— Ты слишком хорошо меня знаешь, это даже пугает немного.

— Нашёл чего бояться, — снова смеётся, а я понимаю, что сижу на краю своего стола и улыбаюсь, точно идиот.

— Я получил твоё смс. Что случилось?

Марго вздыхает, а я понимаю, что она точно не дома, потому что слишком шумно вокруг. Но по расслабленному тону понимаю, что вряд ли она открыла бар. Значит, гуляет где-то? Бесстрашная женщина, без вариантов.

— Спартак звонил сегодня, — тяжело вздыхает, но не молчит, не закрывается, и это радует. — Снова настаивал на продаже “Приюта”, денег больше предлагал.

Ну не козлина ли? Самая настоящая.

— А ты? Не передумала?

— Нет, обойдётся, — фыркает, а я улыбаюсь. — Не продам! Это уже дело принципа.

Бросаю взгляд на Мишу, который под влиянием анекдотов Роджера уже вроде как даже улыбаться начал. Всё-таки мой рыжий друг любого из болота тоски вытащит.

А ещё я думаю, что нужно лично отвезти Мишу домой. Во-первых, так будет спокойнее: я точно буду знать, что он никуда не денется. Во-вторых, с Марго поговорю. Мне совсем не нравится, что Спартак снова вьётся вокруг неё. Но то, что он позвонил ей может сыграть на руку, потому что так я, по номеру телефона, попробую пробить, где эта погань окопалась.

— Так где ты сейчас? — повторяю свой вопрос.

— В кафе Торгового центра, уже домой собираюсь.

— Хорошо, иди домой, а мы скоро приедем.

— Мы? — удивляется, явно не понимая, чего ожидать.

— Да, но это не телефонный  разговор. В общем, скоро будем.

И вешаю трубку.

Мы? С кем это Карл приезжать ко мне собрался? Ничего не понимаю. Но он уже повесил трубку, решительный и уверенный в каждом своём слове и действии. Тиран, безусловно.

Об этом размышляю всю дорогу домой от Торгового центра, и весь путь кажется, что чьи-то глаза следят за мной безотрывно. Наверное, мания преследования образовалась на фоне волнения, но избавиться от чувства, что кто-то за мной наблюдает, не получается. Глупости какие-то, но факт остаётся фактом: по спине ползёт противный липкий холодок, и даже, зайдя в подъезд, я не могу избавиться от этого противного ощущения. Происки Спартака или паранойя? Вполне возможно, что оба варианта жизнеспособны. Как говорится, одно другому не мешает.

Лишь в квартире, когда закрываюсь на два замка, могу позволить себе спокойно выдохнуть. Дома безопасно, дома и стены помогают. Если, конечно, какой-нибудь бандюган не прячется под моей кроватью. Но нет, я не стану своей тени бояться, обойдутся!

Разуваюсь, иду в кухню и ставлю на плиту чайник. Пока одна, есть время подумать, чем кормить гостей.

Не знаю, с чем связано моё желание накормить Карла. С тем, что он в детстве был так добр ко мне? Или потому, что вдруг снова стал так дорог мне? Не знаю. Слишком сложные чувства к Ворону сплелись воедино, в них не могу и не сумею разобраться — во всяком случае, не сейчас. Настолько быстро у нас всё развивается, стремительно, что и не выбраться, не вздохнуть. Устраивает ли меня это? О, да.

Однажды мне пришлось уяснить, что никогда больше мы с Вороном не увидимся. Я поставила крест на том, что было когда-то и пошла по жизни вперёд, не оглядываясь. Но сейчас, когда Карл так внезапно ворвался в мои будни, хочется заботиться о нём. Я стараюсь поумерить свой пыл, потому что понимаю: у него своя, давно налаженная жизнь, потому не лезу. Не хочу душить его своей заботой — это унизительно. Для нас обоих.

Пока раздумываю над всем, что сейчас происходит в моей жизни, готовлю салат. Совсем простой, но вкусный и сытный. Мужчины любят, когда сытно — факт. Потом натираю куриные грудки специями и складываю в большую форму для запекания. Заливаю щедро сливками и присыпаю сверху слоем тёртого сыра. Божечки, аж слюнки потекли! Через час, уверена, кухня наполнится ароматами вкусной еды, и это ведь прекрасно. В доме, где живут счастливые люди, пахнет пирогами.

Прекрасно готовить для кого-то ужин, ждать, верить. Я почти отвыкла от этих ощущений — оставшись наедине с проблемами, привыкла бороться и выживать. И хоть в итоге всё у меня хорошо, но одиночество так давно поселилось во мне, слишком прочные корни пустило, выхолостив душу, что всему этому приходится учиться заново.

Духовка захлопнута, чайник вскипел, а я сижу на стуле, глядя в чернильную синь ночного неба за окном, а мысли скачут с одного на другое, ни за что особенно не цепляясь. Не даю себе воли раскиснуть, впасть в уныние или начать вдруг жалеть себя. Жалость унизительна, а к самой себе ещё и разрушительна. Это не мой путь, не мой выбор. Я привыкла, что со всем в этой жизни можно справиться, просто нужно подумать, каким именно способом. Вот и проблемы с этим навязчивым покупателем решатся. Главное, если не паниковать, обязательно найдётся выход. Обязательно.

Вдруг в замке проворачивается ключ, а я думаю, что Миша, наверное, удивится, когда увидит на нашей кухне Карла. Мы с сыном так и не поговорили о том, какое место в моей жизни занимает Ворон. Уверена, Миша — не дурак и всё прекрасно поймёт, но хотелось бы, чтобы для него это не стало проблемой.

Но вдруг он воспримет Карла в штыки? Вдруг скажет, что не потерпит другого мужчину, кроме своего отца, рядом со мной? Что делать-то тогда? Эх…

Встаю и иду к входной двери и по мере приближения внутри рождается какое-то странное ощущение. Страх — не страх, но что-то около.

— Я и сам бы мог добраться! — шипит сын, а я понимаю, что они-то вместе с Карлом приехали. Вот это поворот. — Не сто?ило утруждаться.

— Мальчик, не хами, — спокойно отвечает Карл.

— И не собирался, — огрызается Миша, а я вздрагиваю. Никогда не слышала, чтобы сын разговаривал с кем-то в подобном тоне.

— Вы вместе приехали? — спрашиваю, выйдя в коридор, а мужчины замирают, глядя на меня.

Миша выглядит помятым и расстроенным, а ещё невооружённым глазом вижу, что выпил. Не только пиво, а ещё что-то намного крепче — это заметно по лихорадочному блеску глаз и болезненной бледности. Что случилось, Господи ты боже мой?

Зато Карл выглядит спокойным и уверенным в себе, и взгляд его — ледяной и волнующий — проникает под кожу. Ворон будто бы сказать мне что-то хочет, о чём-то просигнализировать, но понять его не получается.

Ладно, потом подумаю, что всё это может значить.

— Ладно, я пойду в свою комнату, — бурчит сын и бросает на меня предостерегающий взгляд.

Значит, никаких вопросов не потерпит. Он редко позволяет себе подобное, но всегда я понимаю, что настаивать бессмысленно.

— Насколько я понимаю, вы приехали вместе, — говорю опираясь плечом о стену. Складываю руки на груди и внимательно смотрю на Карла.

— Всё правильно, — кивает, а в кулаке зажата тяжёлая связка ключей. Мгновение и она летит вверх, после чего с шумом приземляется на раскрытую бледную ладонь.

— И как это понимать?

— Не знаю, — пожимает плечами и усмехается. — Просто подвёз твоего сына. Нельзя было?

— Отчего же? Можно. Только мне бы понять хотелось, каким образом вы вообще пересеклись.

Тихо смеётся и смотрит на меня, слегка наклонив голову набок.

— Карл, пойдём на кухню? У меня и ужин почти готов.

Вместо ответа скидывает ботинки, снимает кожаную куртку и вешает её на крючок. Мне нравится, что он не спорит со мной, не возражает. Ощущение власти над этим слишком странным мужчиной пьянит.

Прикрываю дверь в кухню, жестом показываю на стул и подхожу к плите. Даже спиной я чувствую взгляд, обжигающий до боли, пристальный, задумчивый. Мои жесты сейчас механические, а голова занята размышлениями. Мыслей и предположений столько, что мозг пухнет, но я не тороплюсь продолжать расспросы.

— Присядь, я не голодный, — говорит Карл и обнимает меня сзади за талию. Просто прижимает к себе так крепко, что на один короткий миг перехватывает дыхание. Но я не спорю, хоть и присутствует неловкость от того, что совсем рядом, в своей комнате, находится Миша. Да, он взрослый парень, но всё-таки.