Краска залила щеки Стефании, давая понять, насколько она наивна. И что хватает всего одно поцелуя, чтобы она растаяла, как роса на восходе солнца.

Они подъехали к многофункциональному гостиничному комплексу «У тещи» перед въездом в город. Иван припарковал автомобиль на специальной стоянке возле трехэтажного желтого здания с коричневыми окнами. Задняя дверца открылась. Рука Николая.

Пойти с ним? А что будет, если нет? Сказать «нет" и потребовать, чтобы меня отвезли домой.

Домой?

Только представьте. Я выхожу из автомобиля и вижу перед собой всех членов семейства: встревоженные и непонимающие лица мамы и папы. О, еще и бабушки. Вот ей будет что сказать и довольно едкое. Я уже молчу обо всех младших… тогда мне хватит разговоров и упреков лет так на десять.

От этой милой выдуманной импровизации Стефания улыбнулась, Николай же воспринял как улыбку, адресованную ему.

Я смотрю, строптивость прошла? Смена ракурса? Мне это нравится. Ошибаетесь, вы как всегда поспешили с выводами, — ответила Стефания, бросив на него загадочный взгляд из-под ресниц. Предлагаю обед и послеобеденный отдых, а далее посмотрим, — продолжил он вслух, ведя ее к зданию за руку.

А у меня будет время решить, что с тобой делать.

Его рука была очень теплой и крепкой.

Николай легко не сдастся. Необходимо найти нужные слова и совершить нужные действия, в нужный момент.

Холл комплекса представлял собой небольшой зал, разделенный мебелью на зону ресепшн и зал ожидания. Сейчас зал ожидания был переполнен, не было ни одного свободного столика. Некоторые посетители стояли вдоль окон, негромко переговариваясь. К ним подошла пышная блондинка в униформе с бейджем «Анна. Администратор».

Николай Алексеевич, добрый день. Прошу идти за мной. Добрый день, — ответил Николай, никак не реагируя на массу любопытных взглядов со стороны почти всех присутствующих и неловкое молчание в зале. Ты видела его? Это же Александров! Да ты что! Нам никто не поверит. Кто это с ним?

До Стефании долетели обрывки разговора двух девушек модельной внешности, стоящих возле стройки регистратора.

У нее возникло желание еще крепче взять Николая за руку. Он со мной и он мой. Сейчас. А более и не нужно. Не нужно, уговаривала она себя. Не так ли?

Их провели в полутемную комнату с коричневыми обоями. Окна были небольшими, поэтому дневной свет слабо через них проникал. Окна украшали легкие полупрозрачные занавеси. В комнате было несколько сервированных столов.

— Стефания, — начал Николай, усадив ее за один из столов с расставленными свежими закусками.

Стефания не ответила, продолжая рассматривать обстановку. Николай замолчал, призывая ее к вниманию:

— О чем ты думаешь?

Ого! Ты сейчас испугаешься!

— О спарже, — отозвалась Стефания, заметив именно ее на столе.

Он не поверил, даже бровью не повел, продолжая буравить ее взглядом, ожидая ответа. Того ответа, который, как он считал, должен прозвучать.

Он чертовски самоуверен. Чертовски.

Не мешало бы сбить эту спесь!

Это один из самых древних овощей на нашей планете. На сегодня известны более двухсот видов спаржи, у нее много полезных свойств, в том числе лечебных. К тому же она очень вкусная, — ответила Стефания и, желая продемонстрировать этот факт, подцепила вилкой спаржу, положила в рот и медленно начала жевать, закрыв глаза. Я вижу, — ответил он, довольно усмехаясь, прожигая ее взглядом, — действительно вкусная. Угу, — проговорила она, по-прежнему не открывая глаз.

Николай встал, подвинул стул ближе к ней и сел. Таким образом, у них даже локти соприкоснулись. Стефании стало жарко, она открыла глаза. Очень жарко. Кровь застучала в висках, отбивая удары сердца. Он пальцем поддел место, где заканчивалась футболка, провел по нему, наблюдая, как мурашки разбежались по ее коже, наклонился, подул на это место. Мурашки побежали по всему ее телу. Стефания заерзала на стуле. Он же, отметив ее реакцию, довольный откинулся в кресле, отпивая глоток белого вина из высокого бокала и рассматривая ее поверх тонкого стекла.

Я хотела поговорить, — начала она, пытаясь направить разговор в более продуктивное русло. Говори, — ответил он, бросая на нее пылкие взгляды, — я слушаю.

Значит, поговорить — это… я буду говорить, а он будет слушать?

Но выхода нет, нужно говорить, не молчать.

Я по поводу сумасшедшего предложения. Поездки в Питер, — начала она, внимательно изучая состояние своих ногтей, не веря в безысходность.

Замолчала в ожидании его реакции. Николай наблюдал за ней, как бы говоря, что ничего сумасшедшего он в этом не видит и не понимает, что она хочет сказать.

Я говорю о том, что не смогу с вами полететь в Питер, — недовольно отрезала она, бросая вилку на тарелку.

Громкий звон металла.

Но почему он такой поглощающий?

В дороге я такую пламенную речь приготовила. А тут смотрю на него и молчу.

И ничего говорить не хочу.

Сможешь, — ответил он просто. А ты спросил, хочу ли я этого? Хочешь? — тут же спросил он. Нет! Поэтому и не спросил. Поэтому и не спросил? Что это означает? Мое мнение не имеет значение? Или тебе на него глубоко наплевать?

Высказывая все это, Стефания эмоционально размахивала руками, демонстрируя свое негодование.

Николай не хочет слышать.

Что же делать?

Стефания, — начал он, — придвинувшись к ней ближе, как хищник подбирается к жертве, — давай не усложнять, нам было хорошо вместе. Это вывод? — спросила она иронично, приподняв обе тонкие брови. Это констатация факта, — ответил он, продолжая сверлить ее взглядом. — Или ты будешь это отрицать? Нет, не буду, — ответила она, не сводя подозрительного взгляда с его указательного пальца, который в этот момент водил круги по ее оголенной руке, — но я считаю, что ты не имеешь права самостоятельно решать, не спросив меня об этом вначале. Сама идея абсурдна. Значит, не могу? — спросил он, наклоняясь и дуя на то место, где только что он водил пальцем.

Гусиная кожа, мурашки по телу, на щеках два ярких румянца. Стефания попробовала отодвинуться от него, но и тут он, придержав ее за руку, заставил замереть.

Я не могу говорить о серьезном, когда вы так близко, — запротестовала она, пытаясь увеличить расстояние между ними. Не надо говорить. Ты чувствуй меня, — сказал он, наклонив голову, — поцелуй в ладошку, поднял голову и снова посмотрел на нее. Чувствовать? Да, расслабься и наслаждайся мною.

Вот самомнение! Может ли это так быть? Ну, таких размеров!

Николай упивается своей исключительностью.

А почему бы и нет?

Стефании, безусловно, нравились чувства, которые он вызывал в ней. Прошло совсем немного времени, а казалось, что она всегда была рядом с ним.

Взяв двумя пальцами землянику с небольшой тарелки, утопающей в ягодах, он попросил:

— Открой ротик, сладенькая…

Стефания тут же выполнила, но опомнившись, хотела быстро закрыть его. Не успела. Она прикусила ягоду передними зубами, таким образом закрепив ее. Николай, дразня, наклонился и откусил красную ягоду с другой стороны. У нее не осталось выбора, как прожевать то, что осталась во рту. Даже такой мелочью, как еда, он хотел управлять.

Глотай. Что делать? — спросила она, автоматически глотая злополучную ягоду. Сейчас, — сказал он, целуя ее.

Его язык проник в ее рот, лаская его, будоража и отнимая возможность дышать.

— Еще земляники?

Какая земляника?

Нет, Николай, я хотела поговорить, а не есть, — отрезала недовольно Стефания. А мы и говорим. Очень даже говорим, — ответил он, пригубив вино. Нет, мы пока не говорим, — сказала она возмущенно. — Я пытаюсь, но ты не воспринимаешь то, что я говорю, не слушаешь. Не слушаю? Не может быть! — подыграл Николай, изображая праведное негодование. Может. Все, стоп. Как? Уже готова идти? — тут же обрадовался Николай. Идти? Куда? Наверх, нас ждет горячая ванна и прохладная постель. Нет. Николай, хватит, — сказала Стефания.

Николай наслаждался ею, ее взрывом и негодованием, со стороны она была похожа на фееричную актрису из какой-то голливудской мыльной оперы, которой все жутко надоело и она готова вот-вот взорваться. Себя он чувствовал жалким преследователем, который заманил свою жертву в ловушку. Но у него не было выбора. Как-то все пошло не так, как он планировал. И вот, сидя рядом с ней, он придумал тысячу причин за и против того, чтобы насильно увезти Стефанию с собой. Вот чего он не хотел, так это расставаться с ней. Николай почти был уверен, что, оставь ее в Одессе сейчас, через неделю он не получит ответа на свой звонок. Ему никогда и ни с кем так хорошо не было. Ненавязчиво, чисто и открыто.