После казни Нуара (предположи Ферокс, что Нуар обезумит настолько, что поднимет руку на собственного потомка, он бы избавился от старого соперника ещё раньше – когда только узнал, что Милена та, кто ему нужна), Милена заговорила о Зиградене. Она хотела править собственным городом. Фероксу идея казалась абсурдной – получеловек будет править демоническим городом. Смешно. Но девочка оказалась настойчивой. Она предложила пари, заявив, что если он откажется, значит, опасается, что она может что-то большее, чем ублажать его в спальне. Детский трюк. Ферокс знал, что он думает, и ничего не опасался. Но, в конце концов, согласился на пари – пусть девочка поиграет во взрослые игры, если ей так хочется. Может, меньше времени на глупости будет. «Оковы неволи» надетые на Милену двумя повелителями, надежно удерживали её от необдуманных поступков, но ещё один «якорь» не помешает. А он сам просто позаботиться о том, чтобы у его неугомонной супруги не было шансов на победу в этом споре.
Ферокс был уверен, что поставил ей невыполнимые условия. То, что семья Высших демонов не подчинится человеческой полукровке без капли силы, было очевидно. А к Верховным Милена сама поостережётся соваться. Так считал повелитель драконов. Его жена, как выяснилось впоследствии, считала иначе.
Каким-то образом она получила в своё распоряжение так называемый «контроль крови», которым подчинила свою семью. Более того, она смогла заручиться покровительством трёх Верховных демонов. И Ферокс не знал, что удивляет его больше – сам случившийся факт этого или личности её новообретённых покровителей. Абигор и Аббадон считались едва ли не сильнейшими демонами, после Люцифера. А Асмодей имел репутацию хитрой и изворотливой твари, умеющей избежать исполнения любых клятв, не становясь при этом клятвоотступником. И эти трое объявили о своем решении оказывать покровительство Милене Кавэлли.
Этот факт заставил Ферокса внимательнее присмотреться к собственной жене. Ему самому Милена нужна была лишь из-за драконьей крови. Так же Ферокс более или менее понимал мотивы Люцифера, когда тот захотел Милену себе в любовницы, хотя эта история с Адалиссой дракону очень не нравилось. Но зачем эта девочка понадобилась трём Верховным демонам? Если им нужен был секс от неё, они могли получить его и так, не связывая себя какими-то обязательствами. А больше… им и взять-то от неё нечего… И тем не менее, они пошли на это, причём поставив Милене довольно умеренные условия, по сравнению с тем, что могли бы потребовать. Да вдобавок ещё и эти странные отношения с Лилит. У Ферокса появилось неприятное ощущение того, что он не разглядел в этой девчонке что-то, что смогли увидеть демоны. И его это… задевало.
Когда он забрал Милену из спальни Асмодея, когда он смотрел на неё, слушал её слова… он вдруг задумался, а что за женщина ему досталась? Типичная жертва – так он решил, когда увидел её впервые. И в этом уверился, когда она пришла к нему, и он впервые овладел ей.
Вот только, глядя на неё сейчас, Ферокс понимал – жертвы так себя не ведут. Он думал, что он сломает её. Но теперь видел, что Милена сама, без посторонней помощи, ломает себя. С трудом, с болью, но осознанно и целенаправленно. Раз за разом становясь жертвой, Милена убивала её в себе, убивала человека, убивала саму себя. Ферокс знал, как можно идти к цели по трупам других, но Милена шла по собственным костям. Не скрывая своей ненависти, она принимала новые правила игры. Ферокс не верил, что она способна на такое, но отрицать это – значит отказывать в доверии собственным глазам.
В итоге он отдал ей Зиграден. Отдал город вместе с тем мизерным кусочком свободы, который Милене так хотелось получить. Надо ли говорить, что дракона не порадовал такой исход. И дело было не в Зиградене – владея целым миром, глупо расстраиваться из-за потери одного города, да ещё и находящегося за границами этого самого мира. Дело было в самой Милене. Ферокс был уверен, что она ни на что не способна. Но это пари стало для него ощутимым щелчком по носу, и надо ли говорить, что к подобному повелитель драконов не привык. Наверное, именно в это время Ферокса посетила мысль, что девчонка, за месяц поднявшаяся от бесправной вещи до правительницы города, стоит того, чтобы отнестись к ней чуть серьезнее. Впрочем, мысль эту Ферокс сразу же и отогнал. Милена – ходячая аномалия. Возможно, и везение у неё столь же аномальное. И потом, получить город и править им – две большие разницы. «Контроль крови», конечно, полезный фокус, но опыт, хитрость, вероломство и прочие жизненные мудрости никто не отменял. И Ферокс сам бы с удовольствием заключил с кем-нибудь пари – как скоро старшие Кавэлли отодвинут свою новоиспечённую главу от дел правления. Хотя... время показало, что и это пари чёрный бог-дракон проиграл бы.
А потом случилась эта история со Светлым лесом. Ферокс не знал, что удивило его больше – то, что девчонка вообще осмелилась подать голос на Совете Преисподней, или способ, которым она решила задобрить его самого, чтобы получить возможность выполнить задание Люцифера.
Одной из причин пренебрежительного отношения чёрного дракона к собственной жене была, как это не парадоксально, сексуальная неудовлетворенность. Да, у него была женщина с кровью чёрных богов-драконов, на которую отзывалась его собственная кровь, которая, как и он сам, попадала под власть зова этой крови. Долгие тысячи лет Ферокс искал женщину своей крови, и теперь, когда она стала его женой, он не мог отпустить себя с ней. Чистокровная драконесса выдержала бы его страсть, его сила была бы для неё наслаждением. Но Милена наполовину человек – её тело слабо, её регенерация замедленна. И дав себе волю с ней, Ферокс рисковал непоправимо покалечить её. Каждый раз, овладевая своей женой, Ферокс был вынужден сохранять контроль над собой. Да, Фероксу было хорошо с ней. Так хорошо, как не будет ни с одной другой женщиной, не обладающей кровью чёрных драконов. Но не настолько хорошо, как могло бы быть, не будь Милена такой слабой. Слышать зов крови чёрной драконессы – это прекрасно, но не иметь возможности в полной мере откликнуться на него – это пытка.
И когда девушка предложила ему не сдерживать себя, Ферокс решил, что она, банально сошла с ума. Девчонка явно не понимала, о чём просила. Но, видит Тьма, ему было невероятно сложно предложить ей выбор – либо она добровольно и без истерик будет пить его кровь, и он сможет забыть о контроле, либо пусть выбросит эти мысли из головы раз и навсегда – вместо того, чтобы просто взять, то, что ему предлагают то, чего он сам хотел так давно. А Милена согласилась на его условие, и в этот момент Фероксу было абсолютно наплевать на то, что же ей было нужно от него взамен.
Впервые за много тысяч лет Ферокс вспомнил, что такое настоящее наслаждение. Когда разум и воля отходят на второй план, и верх берут только желание и голос крови. Отпустить себя, и не думать ни о чём, кроме всепоглощающего наслаждения, чувствовать гибкое податливое тело в своих руках, ощущать его жар, его влажность. Стоны и крики Милены сладко туманили его сознание. Ферокс смотрел в её глаза, и видел там отражение собственного удовольствия. Даже когда он двигался слишком сильно, причиняя ей боль, она страстно двигалась ему навстречу, изгибаясь, не прося, но требуя больше. Больше силы, больше страсти, больше желания. Зов крови, сила Ферокса, словно пробудили в девчонке-полукровке чистокровную чёрную драконессу. Это было невозможно, но дракону было плевать на подобные условности. Он верил лишь собственным ощущениям, вновь и вновь вторгаясь в её тело, лаская её грудь, целуя губы, он чувствовал её, наслаждаясь каждой секундой этой сумасшедшей страсти.
Потом Милена пила его кровь, а Ферокс, уже немного отошедший от последнего оргазма, думал о том, что девочка оказалась куда крепче, чем он думал о ней. И, вероятно, он мог бы не сдерживать себя с их первой брачной ночи… С другой стороны, неизвестно, как бы повела себя Милена, овладей он ею так без её согласия. Но всё это были пустые мысли. Важно было лишь то, что теперь подобное наслаждение будет доступно ему постоянно.
