- Нет, Люцифер, вас не ждёт гибель, – я погладила его по щеке. – Вы другие. Вы отличаетесь от древних.

- Тогда, что в них было не так? Может… они были настолько глупы, что не любили тебя? – его ладонь скользнула по моим волосам, по щеке – ласковые трепетные прикосновения. – Может… они пошли против твоей воли?

Я рассмеялась:

- Вряд ли недостаток любви мог стать причиной. Тем более, они были не только моими детьми. А воля… Воля родителей, рано или поздно, угасает с взрослением детей. Или ты думаешь, что сделай ты то, что мне не понравится… я убью тебя?

- Я не знаю, – его пальцы коснулись моей шеи, и пошли ниже. – Я никогда не знаю, о чём ты думаешь – я не могу прочесть твои мысли. Я никогда не знаю, что ты сделаешь в следующую секунду – ты слишком изменчива. Как хаос, воплощением которого ты являешься. И я не могу знать – когда же я тебе надоем.

- Ты совершенно не о том думаешь, – я поддалась навстречу его ласкам, ощутила его губы на своей коже. – У тебя сейчас в руках новый мир, а ты размышляешь об изменчивом поведении капризной богини. Но не могу сказать, что мне это не льстит.

- Эта «капризная богиня» и дала мне этот мир, – заметил Люцифер, прервав ласку и начиная расстёгивать пуговицы моего платья. – И она же может его забрать, если захочет.

- А ты мне его отдашь? – почему-то ответ на этот вопрос показался мне очень важным.

- Нет, Адалисса. Чтобы получить его, тебе теперь придётся меня убить. Я не могу завладеть тобой, но Преисподняя – моя, – он оторвался на мгновение от процесса моего раздевания и посмотрел на меня… посмотрел глазами повелителя – непреклонными, твёрдыми, уверенными.

«Интересно, какими станут твои глаза, когда я уйду? Будешь ли ты также взирать на свои владения этими глазами владыки? Уверена, что – да».

Я не хотела тратить время на избавление моего демона от одежды и просто заставила её исчезнуть. Моя же была нещадно разодрана, когда демоническая сущность – страсть тёмного создания – завладела Люцифером полностью. Да, он теперь – моё создание, мой влюблённый мальчик, мой ребёнок, но его прикосновения, его неистовая жадность сводили меня с ума. Прикасаясь к нему, чувствуя силу его тела, мне нравилось позволять ему делать всё, что он захочет. И он меня не разочаровывал – яростный, настойчивый, стремясь получить удовольствие, он не боялся причинить боль. Мой восхитительный юный демон!

Уже гораздо позже, когда мы, удовлетворённые друг другом, лежали на постели, Люцифер произнёс:

- Ты мне так и не ответила, что же произошло с первыми вашими детьми.

- И не отвечу, – откликнулась я. – Эта история, всё равно, не имеет значения в это время.

- Значит… древние мертвы?

Я промолчала. А перед моим мысленным взором были Врата – Врата, за которыми я похоронила своих детей. Похоронила до конца вечности.

Я моргнула. Перед моими глазами, вновь, был мой кабинет. Я все ещё сидела за столом, передо мной лежал исписанный пергамент, в руке я держала перо…

«Что это сейчас было? Что это за видения? – я положила перо и потёрла виски – голова просто раскалывалась. – Люцифер – милый влюблённый мальчик? Даже в горячечном бреду я не могла бы его так назвать, – а потом я вспомнила, как меня, в этом ведении, повелитель Преисподней называл Адалиссой, и всё поняла. – Адалисса… это было её воспоминание. Воспоминание о времени, проведённом с Люцифером. Это значит, что она просыпается? Сколько же времени у меня осталось? Как скоро сознание Чёрной богини полностью заменит моё?».

Я помнила чувства Адалиссы… я их ощущала, словно, они были моими. Её страсть к Люциферу, её понимание, что долго эта страсть не продлится… и её последнее… почти сожаление… о том, что она сама похоронила своих детей за Вратами. Получалось, что Адалисса сама заперла Древних в Бездне и погрузила их в вечный сон? Почему? Люциферу она так и не ответила, что же случилось с Древними.

«Ох, Милена, тебя не должно беспокоить то, что случилось с Древними. Тебя должно беспокоить то, как их пробуждение остановить и самой не стать лишь вместилищем для богини».

Я медленно свернула пергамент. Это воспоминание… Значит ли это, что Адалисса начинает пробуждаться? Если да, то сколько у меня осталось времени? И… должна ли я сообщить Люциферу, о том, что начинаю вспоминать не свою жизнь? По уму – да. Но… мне вдруг стало страшно. Почему-то казалось, что стоит повелителю узнать об этом, и он приговорит меня, просто, чтобы не рисковать. Конечно, моя смерть не гарантирует избавление от древней богини, и может статься как раз наоборот – выпустит хаос на волю. Но если Люцифер решит, что выбора нет, то пойдет на это.

Но я же всё еще я. Моя личность еще не подавлена Адалиссой. Что может значить одно единственное воспоминание? Может и ничего, может, я зря себя накручиваю, и никто не станет убивать меня из-за единственной вспышки чужой памяти. Но… я н готова была проверять это на практике.

Я встала из-за стола. Прошлась по кабинету, взяла в руки свой пергамент. Я доложу повелителю о том, что узнала от ангела, а это странное ведение… Нет, пусть оно пока остается при мне. Я ещё слишком многое не успела закончить, чтобы ставить свою жизнь в зависимость от выдержки Люцифера и Верховных демонов.

Глава 28

Глава 28

- Он провалил задание, – сказала вошедшая в комнату девушка. – Демоны схватили его. И, разумеется, живым не отпустят.

- Я бы на их месте тоже не отпустил бы, – усмехнулся Роалд.

Он не без удовольствия оглядел ангелессу. Высокая, статная, каскад светлых с золотым блеском рассыпанных по плечам и спине волос, царственная посадка головы. Бледно-голубое шёлковое платье с золотой вышивкой и жемчугом, делало её очаровательно-женственной, но ярко-голубые глаза сверкали решимостью прирождённого воина.

Спрашивать о том, кого имеет в виду Илдико, не было нужды. В мир демонов с заданием они послали только одного ангела. Но Роалд не был сильно расстроен этим известием – он с самого начала давал очень малый шанс на то, что это дело выгорит. Он хотел лишь попробовать, не жертвуя при этом, какими-либо значимыми фигурами. Посмотреть – нет ли прорехи в охране Зиградена. Конечно, на последнее надеяться было глупо, но чем Древние не шутят.

- Что будем делать дальше, Роалд? – спросила Илдико. – Мы же должны убить Милену Кавэлли.

- Не мы, а я. Не забывай об этом, – в глазах ангела, на какую-то долю секунды, мелькнула ярость. – Только я имею право лишить её жизни.

- Да, конечно, ты, – быстро поправилась девушка. – Так, что дальше? Чёрная богиня скоро начнёт просыпаться. А когда она проснётся в достаточной степени, убить Кавэлли будет почти невозможно.

- Знаю, – Роалд хмуро глянул на Илдико. – Но в мир демонов мы больше не сунемся. Как и в мир драконов – там Милену стерегут ещё сильнее, чем Зиградене.

- Значит, остаётся только выманить её. Но мы уже пытались – приглашения в Эдем мы ей отправляли неоднократно. Только это оказалось пустой тратой времени – она что-то заподозрила.

- Нам её дядя ещё прислал «вежливый ответ», – вспомнил Роалд, как читал этот… ответ, и чуть не разорвал письмо в клочья на первых же строках. – Но я на этот способ особо и не рассчитывал. Нужно действовать по-другому, – он откинулся на спинку кресла, в котором сидел, прикрыл глаза.

Илдико почтительно молчала, ожидая пока её… друг? Соратник? Возлюбленный? Ангелесса и сама не до конца понимала – кто он ей, но… ждала, пока он примет какое-то решение. Чтобы последовать ему безоговорочно. Иногда, Илдико и сама задумывалась – почему же она, так слепо, последовала за Роалдом. Но ответа не находила.

появился в её жизни неожиданно – сразу после окончания войны, которая закончилась мирным договором. Договором, который она не приняла. Ангелесса не понимала, как можно о чём-то договариваться с демонами. С теми, кто убил столько её соратников и родных. Она ненавидела демонов всей своей сущностью и не желала примиряться с тем, что теперь с ними нельзя сражаться, нельзя их убивать… С тем, что договор связывает им руки! И к Тьме – баланс! Илдико была уверена, что в случае продолжения войны, Небеса одержали бы победу. Чем плохо, что баланс сил сдвинулся бы в сторону Света? А если бы им удалось уничтожить демонов полностью? А за ними и все остальные тёмные расы? Ангелесса была уверена, что мир стал бы идеальным – без жестокости и насилия. Но… решение о заключении договора принимала не она. Его принимали серафимы – высший чин, стоящий над всеми ангелами. Мало кто знал, чем они руководствовались… или что им сказали оракулы и ясновидящие этих миров… Илдико пыталась это выяснить. Она была уверена, что вхождение её, как престола, в высшую триаду – вместе с серафимами и херувимами – даст ей доступ к ответам на её вопросы. Но она ошиблась. Серафимы отказались отвечать. И ей, и её единомышленникам, которых, кстати говоря, было немало. Они, лишь, поставили их перед фактом. И, несмотря на многочисленные протесты, договор о мире с Преисподней был заключён.