Том посчитал, что они и правда должны Брэдшоу и, что нет смысла удерживать от него информацию, так что Хелен, Том и детектив пошли вместе, и два репортера по очереди восполняли пробелы в истории Шона Доннеллана. Они прошли полдеревни к тому времени, как закончили историю.

― Гребаный ад, ― сказал Брэдшоу, тяжело опустившись на скамейку рядом с пустырем. ― Так, значит будущий директор деревенской школы убил своего соперника в любви?

― Да, ― сказал Том, когда они присоединились к нему на скамейке, ― пятьдесят семь лет назад. Столько времени ушло на то, чтобы правда раскрылась.

― Я только что получил подтверждение, что Шон Доннеллан исчез тогда и его семья никогда его больше не видела. Похоже, мы, наконец, можем завернуть эту историю и повязать бантиком.

― Ты довольно спокойно к этому относишься, ― сказал Том.

Брэдшоу пожал плечами. ― Ну, посмотрим, ― задумался он, ― один из наших собственных людей, человек, с которым я лично работал, оказался серийным убийцей, и он убил себя на моих глазах. По сравнению с этим, это прогулка в парке.

Он дал им время осмыслить сказанное, а затем добавил: ― И кого мы собираемся арестовывать? Убийца мертв, так же как и его старший брат, а Стефан, из того, что вы рассказали мне, не подходит для передачи под суд.

― Нет, ― неохотно признал Том, ― вероятно, не подходит.

― Тогда дело закрыто, ― сказал Брэдшоу, и, когда Том не стал с ним спорить, добавил, ― Итак, что готовит для тебя будущее? Ты вернешься в Лондон?

― Ему предложили работу в мужском журнале, ― сказала Хелен, прежде чем Том смог ответить.

― Работу в чем? ― спросил Брэдшоу.

― Это новый журнал для мужчин, ― ответил Том. ― Они хотят, чтобы я проводил интервью с кучкой знаменитостей, актрис, моделей, певиц, легкая работка.

― Предположу, что да, для большинства людей, ― сказал Брэдшоу.

― Что ты имеешь в виду?

― Тебе не станет немного скучно? То есть, у тебя есть талант, все это видят. Ты больше коп, чем репортер.

― Приму это за комплимент, ― осторожно сказал Том, ― но только потому, что это сказал ты.

― Будет жаль зарывать его в землю.

― Я не сказал, что я приму эту работу, ― сказал Том, сознательно не глядя на Хелен. ― Может, и нет. Может, останусь здесь на какое-то время. Позанимаюсь фрилансом.

― Северо-восток ― большая площадь и, если у тебя есть знание местности, ― Брэдшоу внимательно посмотрел на Тома, ― тогда кто знает, что ты сможешь найти?

― О чем ты говоришь?

― Вскрываем карты, а? ― тогда Брэдшоу стал выглядеть усталым. ― На нас скоро посыпятся удары со всех сторон. Один из наших людей оказался тем, кого мы искали все это время, и мы не имели никакого гребанного понятия. Пресса скажет, что у людей, которых мы охраняем, не осталось доверия к полиции. Они попытаются нарисовать картину некомпетентных сил, которые не могут обнаружить сертифицированного психа, когда он сидит в их собственной столовой.

― Ну, ― ответил Том, ― это правда, разве нет?

― Я думал, что ты будешь более понимающим, ― сказал ему Брэдшоу, ― так как ты выпивал с педофилом.

― Справедливо, ― уступил Том. ― Так, значит, ты говоришь, что таких парней просто невозможно заметить.

― Я не совсем знаю, что говорю, кроме того, что в полицейских силах все еще есть хорошие люди, а их моральный облик прямо сейчас валяют в грязи из-за одного одинокого сумасшедшего, полностью потерявшего связь с реальностью. Может, ты сможешь написать что-то, чтобы повлиять на это.

― Что ты имеешь в виду?

― Винсент Эддисон полностью слетел с катушек, но он казался вполне нормальным для своих коллег, ну, относительно.

― Это только твое мнение. Я не смогу опереться только на него.

Констебль потянулся в карман и вытащил конверт.

― Старший инспектор Кейн хотел, чтобы ты взглянул на это.

― Значит, Кейн послал тебя, ― обвинил его Том.

― Никто не посылал меня. Я пришел поговорить с тобой о деле Шона Доннеллана, ― и, когда Том недоверчиво посмотрел на него, он поднял руки. ― Ладно, Кейн дал мне письмо и попросил меня показать его тебе, когда я в следующий раз тебя увижу. Он знает, что мы..., ― и Брэдшоу, казалось, подбирал подходящую формулировку, ― сотрудничаем, ― объяснил он. ― Мы нашли это в его доме. Он даже не прятал это, просто оставил на столе для нас, на случай, если с ним что-то случится.

― Что это?

― Объяснение, ― и Брэдшоу вынул письмо из конверта и вручил его Тому, ― в некотором роде.

Том опасливо принял его.

― Но это же улика, разве нет? Мне не полагается видеть это.

― Мужчина мертв. Суда не будет. Просто скажем это от полицейского источника и забудем об этом, ― проинструктировал он Тома. ― Кейн уже согласовал это, ― он добавил, ― на верхах.

Брэдшоу постарался скрыть свое возмущение по поводу того, что старшему инспектору Кейну удалось официально санкционировать утечку информацию журналисту, когда его собственная неофициальная утечка для Тома Карни почти стоила ему всего.

― То есть ты говоришь, что ваше высшее руководство знает, что ты показываешь это журналисту?

― Они не тупые. Альтернативы выйдут боком всем.

Том открыл письмо и его сразу же поразил беспорядочный почерк, которым, казалось, писали быстро и с усилием.

Он показал его Хелен, и они прочитали про себя письмо вместе.

Слова Винсента Эддисона были бессвязными, параноидальными, бредовыми нападками на общество в целом и на женщин в частности, которых он казалось винил во всех бедах мира. Письмо представляло собой бессистемную обличительную речь, в котором приводились цитаты из Библии, в качестве оправдания его убийств. Что более всего поражало, так это то, что он казался убежденным в том, что на самом деле не причинял вреда своим жертвам, он чувствовал себя уверенным, что спасает их.

«Я не убиваю маленьких девочек», ― заключил его паучий почерк в основании страницы, ― «я делаю из них ангелов. Страдай маленькое дитя с приходом меня».

― Теперь ты видишь, чему мы противостояли, ― Брэдшоу сказал, когда Том закончил читать письмо.

Том все еще размышлял о мотивах мужчины, который убил четырех напуганных маленьких девочек ни за что, чтобы они превратились в ангелов.

― Он был сумасшедшим, ― сказал он. ― Все это страдание из-за извращенной веры в Бога.

― Самое большое зло в мире совершается во имя религии, ― напомнил ему детектив. ― Так всегда было, так всегда будет.

― Я напишу статью, ― сообщил ему Том.

― И какова твоя позиция?

― В том, что никто не мог бы разглядеть эти безумные иллюзии в другом человеке.

Брэдшоу поблагодарил его.

― Я так думаю, что мы еще увидимся, ― сказал он Тому, прежде чем уйти.

Когда он ушел, ни Хелен, ни Том не чувствовали потребность заговорить долгое время. Вместо этого, они сидели на скамейке, наблюдая за прохожими и проезжающими мимо автомобилями. Хелен удивлялась тому, как жизнь в деревне, казалось, просто продолжалась своим чередом. Она знала, что это смехотворно, но каким-то образом, хотела, чтобы это прекратилось, чтобы все признали те сейсмические явления, свидетелями которых они стали. Вместо этого, все выглядело таким же спокойным и мирным, как и всегда.

Она не могла этого знать, но рядом с ней, Том тоже об этом думал. Он мучительно пытался подобрать верные слова. Том знал, Хелен скоро объявит, что ей пора идти и что, как только заклятие, удерживающее их работавшими над этим делом вместе, разрушилось, как только несуществующий пузырь, в котором они находились на протяжении многих дней, лопнул, у них может не оказаться причины снова видеться друг с другом. Прямо сейчас, по причинам, о которых он не хотел слишком думать, Том отчаянно хотел избежать того, чтобы это произошло. Ему было нужно объяснить ей, что она зря держится за своего парня, который никогда не оценит ни ее, ни ее карьеру. Он хотел сказать, что хоть он и не знал, что ждет его в будущем, он хотел, чтобы она стала его частью.