Я стояла, в объятьях Ферокса, прижавшись щекой к его груди, чувствуя тепло его тела, силу его рук, слыша биение его сердца. Совершенно ошарашенная услышанным. Это было невероятно, но даже ситуация с Каем отошла от меня на задний план…
Никогда… никогда я не предполагала, что Ферокс испытывает ко мне какие-то чувства, кроме терпения, которое ему необходимо было испытывать; уважения, которое я смогла заслужить; и зова драконьей крови, которая имела власть над нами обоими. И уж тем более, я не могла допустить мысли, что это – любовь. Любовь дракона всегда чувствуется партнером – так он сказал? А чувствовала ли я что либо? Могла ли я, будучи демоном, ощутить его любовь, не зная о ней? И… нужно ли мне это? Смогу ли я дать ему что-то равноценное этой любви?
Я отстранилась от мужа, чтобы посмотреть ему в лицо:
- Ферокс, я… я не знаю, что тебе сказать. Что ответить… – мои мысли пребывали в полнейшем сумбуре, и я с трудом подбирала слова. – То, что ты сказал… Мне сложно поверить в это. Но не верить тебе… у меня нет причин…
Я осторожно высвободилась из его объятий, отступая на шаг:
- Мне нужно… обдумать это, понять, уложить в голове… Мне нужно время.
«А ещё мне нужно решить, что теперь делать с Каем» – эта мысль всколыхнулась неожиданно, но, почему-то коснулась лишь края моего сознания. Ферокс продолжал удерживать меня за руку.
- Конечно. Я не требую ответа немедленно…
- Тогда, отпусти меня.
- Нет, – он качнул головой. – Не сейчас, котенок. Ты всё обдумаешь, у тебя будет время… – он осторожно, но настойчиво снова притянул меня к себе. – Ответ мне сейчас не нужен… Просто останься со мной…
Я упёрлась ладонями в его грудь, помотала головой:
- Нет. Страсть, вызванная зовом крови сейчас нужна мне меньше всего…
- Мне тоже, – отозвался дракон, наклоняясь ко мне, и целуя в губы – жарко, настойчиво. Моя собственная кровь тут же откликнулась на это, чувствуя желанного мужчину. Но уже через мгновение я ощутила, как её власть отпускает меня. Ферокс своей волей усмирил зов, оставляя нам обоим только наши собственные желания. – Но и отпускать тебя я не хочу…
Я слабо дёрнулась, скорее инстинктивно, чем действительно желая освободиться из его рук. Я не понимала ни его действий, ни своей реакции на них. Всё было как-то неправильно – я должна была сейчас остаться одна. Слишком много на меня свалилось в такой краткий период времени. Мне казалось, что если я не смогу всё осмыслить, то просто сойду с ума.
Дракон снова подхватил меня на руки.
- Ферокс… – начала я и осеклась, посмотрев его глаза.
Это был тот самый взгляд, который я иногда ловила на себе, и значение которого никак не могла понять. А потом мне представилось, что будет, если он действительно отпустит меня и уйдёт, как я того прошу. И все эти мысли, что жмутся сейчас по углам моего сознания, накинуться на меня, как дикие звери – и поняла, что боюсь этого. Боюсь до крика, до судорог. Мысли о прошлом, из которого пришел Кай, о настоящем, в котором, как оказалось, была любовь Ферокса ко мне, о будущем, которое я просто не представляла себе, зная то, что знаю теперь. И это пугало. Наверное, это сказывались последствия случившегося со мной срыва.
Поэтому, я не пыталась возразить, когда, повинуясь безмолвному приказу повелителя драконов, открылся портал, и муж со мной на руках прошел сквозь него. Ферокс опустил меня на постель в нашей спальне в Реншааре. Мужчина снова поцеловал меня. Я не решилась ответить ему. Я не представляла, как после всего отреагирует на Ферокса моё тело, не разгорячённое драконьей кровью.
Его губы скользнули по моей щеке, и дальше – по скуле, по шее, вниз к груди. А я прислушивалась к себе, и чувствовала, что не испытываю никакого негатива – большие ладони, медленно блуждающие по моему телу, горячее дыхание, ласкающее кожу, ощущение силы дракона, которая словно обнимала меня вместе с его руками – всё это заставляло меня дышать чаще, непроизвольно прогибаясь под его ласками. Пальцы Ферокса пробежались по моей талии, по хитросплетению лент моего корсета, отыскивая нужную, ту самую, за которую надо потянуть… И он её нашел.
Мужчина жадно прижался губами к моей груди, осторожно прикусил сосок, заставив застонать. Погладил пальцами перья моего раскинутого по кровати крыла, вызвав сладкую дрожь во всём теле. И я осознала, что не хочу думать ни о чем сейчас, а просто хочу забыться в горячих объятиях дракона. В его силе, в его страсти, в его… любви.
Я потянула Ферокса за ворот рубашки, и он, поняв меня, стянул её через голову, отбросив прочь. Желание овладело мной, когда я прижалась голой кожей к его горячему телу. И это было моё желание – зов драконьей крови был надежно скован волей Ферокса. Я гладила его по широким плечам, по груди, по сильным рукам, наслаждаясь ощущением его мощного тела. Дракон ласкал меня настойчиво, жарко, заставляя стонать в предвкушающем исступлении. Когда он навис надо мной, придавливая меня к кровати тяжестью своего тела, я ощутила, что он тоже полностью обнажен (хотя и не запомнила, как он снимал брюки). Я хотела его, и позволила этому желанию отразиться в моих глазах. И в следующий миг застонала, почти закричала, ощутив как он сильно и глубоко вошел в меня. На мгновение он замер – то ли давая мне привыкнуть к себе, то ли сам наслаждаясь ощущением – а потом стал двигаться. Сильно, но при этом как-то необъяснимо нежно… И это было странно, ново… Я привыкла к его горячей, не поддающийся контролю страсти. Сейчас же его страсть стала ласковой, трепетной… И я не знала, не могла понять, что мне нравится больше. Я не могла, а вот моё тело всё решило для себя – оргазм накрыл меня, острый и яркий, как вспышка сотен солнц. Меня пронзила судорога наслаждения, и я закричала, почти завыла. Казалось, я на несколько мгновений лишилась сознания.
- Котенок… – услышала я горячий хриплый шепот.
А в следующий миг Ферокс резко перевернулся на спину, усадив меня на себя сверху. Еще секунду назад, я думала, что не смогу пошевелиться, что мне ничего уже не нужно, но сейчас, глядя на дракона сверху вниз, видя его взгляд – жаждущий, ждущий, нетерпеливый, чувствуя, как его руки продолжают скользить по мне, я поняла, что хочу ещё. Хочу больше. Я двинулась на нём, восхитительно остро ощущая в себе его горячую плоть, и ощутила, как зов драконьей крови вырвался-таки из под контроля. Или же Ферокс сам отпустил его? Но я уже была не против. Я не хотела думать об этом, не хотела думать ни о чём. Я хотела только чувствовать. Чувствовать наслаждение – своё и Ферокса, слушать как мои стоны сплетаются с его рычанием, отдаваться этой страсти, без остатка. И забыть. Хоть ненадолго забыть обо всём в сильных руках чёрного бога-дракона.
Глава 25
Глава 25
На мир драконов опустилась ночь. Темноту спальни слегка разгонял свет низких крупных звёзд, заглядывающих в окно с чернильно-синего, почти чёрного, неба.
Милена спала, устроив голову на плече мужа, крепко прижавшись к нему. Ферокс смотрел в высокий потолок спальни, прислушиваясь к мерному дыханию жены, поглаживая пальцами её плечо. Он настороженно прислушивался к движению магии, готовый в любой момент разбудить демонессу, если почувствует что Белая богиня пытается затянуть её в свой мир. Но Дайона никак себя не обнаруживала, и сон Милены был спокоен. Фероксу сон был не нужен.
Он лежал и думал о том, что узнал несколько часов назад. Надо же – Милена даже не подозревала о том, что он чувствует к ней. Как она сказала? «Все эти годы я была уверенна, что мы лишь терпим друг друга»? Да, его супруга явно переоценивала способность Ферокса к терпению. И это вызывало в сердце дракона вполне понятное беспокойство. «Мы терпим». Сам Ферокс не терпел – он любил, любил уже давно, пусть этой любви и понадобилось немало времени, чтобы зародиться. Но вот Милена… «Мы терпим». Значит ли это, что она, действительно, просто терпит его – как неизменную и непреложную часть своей жизни, от которой ей никогда не избавиться, а значит с ней нужно смириться? «Ради наших детей». Ферокс вспомнил растерянный потрясённый взгляд жены, когда он сказал… да даже не сказал – проговорился, что любит её. Для него это было естественно, для неё стало шоком. Она не знала, что сказать, не понимала, как реагировать, и на миг Ферокс увидел перед собой ту самую растерянную девчонку, какой Милена была когда-то. Это вселяло некоторую надежду, что в сердце Милены есть что-то помимо терпения.
