Свет в коридоре не зажигал, точнее, даже не искал выключатель, и медленно поплёлся вглубь, освещая дорогу телефоном. Двери во всех остальных квартирах, встретившихся мне по пути, были открыты настежь, мебель внутри отсутствовала, а содранные обои кусками валялись на полу. Жизнь здесь прекратилась давным-давно. Я завернул за угол вправо. Коридор продолжился. И на всём оставшемся промежутке та же картина: пустые жилища, покинутые много лет назад. Дверь закрыта только в нужной мне квартире, самой последней по коридору. Справа.

Встал перед ней. Открыл металлическую коробочку. Я даже не удосужился проверить заранее, действительно ли там лежат ключи, или мама Ульяны меня обманула? Но ключи лежали. Один длинный, двухсторонний, с крылышками на конце, его ещё называют ключ-бабочка, явно от железной двери, так как скважина соответствовала. Другой обычный односторонний, зубцами вниз, для цилиндрического замка – скорее всего, от второй деревянной. И ещё два маленьких финских ключика, видимо, от комнат.

Петли заржавели. Засовы и другие механизмы замков тоже. Заветную дверь тут не открывали очень давно. Замок поддался не с первой попытки. Я удивился, что он вообще поддался. Заскрипел, застучал, но проход мне отворил. Далее, действительно, оказалась деревянная дверь. Вставил второй ключ, и вот я внутри.

Все двери за собой я закрывал.

Осветил телефонным фонариком помещение. Узкий коридорчик. У входа стояло трюмо с зеркалом, амальгама которого была сильно испорчена, стекло сплошь покрыто черными пятнами. Знаю такое, зеркала болеют без света. Там же на трюмо на подставке покоился красный пластмассовый телефон с диском вместо кнопок и куча газет, пачкой приваленных к зеркалу. Осветил стены, нашёл выключатель. И, о чудо! Свет зажегся! Ну, что, пора приступать к обыску!

Я попал в обычную советскую двушку с раздельными комнатами, словно застывшую во времени. Последний побывавший здесь человек двери в комнаты на замок не запер, они легко открывались от толчка, так что финские ключики мне не пригодились. Начал с той, что первая от входной двери. Окно тут выходило как раз на вентилятор, но разглядывать оный я пока не хотел. Решил, что как только найду здесь что-то стоящее, так сразу его осмотрю. Лампочка была цела и здесь, ткнул в выключатель, тусклый свет озарил небольшое помещение. На полу ковёр, изъеденный молью, которая здесь же и обрела свой покой. Видимо, пакостные насекомые не смогли найти выход, и теперь их трупики валялись повсюду. Минимум мебели, лишь раздвижной диван, две тумбочки и у окна деревянный стол и полуразвалившийся стул. Всё. Зато куча картин на стенах. Особенно привлекла внимание стена между двумя комнатами. Этой и следующей. На ней подряд висели, начиная от двери: карта Камчатки, довольно подробная, с обозначением даже мелких речушек, затем большая картина в толстой резной рамке и с горным озером, изображённым на холсте, а завершал композицию старый выцветший календарь-плакат на 1987 год с Дедом Морозом на обложке, держащим ёлку. Надпись на календаре гласила: «С Новым 1987 годом!». Отлично. Жаль, что Ганс в своей квартире его так и не встретил. На эту комнату я потратил от силы минут десять. Обыскал всё. Ни одного документа. Ни одной бумаги, и даже намека на то, что я хотел бы найти, не обнаружил.

Следующая комната тоже особо не подала надежд. Пожелтевшие обои, деревянный пол светло-оранжевого цвета, весь в пыли, встретили меня на входе. У короткой стены ближе к двери стояла знакомая металлическая кровать с панцирной сеткой. Вдоль дальней стены – шкаф-стенка, заставленная хрусталём за стеклянными створками. О да. Советские люди любили копить хрусталь. Что интересно, всё убранство квартиры жившего в ней немца никак не выдавало. Похоже, он совсем обрусел. Точнее, обСССРился. Единственное, что отличало эту комнату от первой, помимо большего размера, это наличие двух окон. Из большого трёхстворчатого был виден ветрогенератор, а маленькое двухстворчатое в стене перпендикулярной первой смотрело на трассу, уходящую к шлагбауму. Получалось, что если следовать часовой стрелке по периметру комнаты, то вначале здесь стояла кровать, потом перпендикулярно ей меньшее окно, потом стенка, далее перпендикулярно большее окно и, так же заворачивая вправо – книжные шкафы, полностью пустые. Помимо этого в центре комнаты на круглом ковре располагались два кресла, окружавшие журнальный столик. На нём газеты тридцатилетней давности. На осмотр второй комнаты ушло максимум минут пятнадцать, и тоже ничего дельного я тут не нашёл. Только обнаружил у кровати под панцирной сеткой деревянные подложки. Ганс спину портить не хотел. А так. Те шкафчики, что в стенке за деревянными дверками – пусты. Ни под креслами, ни под кроватью ничего! Я даже умудрился заглянуть под ковёр. Также обстучал весь пол на наличие в нём тайников. Прощупал и простучал стены. Но только в этой комнате. Желание прощупать стены и постучать по ним возникло почему-то именно тут.

Затем принялся за кухню. Из мебели: плита, стол, холодильник и один подвесной шкафчик. Всё. Зато пол на кухне был заставлен вазами, как керамическими, так и хрустальными. Штук тридцать, не меньше. Необычно. Зачем они Гансу и в таком количестве? Он любил цветы? Внутрь каждой вазы я заглянул. Пусто. Газовых труб в доме не было. И у плиты отсутствовал газовый баллон. Видимо, унесли в целях безопасности. Окно смотрело на ветрогенератор.

Во всех помещениях были целы лампочки. Это сильно радовало. С фонарём тут не сильно развернёшься, а во дворе пока стояла темень с незначительными проблесками рассвета. И свет уличного фонаря до такого высокого этажа не доставал.

Ванная и туалет. Я облазил всё. Даже заглянул в сливной бачок, который крепился к длинной трубе выше моей головы. Ничего! Снова начал прыжки по полу и обстукивание стен уже в коридоре и кухне. Ганс не смотрел телевизор, нигде этот громоздкий аппарат, собранный советскими мастерами, я не обнаружил. Всё? Не может этого быть! Зачем тогда было охранять квартиру десять лет? Хотя, возможно, военные нашли позже то, что охраняли, и увезли в часть. Или уничтожили? Звонок от Ульяны:

– Максим, не пугайся, может, ничего страшного пока не происходит, – взволнованно проговорила она. – Но ребята мне только что сказали, что в сторону города едут три грузовика с солдатами.

– Они выехали из части?

– Да! Как только ты залез в квартиру. В это же время где-то…

– То есть, они едут за мной? – теперь заволновался уже я.

– Мы пока не знаем! Мальчики вдоль трассы следят. Я если что сообщу, но давай быстрее, хорошо?

– Постараюсь, спасибо!

Так, быстрее – это интересно! Погрузился в раздумья. По мою ли душу выехали солдаты? Если да, то в этом был один плюс: просто так бы они не всполошились, значит, в квартире Ганса всё же что-то есть! Только я это пока пропустил…

Снова обошёл все комнаты, кухню. Пока ничего. Опять прыжки на полу. Даже выглянул в каждое окно и, не открывая их, как бы под углом, осмотрел отливы снаружи и единственную водосточную трубу. Балкона тут не было. Ганс не держал цветов в горшках, или их раздали соседям. Я походил взад-вперёд по коридору ещё минут пять, и вдруг меня резко осенило. Стены этого дома, а в квартире особенно, мне показались довольно толстыми. Всё же не зря я простукивал их все. Хотя нет, не все. Не в маленькой комнате! Я тут же влетел в неё и уставился на стену с привлёкшей чуть ранее моё внимание композицией.

– А вы шутник, господин Ганс, – улыбнулся я, глядя на стену. – Карта и календарь с Дедом Морозом. Новый Год. Карта НГ. Картанг!

Я снял картину, висевшую между картой и календарем, и постучал по стене за ней. Костяшки пальцев ударились о дерево! Есть! Содрал обои, гвоздодёром подломил лист фанеры, скрывавший отверстие в стене, и обнаружил за ним сейф! Да, неужели?

Лишь бы всё это было не зря.

Сейф небольшой. Сантиметров сорок в диагонали. Квадратный. С маленькой чёрной ручкой слева на дверке. Он занимал столько места вглубь, сколько позволяла толщина стены. Также в дверке ровно посередине находилась механическая панель ввода кода. Семизначного кода. В каждую из семи ячеек был встроен ролик с символами, как в счётчиках. С виду казалось, что в сейф был вмонтирован криптекс. М-да. Необычный тайник. А замок в нём смущал особенно. Я покрутил самое последнее колесо и насчитал 20 символов. Да уж. Слишком много, чтобы просто угадать комбинацию. Правда, только буквы, никаких цифр. Русские буквы. И, тем не менее: 20 объектов, 7 ячеек. Даже забыв формулу в комбинаторике, мне было ясно, что число возможных сочетаний тут огромное. Провожусь неделю, не меньше.