Рассвет занимается над городом, и я наконец-то чувствую, что напряжение и гнев постепенно отступают. Да уж, что-то многовато времени потребовалось, чтобы привести нервы в порядок.

— Маргаритка, поехали. — Протягиваю руку и обнимаю её, дрожащую и перепуганную, за плечи.

Её сын смотрит на нас несколько очень дорогих, почти бесконечных, мгновений, но молчит. И Марго не спорит, потому что эта долбаная хрень, произошедшая этой ночью, вымотала нас всех.

— Куда? — лишь спрашивает, а голос тихий и чужой.

— По дороге расскажу.

Она сейчас больше похожа на безвольную куклу, но я очень хорошо понимаю её состояние. И да, она мне нравится даже такой — слабой и потерянной.

Чёрт… нравится. Она слишком сильно мне нравится. Как никто и никогда. Неужели влюбился? Да ну, бред, быть такого не может. А если да?

Дважды чёрт! Потому что она ведь и есть — моё самое дорогое. Как бы ни открещивался от этого чувства, Маргаритка — самое лучшее, что вообще случалось со мной в этой жизни. И во всех других, точно знаю, она тоже была моей.

Спартак — гнида, но он оказался умнее меня. Понял всё раньше, догадался, выследил.

И ударил.

“...я уничтожу то, что тебе дорого”.

Обрывок прощальной фразы Спартака из далёкого прошлого похоронным набатом в сознании, но я слишком глубоко увяз в этих новых — хорошо забытых — чувствах к Марго, что просто не смогу отступиться, не сумею оставить её.

Во всяком случае не тогда, когда из-за меня она лишилась всего. Не в этот момент.

Я могу быть каким угодно дерьмом, но подлым никогда не был. И вряд ли уже смогу таковым стать.

Значит, закрою Марго собой, укрою крыльями от этого стервятника. А иначе, как тогда жить, зная, что она осталась один на один с бедой?

Я настойчиво подталкиваю Марго в сторону припаркованного чуть поодаль автомобиля. Фома пригнал машину несколько минут назад, а сам уехал в сторону границы города — встречать братьев из южного филиала. Братьев, везущих с собой человека, пытавшегося убить казначея.

Человека, который всё расскажет, или я вырву ему кадык и заставлю сожрать.

— Миша. — Поворачиваюсь в сторону плетущегося за нами парня. — Знаешь клуб “Бразерс”?

Смотрит на меня, широко раскрыв глаза, а лицо бледное, а под глазами залегли почти чёрные тени. Пацан почти падает с ног от усталости, но сегодня многим досталось. Тяжёлая выдалась ночь. Для него так особенно.

— Знаю. А что?

— Я позвоню хозяину “Бразерса”. Это мой старинный друг и очень надёжный человек. Завезу тебя туда, нам как раз по пути.

Миша отрицательно машет головой, упирается. Милостивые дорожные боги, только ненужных споров мне сейчас и не хватает для полного счастья, и так голова пухнет.

— Парень, я тебя прошу: прыгай в салон.

Распахиваю заднюю дверь, но Миша стоит, точно его по колено в землю закопали. Да мать вашу!

— Мишенька, сынок, поехали, а?

Марго гладит сына по плечу, а он смотрит исподлобья, но теплеет взглядом. Всё-таки у них прекрасные отношения.

В сердце неприятно колет. Больно очень, точно ржавую спицу под ребро вогнали.

Я никогда не давал себе возможности задумываться, чего был лишён от рождения. Пережил это всё в детстве, запер глубоко внутри на сотню ржавых амбарных замков, выбросив ключи в бурлящий океан. Я не хотел переживать о том, что не случилось — лишняя трата времени и моральных сил. Но сейчас, глядя на то, как нежна Маргаритка к своему сыну, понимаю, что ещё немного и могу элементарно не выдержать. Это всё слишком.

Слишком больно и тоскливо.

Открываю водительскую дверь и ныряю в салон. Обхватываю пальцами руль и сжимаю так сильно, точно от этого зависит моя жизнь. Чёрт, я завидую, что ли? Отвратительно. Веки обжигает кислотой, но я не хочу думать, что это могут быть слёзы. Отказываюсь в это верить.

Чёрный ангел никогда не плачет.

Тихий голос Марго доносится до слуха, но я не разбираю слов. Это их дело. Это их семья.

Но всё-таки этой фантастической женщине удаётся убедить Мишу изменить решение, и вскоре задняя дверца хлопает, и я ловлю сосредоточенный взгляд чёрных глаз — таких же, как у Марго, — в зеркале заднего вида.

Маргаритка распахивает дверцу возле переднего пассажирского сидения, и я чуть подаюсь вправо, чтобы подать ей руку. Откуда, черти его дери, во мне эти джентльменские замашки? Но, когда дело касается Марго, внутри моей гнилой души оживает давно похороненный юноша, готовый ради девочки, с зажатым под мышкой медведем, на всё.

Когда все дверцы надёжно закрыты, я завожу мотор, и машина трогается с места, ревёт двигателем, а впереди нас ждёт клуб “Бразерс”, где я передам в надёжные руки Викинга Мишу, и Промзона, где в стылых ангарах я спрячу свою Маргаритку от Спартака.

Пусть, сучье вымя, только попробует сунуться к ней. Сердце вырву и сожру, не поморщусь.

Мы несёмся вперёд, обгоняя рассвет, а мои пассажиры молчат, погружённый каждый в свои мысли. Марго с такой силой вцепилась в пакет, который собрала в квартире перед эвакуацией, что, кажется, именно в нём и находится смысл её жизни.

А я чувствую усталость. На место злости, ярости даже, пришла какая-то щемящая тоска, от которой не спрятаться. От самого себя ведь не убежишь, правильно?

Чтобы отвлечься и выполнить заодно обещание, звоню Викингу. К счастью, он ещё в "Бразерсе". Прошу его об очередной услуге, хоть это и совсем на меня не похоже. Чёрный ангел никогда ведь не нуждается в помощи, даже самых близких. Но иногда по-другому не получается.

— Миша, тебя встретят, — говорю, останавливаясь у въезда к служебной парковке "Бразерса" перед чёрным входом.

— Сынок, там хорошие люди. — Марго поворачивается к сыну, а я любуюсь ею, хоть эта ситуация не очень и располагает. — Я там была однажды. Поверь, всё будет хорошо.

Как бы мне самому хотелось в это верить, слушая тихий голос Марго, я почти готов рискнуть и сделать это — поверить.

— И долго мне там быть? И чем вообще заниматься? — интересуется Миша, ловя мой взгляд в зеркале. — Мы, вроде как, в свободной стране живём. Чего я должен в каких-то клубах непонятных прятаться? Хватит на сегодня с меня развлечений!

Упёртый какой, не сдвинуть.

— До вечера там перекантуйся. Дальше посмотрим.

Я на самом деле не знаю, что случится через пять минут, потому что жизнь слишком непредсказуема, чтобы загадывать. Но я очень постараюсь, чтобы с пацаном ничего не случилось, хотя бы в ближайшие сутки.

— Всё будет хорошо, — повторяет Маргаритка как мантру, а Миша кивает и выходит на улицу.

Дверца хлопает, и мы несколько секунд следим за тем, как Миша уходит всё дальше, а навстречу ему идёт Волк — начальник службы безопасности "Бразерса". Он надёжный мужик, с ним пацан не пропадёт.

— Ты мне доверяешь? — спрашиваю, когда Миша скрывается во тьме.

Беру Марго за руку, а она холодная, почти ледяная. Ну, хоть не дрожит, как осиновый листок. Уже неплохо.

— Если бы не доверяла, не отпустила бы сына.

Поворачивается ко мне и смотрит так, что внутри всё переворачивается. Мать их, эти глаза способны дыру во мне прожечь.

Забираю из её рук пакет и бросаю его на заднее сидение, но он соскальзывает и пикирует на пол. Неважно, что там, неважно, если что-то разобьётся. Главное, чтобы Марго расслабилась. До собрания есть ещё достаточно времени, которое я хочу провести с этой женщиной. Наедине. Плевать, что случится через час, сегодня вечером или через год. Она нужна мне сейчас, а всё остальное я официально шлю на хер.

Я снова завожу мотор, а в голове туман непроглядный. Марго цепляется за мою руку, когда я слишком резко захожу в поворот, визжит, смеясь, а я и сам ржу в голос. Это безумие, и, вполне возможно, на следующем перекрёстке мы впишемся в какой-нибудь столб, но разве это важно, когда чистый адреналин наполняет вены.

— Ты сумасшедший, просто сумасшедший, — кричит Марго, захлёбываясь смехом, а я выруливаю направо и останавливаю машину между деревьями.