Вся жизнь его течет на реке, поэтому Волга не могла не задержаться в его стихах:
Да, в небо я уйду, как тихий дым,
Но все ж останусь на земле на этой —
Пусть и не самородком золотым,
А волжскою песчинкою несметной.
И выйдя без котомок на порог,
Пускаясь в путь таинственный и долгий,
Сожму в ладони милый полынок,
Вдохну не вечность —
вечный ветер Волги…
Сталинград и современный город, Заволжье, озера и ерики, деревни и люди, что в них живут, — все находит точное отражение в стихах Мавродиева, но от этого он не становится бытописателем. Строчка его не обращается сухостью очерка, нет, она, как живая ветка вербы, остается напоенной поэзией и готова распуститься набухшими почками метафор.
Заря еще чуть-чуть прибавит,
И вздрогнут сонные дома.
И над столетними дубами
Белесый заклубит туман.
Потом — от ясеней к березкам
И от рогозов — в ивняки
Золотоносные полоски
Пролягут мягко, как мостки.
Потом нудливо, без утайки
Комарьи загудят столбы,
И мошкары скребливой стайки,
Куда ни глянь, вскипят, как пыль.
Вот он, рассвет в Заволжье во всей его красе!
О природе у Мавродиева написано много, написано щедро, густыми красками и акварелью, китайской тушью и карандашом, пастелью — от инструмента меняется изображение мира, но не меняется сам мир. В поэтической душе живет красота и стремление к идеалу. Почему-то у нас иной раз путают эталон и идеал. Эталон — это образец для подражания. Идеал — это недостижимый образ, о котором мечтаешь. В стихах В. Мавродиева живет сказочная тоска по невероятному. И — осознание приближающегося холода.
Будто кутенок у ног —
Лета последний денек.
Глажу его
и лохмачу…
В миске не тронет кусок,
И, хоть совсем не продрог,
Все-таки просится в дачу.
Нет уж — побегай окрест:
Зелен и весел наш лес,
Ветры еще — на запоре.
Днем бы пошлялся, балбес.
Вечером — в осень пролез,
Дырок-то сколько в заборе!
Но не отходит от ног
Лета остатний денек.
Чует он все по-собачьи:
…Лед вдоль измятых дорог.
Твердый, голодный порог
На заколоченной даче…
За восхождением всегда следует спуск. Нам всем придется спускаться по ледяным скользким ступеням, жалуясь старчески, что стихи не пишутся, что образы не придумываются, что мир уходит, а мы безнадежно отстаем от него.
Может быть. Но пока еще рано. Ведь не зря же один из последних изданных сборников В. Мавродиева называется «Вечное утро». Рассвет всегда лучше заката, он обещает будущий день, полный вишневого цвета и тополиного пуха, высоких стремительных стрижей в небесах, паутину со странствующими пауками, плески сазанов на тумакских заводях, снежных лебедей над подернутым туманом озером, а самое главное — рассвет всегда говорит о том, что поэзия не кончится, она будет продолжаться новыми стихами.
Отцовский крест
А славно однажды выйти на улицу и сжечь старые тетради, оставив только самое значительное и правильное из того, что ты написал. Только вот немногие решатся на это, потому что сидеть им тогда перед чистым листом бумаги.
Виктор Ростокин решился. Нет, это не разрыв с прошлым, это своеобразное подведение итогов, когда баланс не в пользу написанного тобой. Первый признак творческого человека — вечная неудовлетворенность сделанным. Кажется, что ты можешь больше, кажется, что ты можешь лучше, и надо напрягаться, чтобы поспеть за своими желаниями, и надо торопиться, ведь жизнь коротка и не вмещает в себя всех человеческих желаний.
…Младенец тянет руки ввысь
И в ожидании смеется.
А там красиво и легко,
Свободно пролетают птицы.
И облака… И высоко
Незримых звезд цветут зарницы.
А на земле, где он, покой,
Дыханье свежее сирени,
Какая тайна связи той?
В его глазах — исток Вселенной.
Ростокин — поэт деревенский. В лучших своих стихах он достойно представляет плеяду деревенщиков, продолжая традиции Есенина, Рубцова, Клюева и других поэтов, обращавшихся к теме деревни. Уступая своим предшественникам в силе таланта, он больше них знает жизнь глубинной России, ведь он плоть от плоти еланской земли с ее неяркими речками, извилистыми ильными прудами и тихими деревнями, где неспешно протекает жизнь целых поколений.
Его герои из жизни, они живут или жили рядом. Любой хуторянин безошибочно назовет вам людей, послуживших прототипами героев рассказов из сборника «Бешеный волк» и стихов, сразу угадает места, упомянутые автором в произведениях.
Творчество Ростокина неразрывно с судьбою Еланского района.
Земляк Сергея Васильева, его старший товарищ, Ростокин совершенно не похож на него. Может быть, это произошло из-за разности жизненного опыта, может, обусловлено непохожестью их характеров, но это не может не радовать — два разных поэта, непохожих и самодостаточных, из одной стороны — это говорит о поэтичности земли, что их взрастила. Северные районы вообще дали области многих поэтов и прозаиков.
Любовная лирика Виктора Ростокина в лучших своих образцах своеобразна.
При каждом взгляде,
При каждом вздохе…
Была и радость,
И было — плохо.
Слова ласкали,
Слова казнили,
То — забывали.
То — вновь любили.
Не искушенье.
И не растленье.
Луча свеченье.
И холод тени.
Или, скажем, такое:
…И осекся. Ты — не ты.
Тень дождя.
И — разорваны листы.
И — заря.
Я, отторгнутый, бреду
В поле… Бред…
И обратный не найду
Свой же след.
Иногда кажется, что любовь Виктора Ростокина сродни любви Блока к Прекрасной Даме: он любит ту, что рождена его воображением, ту, которую мечтал увидеть всю жизнь, но так и не встретил.
Ты — иней на траве…
Не исчезай бесследно
В рассеянной молве,
Во тьме листвы последней.
На его стихи, как и на всю жизнь, наложила свой черный отпечаток трагическая смерть сына. Многие стихи, посвященные сыну, полны боли и тоски. Они еще и еще раз напоминают самому Ростокину, что отцовский крест ничуть не легче материнского, что боль, живущая в нем, обязательно не единожды отзовется в его стихах, она будет уходить и возвращаться, возвращаться и снова уходить.
