А еще бывало, что дракон или драконесса тянулись к объекту своего желания, но их порыв встречал плотную и непробиваемую пустоту, разбиваясь об неё, как порыв ветра разбивается о каменную стену, возникшую у неё на пути. И такое случалось. Когда и без того редкая драконья любовь оставалась безответной. Не было отклика, не было ответного движения навстречу. Это был знак того, что полюбившему стоит оставить эти мысли, и не докучать объекту своей любви. Страсть, желание, вожделение, секс – все это можно. Но ответных чувств ждать не надо – есть близость, которой просто не суждено случиться.

Сложный процесс объяснения чувств, для которого просто нет вербальных слов. Но всё это происходило лишь между двумя участниками этого безмолвного танца. При удачном исходе – был полёт, который сообщал всем, кто желал увидеть, о взаимности двух сердец. При ином исходе – никто не знал, что что-то было. Не было ни уязвленной гордости, ни сожаления о сказанных словах – ненужных и, по сути, бесполезных.

И повелитель драконов, поставленный перед фактом собственным сердцем – так же, как и любой дракон – потянулся к ней, к той, которую совершенно неожиданно для себя полюбил, к своей жене, к Милене. Потянулся сердцем, чувством, магией, тем, для чего нет названия ни в одном из языков… и предсказуемо наткнулся на пустоту. Любовь повелителя драконов не нашла отклика. Милена тянулась к нему телом, разумом и кровью, но её сердце было для него закрыто, глухо.

Ферокс не был удивлён, это было закономерно. Он вспоминал начало их общей истории – своё презрение и грубость, её слезы и ненависть. Нет, он ни о чем не сожалел – Ферокс не имел привычки жалеть о своих поступках. Тогда он и не мог вести себя по-другому. Прошлое не изменишь – и Фероксу лишь оставалось принять его последствия. В конце концов, он всегда искал для себя власти, искал силы. В какой-то момент он стал искать возможность продолжения своего рода. Любви Ферокс не искал никогда. Что ж, так тому и быть.

Фероксу казалось, что он легко принял такое положение вещей. И всё же, иногда, он снова пытался дотянуться до Милены, словно надеясь на что-то, не отдавая себе отчёта, ожидая услышать отклик на свой зов. Но всё было в пустую – её кровь с радостью отвечала ему, но её сердце молчало…

Милена старалась чётко разделить для себя миры драконов и демонов. Если первый мир был для неё «тихой гаванью», то второй заставлял быть жёсткой. Ферокс видел это, и поступал так же. Он знал, как бы тяжело ей не было в Преисподней, она никогда не попросит помощи. Более того, он был почти уверен – она не примет её, если он предложит её сам. Там, среди Верховных демонов, под властью Люцифера, Милена предпочитала надеяться только на себя. Ферокс уважал это её решение. Не смотря на то, что первое время ей было тяжело – прихоти её покровителей, интерес других Верховных демонов, внимание повелителя преисподней, собственный город, своенравные родственники – всё это было тяжёлой ношей для демонессы-полукровки, только ступившей на свой путь. Но она справлялась, училась… и в какой-то момент, даже начала получать удовольствие от такой жизни. Милена больше не страдала, и Ферокс был рад этому.

Ему совершенно не претило то, что Милена спит с другими мужчинами. В конце концов, Ферокс сам не стремился к моногамии. К его жене не прикоснется никто, ниже Верховного демона, а демонической крови Милены нравилось такое внимание, и это вполне устраивало дракона.

В один из дней повелитель драконов вдруг ощутил странное беспокойство. Ферокс присутствовал на заседании Малого Совета, выслушивая очередной доклад, и вдруг ощутил… это. Гнусное чувство, похожее на раздражающий звук, перекрывающий собой ровный голос докладчика. Ферокс насторожился – подобное беспокойство было для него внове. Дракон не мог понять причины своего странного состояния, это было как предчувствие. Голос министра отдавался неприятным шумом, и мешал сосредоточиться. Ферокс резко поднялся из-за стола. Докладчик умолк на полуслове, удивлённо глядя на повелителя.

- На сегодня заседание Совета окончено, – коротко бросил Ферокс. – Лорд Дарегманд, продолжите в следующий раз.

И стремительно направился к выходу из зала Совета. Спиной он чувствовал недоумение и даже некоторое недовольство лордов, но возразить ему, разумеется, никто не посмел.

Оказавшись за пределами зала, чёрный дракон открыл портал, чтобы не тратить время на переходы по бесконечным коридорам и лестницам дворца, и вышел к Игровой. Ферокс рассудил, что чем бы ни было вызвано его беспокойство, сначала он должен проверить всё ли благополучно с детьми. Он заглянул в приоткрытую дверь, и понял, что не ошибся.

На первый взгляд, в Игровой царила идиллия. Шестилетний Ориан учил младшего брата правильно держать клинок. Маленькая Лерден сидела на коленях у одного из гувернеров – золотого дракона, приставленного следить за юными наследниками – с интересом прислушиваясь к тому, что он в полголоса читал ей из книги, пристроенной на подлокотнике кресла. Второй из гувернеров – красный дракон, приставленный для защиты драконят – с любопытством наблюдал за сыновьями повелителя.

Но был там и ещё кое-кто, кого никто не замечал. Она стояла у самой двери, в тени высокого книжного стеллажа, и смотрела на играющих детей. Милена. Сперва Ферокс хотел окликнуть её, но увидел взгляд жены… холодный, пристальный, с оттенком недоумения и… презрения. Губы женщины кривились в подобии брезгливой усмешки. Это была не Милена. Она не могла смотреть так на своих детей. И Ферокс без труда понял, кого видит – Хищницу. Темную, демоническую сущность Милены, которая не давала о себе знать со времени истории со Светлым лесом. И теперь это хищное создание смотрело на его детей.

Ферокс не хотел, чтобы дети увидели это выражение на лице своей матери. Поэтому, он неслышно шагнул в дверь, и, ухватив жену за локоть, буквально выдернул её из Игровой, прежде чем она успела издать хоть звук. Дракон прикрыл дверь в Игровую, и посмотрел на женщину перед собой. Выражение гнева на её лице сменилось сперва удивлением, а затем – восторгом.

- Ферокс, – произнесла она, оглядывая мощную фигуру дракона жадным взглядом.

- Хищница, – неприятно усмехнулся он, кивнул на двери Игровой. – Что ты делала там?

- Ничего, – ответила демонесса прищурив глаза. – Лишь смотрела на малышей-драконов…

- Лишь смотрела… – Ферокс окинул её задумчивым взглядом, а потом вдруг резко выбросил руку вперед, ухватив женщину за тонкую шею. Притянул к себе так, что их глаза разделяли лишь несколько дюймов. – Запомни, что я тебе скажу, Хищница, и запомни с первого раза, потому, что повторять я не намерен. Какие бы мысли не рождались в твоей голове, демон, помни – мои дети неприкосновенны. Даже думать не смей о том, чтобы хоть как-то навредить им.

- О чём ты говоришь, Ферокс? – прохрипела Хищница. Ей было неудобно почти висеть в его руке, как кукла, но улыбка не сходила с её губ. – Зачем мне вредить им? Это же и мои дети тоже…

- Нет, – тихо зарычал дракон. - Они – не твои, Хищница. Их мать – Милена. А тебе я запрещаю приближаться к ним.

Он отпустил демонессу. Она попятилась от него на несколько шагов, потирая шею. Ферокс мрачно смотрел на женщину.

- У вас с Миленой одно тело на двоих, – произнёс мужчина. – Но если с голов моих детей упадёт хоть волос по твоей вине, я не пожалею её, чтобы наказать тебя. И зная твои своеобразные пристрастия, я гарантирую – тебе это наказание не понравится.

Хищница смотрела на повелителя драконов снизу вверх. Померкшая было улыбка, заиграла на её губах снова.

- Я поняла тебя, Ферокс. Я обещаю, что не трону твоих деток, – её голос стал томным, мурлычущим. – Я не сделаю ничего, что бы вызвало твой гнев, – Хищница осторожно приблизилась к мужчине. – А теперь, раз уж я пообещала быть хорошей, может быть, мой грозный повелитель драконов как-нибудь вознаградит меня? – она искательно заглянула в его глаза, провела ладонью по его груди. Улыбка демонессы стала порочной и обещающей.