Люцифер едва заметно нахмурился. Ему явно не нравился тон Ферокса. Повелитель демонов не привык к подобному, но вынужден был признавать, что дракон может себе позволить это. В итоге, владыка Ада согласился. И при первой же встрече, снял с Милены «оковы неволи». Разумеется, после того, как демонесса полностью удовлетворила его в постели.

Милена продолжала меняться, продолжала подстраиваться под свою новую жизнь. Эти изменения словно слои невидимой брони накладывались на личность Милены. И Ферокс ловил себя на мысли, что ему нравятся изменения, нравится то, какой становится его жена, не теряя при этом ни одной грани своей личности.

Спокойная Милена – жена повелителя драконов.

Улыбчивая и ласковая – заботливая мать для своего сына.

«Порочный котёнок» – та, кто с радостью откликалась на зов драконьей крови в постели своего мужа.

Та, которую, в последствие, стали называть Ледяной королевой Зиградена – холодная надменная демонесса, не позволяющая отразиться на своем лице ни единой эмоции.

Ферокс понял, что не представляет её другой. И не хочет видеть её другой. Да, его жена не чистокровная драконесса, но в ней достаточно крови её предка, чтобы повелитель драконов получал то, что ему нужно. А видеть, как его жена развивается, как из затравленной девчонки становится истинным чадом двух своих миров – это было сродни наблюдению за шлифовкой драгоценного камня. Когда каждая новая грань начинает играть новым слепящим блеском.

Милена быстро вникла в суть правления городом, и очень скоро её старшим родственникам только и оставалось, что быть на подхвате. Признаться, Ферокс не ожидал такой хватки от полукровки, но уже смирился с тем, что его юная жена полна сюрпризов. У девочки обнаружился неожиданный управленческий талант. Не иначе, кровь Нуара, которого с детства готовили к правлению, заговорила в ней в полный голос. Милена выстроила себе график, при котором две недели она проводила в Зиградене, а две – в мире драконов, с мужем и сыном. Ферокс сам неоднократно наведывался в Зиграден. Ему было интересно понаблюдать за Миленой в этой обстановке. И увиденное радовало его. От той нервной, взбалмошной девчонки, что надерзила двум повелителям, не осталось и воспоминания. Ферокс видел правительницу – холодную, собранную, руководствующуюся не эмоциями, но разумом. Повелитель драконов был в восторге от такой Милены.

Но она менялась, приходя в мир драконов. Такая же спокойная, не дающая волю эмоциям, но не такая холодная. Очень нежная со своим сыном… и очень страстная с мужем в спальне. И она перестала бояться своего мужа. Ферокс чувствовал это.

В один из дней, зайдя в свой кабинет, Ферокс обнаружил там Милену. Это было несколько необычно – прошло несколько лет с тех пор, как она часами просиживала здесь. Кресло давно убрали, а у повелительницы драконов появился свой рабочий кабинет.

Сейчас Милена сидела на подоконнике, задумчиво глядя в темнеющее небо.

- Котёнок, – произнес Ферокс. – Что-то случилось?

Демонесса словно не услышала его, продолжая задумчиво смотреть в одной ей видимую точку. Мужчина нахмурился, и, приблизившись, коснулся плеча жены. Она обратила к нему задумчивый взгляд.

- Ферокс, ведь низкая рождаемость бессмертных рас обусловлена их долголетием, верно?

Дракон даже опешил от такого неожиданного вопроса, но кивнул:

- Верно. Если клетка бессмертна, ей не требуется регулярное воспроизводство. К чему этот вопрос?

- Но у некоторых Лордов совета по нескольку детей, – продолжала Милена. Кажется, она не столько ждёт ответа, сколько рассуждает вслух.

- Да, – Ферокс снова кивнул. – Но разница в возрасте у них, как правило, в несколько сотен лет. К чему этот разговор?

- Несколько сотен лет… – медленно произнесла Милена. – Но… Ориану всего три года… – взгляд демонессы стал каким-то беспомощным.

- Котёнок… – потрясенно выдохнул Ферокс, поняв, наконец, о чём она говорит.

- Мне кажется, я снова жду ребёнка, – по-детски растерянным голом сообщила Милена.

«Невозможно!» – первое, что подумал Ферокс. Никогда ещё за всю историю существования драконьей расы, у дракона не рождался второй ребёнок через такой мизерный срок, после первого. Может ли Милена ошибаться? Или… может этот ребёнок вовсе не его? Последняя мысль дракону откровенно не понравилась.

Он протянул руку, положил ладонь на живот жены. Милена настороженно замерла. Магия дракона осторожно позвала, и Ферокс почти сразу ощутил отклик. Отклик собственной силы, крошечный всплеск магии чёрных богов-драконов.

- Невероятно, – прошептал дракон, посмотрел в глаза жене. – Котёнок…

Милена положила ладонь на его руку, и робко улыбнулась.

Да, это было невероятно, но факт оставался фактом – Милена снова носила его ребёнка. Была ли причина в том, что его жена наполовину человек – люди быстро плодятся, или причина была в другом? Откровенно говоря, Ферокса это мало интересовало. Он был уверен, что у него будет один наследник, но вторая беременность Милены заставила его задуматься, сколько вообще детей у него будет. На этот вопрос ему ответила сильнейшая ясновидящая, которая обреталась отшельницей где-то на границе мира. Ферокс навестил её лично. Старая драконесса не удивилась визиту повелителя, и ответила на его вопрос до того, как мужчина успел его задать:

- Ты будешь отцом троих детей.

А когда у его жены родилась двойня, повелитель драконов понял, что уже устал удивляться. Старая ясновидящая оказалась права – детей у него действительно стало трое.

Ферокс стоял на пороге спальни, в окна которой лился свет двух солнц. В кресле, стоящем между двух колыбелей сидела Милена, покачивая на руках дочку – малютку Лерден. Младший сын – Террелл, лежал в своей кроватке и оглядывал пространство бессмысленным взглядом. Рядом стоял Ориан и с растерянной улыбкой смотрел на младшего брата. И глядя на эту идиллическую картину, повелитель драконов вдруг осознал себя… счастливым. У него был сын – его наследник, который обещал вырасти не менее сильным, чем его отец. Было двое младших детей, которые тоже унаследовали силу чёрных богов-драконов. И у него была Милена – его жена. И глядя на неё сейчас, Ферокс неожиданно для себя понял, что испытывает к ней нежность. Настоящую, ту самую нежность, которая перерастает в нечто больше, и Ферокс чувствовал это. Чувствовал, что эта нежность вот-вот закончит свою метаморфозу, и поставит его – чистокровного чёрного бога-дракона – перед фактом: он любит свою жену. Демонессу-полукровку, родившую ему детей, и заполнившую собой и ими ту пустоту в его жизни, о наличие которой он даже не подозревал. И он не знал, что ему делать с этой любовью. Впервые за очень долгое время, Ферокс ощущал растерянность, и не знал, как ему поступить.

Драконы никогда не говорили о такой тонкой, эфемерной субстанции, как любовь, вслух. Способность испытывать её, не отменяла того что драконы – тёмная раса, для которой на первом месте стоит материя. Дети могли озвучить свою любовь к родителям, как и родители не молчали о своей любви к потомству – эта любовь была естественной и понятной. Любовь между мужчиной и женщиной носила у драконов совсем иной характер.

Если совсем молодые драконы, не разменявшие еще первую сотню лет, и могли пространно рассуждать о ней, толком не понимая, о чём говорят, то старшие считали это пустым сотрясанием воздуха. Любовь была слишком нелогична, слишком непонятна, слишком подвержена эмоциям, чтобы усугублять её ещё и словами. Любовь была чувством, импульсом, внутренней связью, которая произнесённая вслух, становилась частью мира, которого совершенно не касалась. Поэтому, любовь драконов всегда была молчалива. Дракон, в сердце которого зародилась любовь, тянулся к своему объекту вожделения внутренней силой, безмолвным признанием, взглядом и прикосновениями – и этого было достаточно. Совместный полет был сродни взаимному признанию. Особенно отчаянные, не желавшие делить друг друга ни с кем, связывали себя клятвой верности. Безусловно, красивая, но, по сути, страшная клятва, при которой гибель одного партнера влекла за собой скорую смерть другого. Но находились и такие.