Услышав это, Ферокс с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться Люциферу в лицо. Полукровка? Ребенок демона и человека? Такого не могло быть! Общее потомство этих двух рас было невозможным по определению. Вероятность того, что человеческая женщина могла родить от мужчины-демона, была ещё более ничтожна, чем возможность обойти проклятие Нуара Оррхарда Шайерра Рианера наложенного им на собственный род.
По чести говоря, узнав всё это, Ферокс заподозрил Люцифера в нечестной игре. Для демонов это было вполне нормальным явлением. На данный момент, Преисподняя не имела ни с кем отрытого конфликта, но Люцифер был дальновиден, и желал заполучить сильную расу себе в союзники, чтобы в будущем потенциальные враги не опередили его. Как повелитель, Ферокс понимала и, даже, одобрял такой подход. Но это не значит, что он позволит сделать из себя легковерного дурака! В любом случае, повелитель драконов согласился выждать эти несколько дней – он ничего не терял. Если это хитрая уловка владыки Преисподней – любопытно посмотреть, что он придумал. Но если всё сказанное Люцифером правда…
А потом Ферокс увидел её… Девчонку, которая по виду на свои восемнадцать-то тянула с трудом… Худенькая, длинноногая, какая-то встрёпанная, отчаянно трусящая, с настороженным взглядом огромных глаз на треугольном лице. Типичный уличный котёнок – задиристый и дикий. Всего и примечательного-то – чёрные крылья за спиной. И те разные – пернатое и чешуйчатое. И это несуразное создание Люцифер хочет сделать залогом союза?!
Новоявленная демонесса приклонила колено перед своим повелителем, и Ферокс видел, как нелегко ей это дается – девчонка явно своевольна и не считает, что должна гнуть спину перед кем-либо. А когда она, не задумавшись, надерзила обоим повелителям, дракон убедился окончательно – она вспыльчива, и довольно смела, но её смелость граничит с глупостью, и последнее, похоже, перевешивает.
Но было и еще кое-что. Страх породил в девчонке злость, а в её злости зазвучала кровь чёрных драконов. Зазвучала так отчётливо, что на мгновение Ферокс даже усомнился в себе – не обманывают ли его собственные инстинкты? Демонесса-полукровка, рождённая человеком, с кровью драконов, но разбавленной множеством поколений демонов. Казалось бы, ничего, кроме этого чешуйчатого крыла не могло остаться в ней от драконов… Но Ферокс чувствовал сущность чёрных богов-драконов, чувствовал так ясно, словно перед ним была чистокровная драконесса. Это было немыслимо… Невозможно… Так же невозможно, как преодолеть проклятье Нуара; так же невозможно, как рождение общего ребенка у демона и человека.
Поэтому, когда зашла речь о наказании, Ферокс сам вызвался «научить свою будущую супругу вежливости» – он желал убедиться в своих ощущениях, но подсознательно понимал, что ошибки никакой нет. Эта девчонка, Милена – потомок Нуара. И когда он сёк её, в подземельях дворца Люцифера, когда чувствовал будоражащий запах её крови, стекающей по рассечённой коже, меж чёрных крыльев, запах крови чёрной драконессы, Ферокс с трудом сдержал себя, чтобы не овладеть ею прямо там. Удержаться дракону помогло лишь осознание того, что эта девушка теперь принадлежит ему – нужно выждать лишь пару суток, и он сможет делать с ней всё, что пожелает.
Ферокс был уверен, что эта небольшая экзекуция собьёт с девчонки лишнюю спесь. Насколько он знал людей, этого должно было быть достаточно, чтобы Милена усвоила, кто хозяин ситуации, и стала послушной. Конечно, она демонесса и даже глава семьи, но всё же росла она среди людей, и психологически была человеком – а люди хорошо понимают язык боли. Но он недооценил свою будущую жену.
Ферокс не терпел полумер. Если женщину отдали ему, она должна быть только его. Конечно, он понимал, что в данном случае это не возможно – Милена будет его женой, но при этом останется демонессой, а значит, она так же будет принадлежать Преисподней и Люциферу. К этому он относился довольно спокойно. Но чего он не собирался делать, так это делить девчонку с её прошлой жизнью – с миром людей, с этим человеком, которого она любила, со всем, что связывало её с этой низшей расой. И решил он эту проблему самым кардинальным и действенным методом. Ферокс отдавал себе отчет в том, что убийства тех, кто ей дорог, не добавят ему симпатий Милены, но ему было всё рано. От неё ему нужен был ребёнок – его наследник – а не любовь. Дракон знал, что девчонка будет страдать, узнав что он буквально разрушил её старую жизнь, он был готов к её ненависти… К чему он не был готов, так это к тому, что Милена со своей злостью и ненавистью заявится к нему лично, буквально сразу после собственной коронации. И хватило ведь смелости! На что надеялась эта маленькая полукровка, приходя к нему и бросая в лицо оскорбления? У девочки явно были проблемы с инстинктом самосохранения.
Её обвинения были ему смешны. Её слова о ненависти – предсказуемы. Но всё это не имело значения, когда Ферокс снова услышал голос крови чёрных драконов, звучащий в злости Милены. И в это раз он не намерен был сдерживать себя. Девушка кричала и плакала, когда он овладел ею, с легкостью сломив её слабое сопротивление. Он чувствовал её ненависть, её боль, её отчаяние, но сам едва ли не терял голову от наслаждения, сжимая в руках хрупкое, податливое тело, осознавая, что эта женщина – одной с ним крови. Он позволил зову крови накрыть их обоих, и тело Милены, которое так отчаянно сопротивлялось ему, откликнулось на его ласки. Ферокс слушал её стоны, видел как она получает удовольствие, навязанное инстинктом. И какой-то частичкой не затуманенного похотью сознания, понимал, что заставляя её желать его сейчас, после того как он убил всех тех, кто был ей дорог, он окончательно ломает её. Но ему было всё равно. Он получил то, что искал так долго – женщину, с которой он может продолжить свой род. А учитывая, кем она являлась – бессильной демонессой со значительной примесью слабой человеческой крови – дракону не было дела ни до её чувств, ни до слома её психики. Как бы смешно это не звучало, но мать будущего повелителя драконов была рабыней, без права на собственную жизнь. Такая вот ирония.
Известие о том, что в сознании Милены обитает ещё одна сущность, причём ни какой-нибудь подселенец-паразит, а древняя богиня, стала неприятной новостью, в которую было сложно поверить. Ферокс прожил достаточно долго, что бы понимать, насколько может быть непредсказуема жизнь, и верил в совпадения. Но слишком много невероятных факторов стягивались на этой девчонке, чтобы оказаться простыми совпадениями. Дитя человека и демона, разрушенное проклятье Нуара, а теперь ещё и чёрная богиня, внешность которой, как оказалось, полностью идентична внешности Милены. И как к этому относится?
В любом случае, в одном мнения обоих повелителей совпадали – ничего хорошего это соседство разумов не принесет: ни Милене, ни всем обитаемым мирам. Ферокса даже несколько удивила такая категоричность со стороны Люцифера – дракон уже понял, что повелитель Ада неровно дышал к этой Адалиссе, настолько, что не смог удержаться, и вытребовал себе её получеловеческую копию в любовницы. Но всё же был согласен с Фероксом – Адалиссу нужно убрать из сознания Милены. Что, впоследствии, повелителям и удалось сделать. К сожалению, на весьма краткий срок.
Что Ферокса взбесило по-настоящему – так это новость что Милена уже ждёт, оказывается, ребёнка. От смертного человека! От этого Кайомы Макфея! Впрочем, взбесил чёрного дракона даже не сам факт наличия этого выродка, а то, что, ему – Фероксу – придётся смириться с ним. По крайней мере, до его рождения. Люцифер сумел убедить его в необходимости оставить Милене этого ребёнка, но видит Тьма, соглашаясь, Ферокс искренне жалел, что не может убить этого Макфея ещё раз. Но приходилось идти на уступки, если Ферокс не хотел овдоветь раньше, чем станет отцом.
Представление новоявленной повелительницы драконьей знати, ритуал, церемониальные слова – всё это Ферокс отмечал лишь краем сознания. Его основное внимание было сосредоточенно на Милене. После истории с несостоявшимся самоубийством, он ждал от неё какой-нибудь выходки. Но девчонка вела себя вполне прилично, лишь время от времени прожигая своего новообретённого мужа полным ненависти взглядом. Самого Ферокса эти взгляды никак не трогали, а вызов, с которым Милена посмотрела на него вовремя ритуала смешения крови – даже позабавил. Откровенно говоря, Ферокс думал, что после свадьбы Милена будет вести себя тише мыши, опасаясь за сохранность своего человеческого детёныша. Но он снова недооценил её.
