Скажу прямо: читать Б. Екимова всегда интересно, порой горько. Его проза публицистична и социально остра. Читая его, задумываешься над тем, что же такое наша жизнь и почему в ней устроено все ужасно несправедливо. Каждый человек рожден для любви и счастья, достаточно оглядеться по сторонам, вдохнуть свежий воздух реки и степи, упасть в траву или пройти в поисках грибов по осеннему спокойному лесу, достаточно каждому из нас посмотреть свои детские фотографии, чтобы понять это, но почему же так беспросветно и серо проходит порой жизнь?

Трудно писать о друзьях. Еще труднее о начальстве. Напишешь хорошо — скажут, что облизываешь. Напишешь плохо — скажут, что фрондируешь, ни в грош никого не ставишь. А Владимир Овчинцев — глава областной писательской организации, причем уже не один срок, депутат областной думы, и вообще весь в политике, иногда даже думаешь, откуда он время берет, чтобы стихи писать? Без него писательская организация давно бы развалилась, это факт, к тому же писательский авторитет, который еще все-таки существует, дает Владимиру политический вес. К чести В. Овчинцева, на скудные писательские закрома он не смотрит, на книги свои всегда находит средства. Кстати, модное слово такое пошло «спонсоры», никак не могу понять, чем хуже привычное и уже устоявшееся с купеческих времен «меценат»? А то, что относится Овчинцев к чиновничьему сословию, так что с того? Кем Грибоедов был? Да и Ломоносов, если смотреть шире! Говорят, даже Андропов обращался порой за вдохновением к Музе и даже писал неплохие стихи. Тиран Сталин по молодости лет баловался стихами. Несколько его стихотворений даже включено в хрестоматию по грузинской литературе в конце XIX века. А сколько серых чиновников от литературы ушло в небытие, оставив лишь толстые томики собраний своих сочинений, которые пока остаются в библиотеках по причине того, что новые книги (а они именно такие за невостребованностью!) трудно списать. Социальная принадлежность еще ни о чем не говорит.

Но я-то собрался писать не о человеке, я о поэте буду писать. А литературный портрет и биографический очерк — это две разные вещи. Однажды мне пришлось участвовать в окололитературном споре, так ведь и там я защищал честь Овчинцева-литератора, как политик он в защите не нуждается, тем более что «Единая Россия» — партия победившая и сейчас обходится с партиями побежденными, точь-в-точь как на известном полотне «Победитель соцсоревнования расправляется с побежденными».

Уж коли литератор отправляется в политику, можно ждать, что в его творчестве заструятся змейками те же политические мотивы. Вон Евгений Евтушенко всю жизнь к власти стремился, так и стихи у него постепенно стали соответствующими — сплошные отзвуки на случившиеся события и глубокие размышления над судьбою матушки-России.

Ничего подобного!

Многие политики, ничтоже сумняшеся, лезут в поэзию. Не у всех это получается. Наверное, прежде чем стать политиком, надо все-таки быть поэтом. Чувствовать мир — удивительный дар, который дается не всякому и не всякому по плечу.

Неудивительно, что в своем творчестве Овчинцев обращается к Пушкину. Не фамильярно, как это порой делают наши чиновники, амикошонски шевеля пальцами босых ног у бакенбард поэта, бережно с почтением. Он долго шел к нему, своему Поэту:

Поэтому и Александр Сергеевич у него свой, собственный, как и полагается поэту. Что и говорить, поэзия всегда живет в человеческой душе. Даже будучи отодвинутой на задворки человеческих потребностей нахальными и невероятными оказиями нашей жизни, она продолжает жить, вспыхивая звездочками имен в литературе. Политике ее никогда не заслонить — она прорывается сквозь заслоны едкими народными частушками, бардовскими песнями и стихами провинциальных авторов. Поэзия жива, пока живет народ, и, следовательно, не чужд ей никто на земле. Вот только своенравна она, как жар-птица, и дается в руки не каждому.

Поэзия жива, пока живет Россия.

Я не разделяю политических пристрастий В. Овчинцева, но целиком разделяю его пристрастия поэтические. За нами наше великое прошлое, а перед нами — неведомый мир, в который боязно входить, но в котором придется жить нашим детям и внукам. Как бы хотелось, чтоб их на трудной жизненной дороге обогревало нежное васильковое тепло поэзии!

Для того чтобы написать такие строчки, надо иметь душу, причем душу, не запроданную черту.

Он написал ряд песен, которые выгодно отличаются от сегодняшних эстрадных поделок наличием стихов, а не текстов, как порой стыдливо называют свои горбатые «творения» авторы от эстрады. Песни Овчинцева можно читать глазами, воспринимая их как часть общелитературного метатекста его книги, они смотрятся в книге органично и ровно, потому что тоже являются стихами.

Поэзия для Овчинцева — второе состояние души. А быть может, первое?

Как всякий поэт он старается быть гражданственным, но мне более по душе его стихи о природе, о мире, который нас окружает:

Это настроение. Это от души. Той самой души, которая жаждет прикосновения ко всем таинствам жизни.