— Да, шеф, понял, — кивает Фома и складывает свои столбы-ручищи на могучей груди.

Шрам белеет на лице, а у меня перед глазами встаёт картина, как Спартак чуть пузо Фоме не вспорол. Если бы мы вовремя не подоспели, валяться моему помощнику в канаве, без вариантов. Потому я Фому понимаю в его иссушающей жажде мести, но лихорадить не дам, а то не расхлебаем.

Я не очень люблю кровавые бани, но иногда без них не обойтись. Когда враг на пороге не до милосердия и задушевных разговоров. Тогда, в общей суете, Спартак ушёл и, казалось, больше не сунется, но прошло несколько лет, и он снова нарисовался.

Только в этот раз действует исподтишка, как гусеница под лопухом прячется, дерьма кусок.

— Ты же понимаешь, что он не остановится? — спрашивает Фома, а я медленно киваю. — Надо ему брюхо вскрыть, точно говорю.

У Фомы одно желание: вскрыть Спартаку пузо. Неугомонный товарищ.

— Ты его поймай для начала, вскрыватель, — усмехаюсь, а Фома нервно передёргивает плечом. — Так, кровожадный мститель, узна?ю, что ты сам к нему полез, выгоню из клуба с позором. Мне лишние жертвы не нужны.

— Но, шеф…

— Я говорю, а ты молча слушаешь. — Смотрю на него в упор, а Фома знает, что взгляд отводить нельзя. — Итак, если начнёшь самодеятельностью баловаться, выгоню. Уяснил?

— Ла-адно, — протягивает, покачивая головой. — Но эту суку найти нужно.

— Без тебя не разберусь, мститель, — говорю, вкладывая в эти слова куда больше смысла, чем кажется, а Фома кривится, но молчит. — В общем, “Чашу Афродиты” прикрой, в “Магнолии” усиляй охрану. Всё понял?

— Не дурак же, вроде, — бурчит.

— Знаю, потому и не выгнал тебя до сих пор, несмотря на те фокусы, что ты по пьяни показываешь.

— Ну, ше-еф, отдыхать же тоже нужно.

— Так, всё, — отмахиваюсь, резким жестом пресекая возможную болтовню. — Иди, делами займись.

Фома молча уходит, а я остаюсь один, в своём кабинете, а мысли какие-то липкие. Спартак и раньше гадил, но сейчас он, кажется, настроен решительно. Ну, что ж, посмотрим, кто кого.

Закидываю руки за голову, закрываю глаза и вспоминаю Марго. Просто потому, что мысли о Маргаритке и раньше помогали вылезти из болота, а сейчас, когда почти зашёл с ней за черту, тем более.

Уму непостижимо, насколько это всё не вовремя, но сделанного не изменишь, а сказанного не воротишь. Значит, будем расхлёбывать то, что заварили, по ходу пьесы.

Включаю ноутбук и, дождавшись загрузки поисковой программы, ввожу те данные, которые имею на Маргаритку. Не в курсе её новой фамилии, но того, что знаю уже достаточно.

Буквально через минуту становлюсь обладателем её номеров телефона — мобильного, рабочего, — но звонок откладываю. Для начала нужно разобраться с текущими делами. Спартак и его выходки слишком портят и без  того не самое радужное настроение, а мне меньше всего хочется срываться на Марго. Она не девочка для битья, чтобы сливать на её голову негатив. Я, конечно, тот ещё дерьма кусок, но белое от чёрного отличить сумею.

Тем временем загружаю файлы, пересланные Фомой. Снова досье на претендентов в члены клуба. И хоть совершенно никого не планирую принимать в ряды “Чёрных ангелов”, желающих от этого меньше не становится. Фома отлично знает о моём решении, но исправно подкладывает мне эти заявки. На всякий случай.

Машинально просматриваю досье, удаляя файл за файлом. Не до этого мне сейчас. Особенно, когда любой из этих товарищей может оказаться засланным казачком. Нет уж, идиотов ищите в другом месте, в этом кабинете их вряд ли найдёте.

Когда с текущими вопросами покончено, беру телефон и набираю номер Марго. Не даю себе задуматься о правильности принятого решения, просто звоню. Действую на каких-то инстинктах, а подсознание вопит, что нужно быть аккуратнее, не подставлять Маргаритку под раздачу, но к чёрту это всё. Мне просто нужно услышать её голос и понять, что произошедшее ночью мне не приснилось.

Гудок, второй, третий, и я уже почти отчаялся услышать её, но вдруг вместо зуммера слышу тишину.

— Кто это? — раздаётся настороженное, а мне кажется, что она слишком чем-то встревожена.

— Я это, — говорю, а в трубке слышится вздох облегчения. — Соскучилась?

Не знаю, зачем спрашиваю — мы и не виделись-то всего несколько часов, но сказанное обратно в глотку не запихнёшь. Придётся мириться с тем, что я вот такой, малахольный идиот.

— Очень.

— Неужели скучала? — уточняю, а внутри что-то сжимается и сосёт под ложечкой.

По мне ведь никто никогда не скучал, и это, чёрт возьми, странно. Непривычно, и я почти теряюсь под напором этих новых эмоций.

— Да, — говорит так просто, будто в этом нет ничего такого. Будто это само собой разумеющееся.

— Как ты? — задаю самый нейтральный из возможных вопросов, а Марго тихо смеётся. Совсем, глупая, не понимает, что наизнанку меня этим смехом выворачивает. И вообще, её появление в моей жизни — тот ещё хаос.

Сжимаю в руках карандаш, а он трещит, готовый сломаться в любой момент. Отбрасываю в сторону глупую деревяшку, она со стуком приземляется на пол, а Марго прекращает смеяться и говорит:

— Нормально я. Вот, в бар пришла, работу работаю.

Маргаритка и правда, чем-то шуршит, а на заднем плане слышится лёгкая тихая музыка. Может быть, бросить всё и поехать туда, к ней? Выпить пива или чего там нормальные люди пьют. Кофе, может быть. И просто поговорить, забыв о том, кто я и где моё место. Почувствовать тепло, исходящее от Марго, погреться, оттаять наконец.

Но разве это возможно?

— Твой мотоцикл так и стоит возле бара, — напоминает, а я усмехаюсь.

— Вечером заберу. Пусть пока постоит в вашем тихом и приличном районе. Или мешает?

— Нет, конечно, пусть стоит.

Мне всё-таки кажется, что её что-то тревожит. Есть в голосе такие нотки, что наталкивают на подобные размышления. Кто-то расстроил? Сын, может быть, мозг вынес, когда она вернулась домой? Мало ли, у детей часто мозги клинит на почве личной жизни родителей.

Я хочу что-то ещё сказать, спросить о чём-то, но мать его, слов-то и не нахожу. Ну вот не умею болтать по телефону, вести эти светские беседы. Я мало что смыслю в отношениях, но одно понимаю точно: я жутко хочу её увидеть.

И этого факта мне уже достаточно, чем бы это в итоге не обернулось.

— Тебе в своём баре обязательно быть? Много работы?

Понимаю, что подсознательно ищу повод отказаться от своей безумной идеи. Как маленький, честное слово.

— А что? — настораживается, и я буквально кожей, нутром всем чувствую её напряжение.

Боится, что ли?

— Марго, ты же смелая, доверься мне.

— А ты так часто мне об этом напоминаешь, словно сам себя убедить пытаешься в обратном.

В тоне — ни тени упрёка, лишь вызов, на который я снова откликаюсь и ничего не могу с этим поделать.

— Ну, Маргаритка, держись.

Она смеётся, а я вешаю трубку. Резко встаю, надеваю куртку и иду к выходу. Мне определённо нужно развеяться, потому что мыслей в голове слишком много, а проблем накопилось и того больше. Знаю, что Спартак не успокоится, пока не испоганит мне жизнь в хлам. Будет рыть носом, устраивать диверсии, только нам с ним давно не двадцать, чтобы обмениваться уколами. Ещё пара подобных фокусов с его стороны, и я лично оторву ему голову, чтобы больше не трепыхался.

Ну а пока он ещё не так близко подобрался, могу немного расслабиться.

— Шеф, ты куда? — спрашивает Фома, а я жестом предлагаю ему следовать за собой.

— Отвезёшь меня сейчас в одно место, — говорю, останавливаясь на скрытой от посторонних глаз парковке. — Это быстро.

— Ну хорошо, — кивает Фома, бросая на меня странный взгляд. — Всегда готов.

Я не собираюсь объяснять ему, что мне там понадобилось — не его ума дело. Слишком давно меня научили, что людям доверять не сто?ит, себе дороже.

Залезаю на заднее сидение внедорожника, в котором езжу, если слишком много выпил или нужно с кем-то переговорить подальше от любопытных глаз и больших ушей, и отворачиваюсь к окну. Фома хлопает дверцей, заводит мотор, и машина плавно выезжает со стоянки. Называю адрес, и вскоре автомобиль набирает разгон.