них, что происходит.

Келл задумалась, а не приказать ли Драйку разыскать Криса, и не поговорить ли с братом прямо сейчас. Но, чуть поразмыслив, отказалась от этой идеи. Лучше дождаться, пока он придет сам. Или же она просто боялась того, что может услышать, и оттягивала этот момент? В любом случае, она больше не могла прибывать в неведении – это сводило ее с ума.

Келл потерла лоб, оглядывая разложенные столе пергаменты, книги, блокноты… Почти автоматически, вытащила один из них, и нахмурилась ещё сильнее. На пергаменте её, Аккэлии, рукой были написаны несколько слов, а сам лист был разделён неровной горизонтальной чертой. Посторонний, взглянув на это, вряд ли бы понял что это, но Аккэлия знала – это линя горизонта, место, где серая земля встречается с серым небом. Вот еще одна странность, которая не давала маленькой демонессе покоя.

Если Милене Кавэлли сон нужен был примерно раз вдвое суток, то Аккэлии приходилось засыпать каждые сутки, хотя бы на несколько часов. Человеческие гены матери подтачивали силы демонического организма, лишенного магической подпитки, в итоге и уставала Аккэлия как пятилетний человеческий ребёнок.

Келл снились сны. Обычная мешанина из эпизодов повседневной жизни, страхов, желаний, мыслей – всё то, что освободившееся от диктатуры разума подсознание считает нужным вывалить в сознание спящего. Это было нормально. Но совсем недавно это изменилось, дней пять или шесть назад. Аккэлии снился сон, где не было ничего – только непроглядная тьма и ветер. Ветер выл, стонал, шумел… и сколько это длилось, Келл не могла бы сказать. И проснувшись, она и думать забыла об этом странном сне. Но он повторился. Стоило демонессе закрыть глаза, как она снова услышала вой ветра. Но в этот раз пришли ещё и ощущения. Теперь она чувствовала этот ветер – он был сухой и горячий, из-за него было трудно дышать. Ветер толкал её в грудь, словно желал прогнать. А ещё она слышала шёпот, едва уловимый в вое ветра. Слышала шепот, но не могла разобрать слов. Словно кто-то стоял за её спиной, и пытался что-то сказать ей, но говорил из последних сил, ветер уносил слова.

В третий раз Аккэлия могла видеть. Непроглядная темнота пропала, и теперь её глаза смотрели на бескрайнюю пустыню серого песка, упиравшегося со всех сторон в такое же серое небо. И снова ветер. И снова – шёпот. И с тех пор сон повторялся, без изменений. Пустыня, ветер, шепот.

Аккэлия посмотрела на слова, записанные на пергаменте. Те слова, которые она смогла различить в вое ветра. «Неизбежность», «гибель», «новый», «суть», «хаос» – жалкие крохи из длинного монолога, что шептал кто-то стоящий за спиной. Или монолог не был длинным – и этот «кто-то» повторял его раз за разом. Сон повторялся ещё два раза. Аккэлия пыталась обернуться, но её словно держало что-то, держало и подталкивало вперед, слабо, но настойчиво. Аккэлия пыталась сделать шаг вперёд, но ветер с силой толкал её в грудь, не пуская. И всё, что ей оставалось, это стоять посреди серой пустыни, слушать шепот, и пытать понять слова, заглушаемые ветром.

Девочка отложила пергамент, сложила руки на столе, улеглась на них подбородком. Это было странно, и ей хотелось рассказать об этом кому-нибудь. Раньше бы, она без сомнений рассказала о необычном сне маме, но с учётом того, что происходит сейчас (ох, ей бы хоть знать, что происходит!), Келл понимала, что не захочет волновать её. Мама редко бывала с ней в последнее время, и маленькой демонессе совсем не хотелось, чтобы в эти короткие встречи мама хмурилась и волновалась за неё. Тем более, из-за глупого сна.

Рассказать Крису? Но брат не особо силён в таких тонких материях, как сны. Наверное, есть смысл поговорить с Лерден. Келл подумалось, что сестра, возможно, сможет помочь ей разобраться в этом странном сне. Демонесса погладила подвеску, висящую на шее – звезда в белом золоте. Да, возможно, это правильное решение. Два правильных решения – поговорить с Лерден про сон, и поговорить с Кристианом о том, что происходит.

Аккэлия прикрыла глаза. Осталось дождаться, пока кто-нибудь из них захочет повидаться с ней. А мама, девочка печально вздохнула, мама, вряд ли сможет побыть с ней в ближайшее время. Келл не знала, откуда у неё такая уверенность, но даже не сомневалась в её истинности.

Глава 24

Глава 24

- Когда и где, точно, он появился? – расспрашивала я Драйка по пути к темницам. – Выяснили, как он, вообще, смог попасть в мир демонов?

Несмотря на формальный мир между Адом и Небесами, ангелы сюда, без приглашения, попасть не могли. В Эдеме создать порталы, ведущие в Пандемониум, было невозможно. Жители Небес, в принципе, не обладали способностью – создавать порталы в мир демонов. Постоянные порталы в Пандемониум, два из которых находились в Тёмном лесу, пять – в мире драконов и семь – в мире людей, могли быть использованы либо союзниками демонов, либо ими самими. Если бы ангел зашёл в такой портал, от него остался бы только пепел (или что там остаётся от ангелов). Поэтому, как мог сюда попасть этот ангельский шпион, я совершенно не представляла.

- Его обнаружили около часа назад, госпожа. Его присутствие ощутила госпожа Деланей. Она его и захватила на окраинах Зиградена, лично возглавив отряд стражников. Но как он там оказался, так и осталось неясным.

- Деланей его уже допросила?

- Да.

- И что в итоге?

- Ничего, – ответил Драйк. – Ангел молчит. Не назвал даже своего имени. Что уж говорить о цели его прихода.