Лео пришел в мою спальню в ночном белье и не стал возражать, когда я твердо сказала:

— Теперь можно больше не беспокоиться об этой перчаточке.

— Это будет все равно, что запирать стойло, когда конь уже выскочил оттуда, — покраснел Лео.

— А по-моему, этот конь вскочил внутрь, а вовсе не выскочил, — смеясь, взглянула я на него из-под ресниц.

Лицо Лео покраснело еще гуще, но он тоже засмеялся. Однако, когда я подняла покрывало, он сказал:

— Я не уверен, получится ли у меня...

— Тогда мы просто приласкаемся. Иди сюда, — он послушно забрался ко мне.

Конечно, это было больше, гораздо больше, чем ласка, хотя и похоже на ласку, но глубже, ближе, теплее. Я не почувствовала обжигающий жар, как прошлой ночью, но все-таки была так довольна, что воскликнула:

— Это было так приятно — спасибо, Лео, — потянувшись к нему, я поцеловала его так же, как и прошлой ночью, ухватив его губы приоткрытым ртом. Он тоже открыл рот, наши языки соприкоснулись и стали ласкать друг дружку. Я целовала Лео, пока не задохнулась, а затем, отстранившись, улеглась у его груди и сказала: — Знаешь, до сих пор я не догадывалась, что женщины получают удовольствие от этого. Я думала, что это нравится только мужчинам.

— Я тоже до сих пор не испытывал такого удовольствия, — тихо ответил Лео. Я расцвела от гордости. Затем он осторожно спросил: — Тебе действительно понравилось заниматься со мной любовью? Или ты только хотела доставить мне удовольствие?

— Мне это и вправду понравилось. — Лео все еще казался встревоженным, поэтому я добавила: — Мне это так понравилось, что я занялась бы этим еще разок, прямо сейчас.

Я почувствовала, что Лео затрясся от сдерживаемого смеха.

— Знаешь, Эми, — сказал он, — я чувствую совершенно то же самое!

Какое-то время его слова доходили до меня.

— Сейчас? — спросила я.

— Через несколько минут, я думаю. Но, Эми... можно, сначала я потрогаю тебя?

Я подумала — но ведь ты уже трогаешь меня, — но затем поняла, что он имел в виду.

— Конечно, можно, — я завернула кверху свою ночную рубашку. Сначала Лео гладил мою спину и живот, но потом мне захотелось, чтобы он погладил меня ниже. Я сама себе не верила — неужели я действительно хочу, чтобы мужчина прикасался к моим самым потайным местам. Но ведь это был Лео, мой муж — и он любил меня. Лежа рядом с ним, я чувствовала его любовь в каждом прикосновении пальцев. Я взяла его руки, направила вниз и ощутила их теплоту, согревающую все мое тело. Через некоторое время я нащупала член Лео, потянула его к себе, в себя — и мы снова занялись любовью.

Потом, поцеловав Лео, я сказала:

— Во второй раз было даже лучше, чем в первый. Спасибо, Лео, большое спасибо, — и я заснула в его объятиях.

Лео приходил ко мне в спальню каждую ночь. Каждый раз он неуверенно останавливался у моей постели: «Не знаю, что у меня получится», — а я отвечала: «Ну, тогда только приласкаемся». Но всегда, между нами происходило большее, чем ласка.

После этого он ждал моего поцелуя, а затем засыпал. Я лежала рядом с Лео, согретая и довольная, вспоминая взволнованное предвкушение на его лице, возникающее каждый раз, когда я приглашала его к себе, возгласы удовольствия, когда я удерживала его в себе, последний непроизвольный стон наслаждения, когда он отдавал мне свой дар любви. Воспоминание этих мгновений вызывало у меня особенное чувство, потому что у Лео, не было других женщин — женщин, которые бы могли дать ему то, что давала я, других женщин, от которых он хотел бы этого. Их не было и раньше, кроме ее, но она не любила его, не хотела его — значит, у него была только я. «Любовный акт не должен совершаться без взаимного доверия и привязанности... а только в браке». А я была женой Лео и любила его. Бывали вечера, когда это особенное, драгоценное чувство было таким сильным, что я не могла сдержать его. Я тянулась к Лео, целовала его снова и снова, говоря своими поцелуями, что я здесь, рядом с ним. Поцелуи говорили и о том, что если Лео пожелает совершить любовный акт, то я здесь и хочу этого. Часто он тоже этого хотел, и мы занимались любовью, от души и безоглядно.

Как-то я так быстро заснула после этого, что распростерлась прямо на Лео, его член остался в моем лоне — и наутро мы проснулись оттого, что вновь начали заниматься любовью, почти не сознавая этого. Должна сказать, что Лео удивился этому, но я просунула руки под его крепкие ягодицы и притянула его поближе. Когда мы закончили, я поцеловала его и сказала:

— Приятный способ пожелать друг другу доброго утра, Лео. Но тебе пора уходить, потому что ко мне вот-вот войдет Берта с чаем, — он ушел, все еще удивляясь, а за завтраком поглядывал на меня украдкой, словно не мог поверить в случившееся.

Днем мы мало разговаривали друг с другом — говорили о детях, о розах, о том, что из-за непогоды задерживается уборка урожая. Лео все еще ездил в Солсбери трижды в неделю, а я занималась делами в кабинете имения, но каждое утро мы теперь завтракали вместе, а Лео больше не пропускал обед.

Недели две спустя, после обеда, я сказала Лео:

— Мне нужно сходить на домашнюю ферму, взять счета за прошлый месяц. Мистер Селби должен был забрать их у Арнотта, но погода помешала. Если их не взять сейчас, из-за сбора урожая это затянется на недели, — я встала, чтобы уйти, но Лео захотел пойти со мной.

В этот день не было дождя. У зарослей орешника мы свернули с тропинки на проселочную дорогу. Было очень грязно, и мне пришлось выбрать путь рядом с колеей. Когда я, догнала ушедшего вперед Лео, то спросила:

— Можно взять тебя под руку, Лео?

— Конечно.

Я взяла его под руку и прижалась к нему поближе.

— Ты больше не хромаешь, — заметила я, пока он приноравливался идти со мной в ногу.

— Да, моя нога уже выздоровела. Рукой я тоже снова владею полностью.

— Да, как удачно... — я прервалась. — Смотри, вон Персей — уверена, ждет своих корочек. — Бык поднял свою огромную голову и потрусил к ограде. — Я не забыла, старина Перси, вот они, — я взобралась на перекладину ограды и покормила его, затем погладила его массивный лоб. — Ты хороший мальчик, Перси, — повернувшись к Лео, я объяснила: — Он каждой новой телке сделал теленка. Мы очень им довольны. — Я почесала Перси в его любимом местечке за ушами. — Хорошо поработал, старина?

— Сомневаюсь, — голос Лео прозвучал несколько странно, — что он считает это работой.

— Но ведь быков держат для этого. Тот джерсейский бык, — лентяй. Он не очень-то лезет к телкам. Но здесь Перси, он за этим следит. Он делает свое дело как надо — правда, красавчик мой? — я снова похлопала быка, а он махнул хвостом в ответ. Я оглянулась и увидела, что Лео смотрит на меня с очень странным выражением во взгляде. Увидев это, я не могла сдержаться, будто на меня что-то нашло. Я потянулась к Лео, обняла его за шею и прошептала в самое ухо: — Ты тоже делаешь свое дело как надо.

Я почувствовала, что тело Лео затряслось, и на мгновение испугалась, не рассердила ли его, но затем поняла, что он смеется.

— Эми! Как ты могла!

Я уткнулась ему в ухо и поцеловала. Лео обнял меня.

— Добрый день, мой лорд, моя леди, — послышался голос.

Лео отпустил меня так поспешно, что мне пришлось ухватиться за рог Перси, чтобы удержать равновесие.

— Я увидел, что вы шли сюда, и решил подойти поздороваться, — сказал мистер Арнотт. — Ваша леди всегда останавливается здесь, чтобы сказать словечко этому быку. Она, приучила его есть с руки, сумела.

— Да, Арнотт, она это умеет, — сказал Лео. — Кажется, погода улучшается?

Мистер Арнотт хмыкнул:

— Ухудшается, я бы сказал. А ведь в июне все было так хорошо! Думали, что дела наконец-то пошли на лад после тяжелой зимы. Я как раз хотел спросить вашу леди, появятся ли здесь обещанные солдаты — иначе мы затянем с уборкой.

Мы с мистером Арноттом стали обсуждать приготовления к уборке урожая, а Лео наблюдал за нами, облокотившись на верхнюю перекладину изгороди. Перси слушал вместе с ним. Когда мы закончили разговор, Перси фыркнул и потрусил к телкам.