Фермер кивнул.

— В месте полном шахтеров? О, да, Джек Кольер разбил несколько голов, прежде чем доказал себе, что он хозяин севера. Где-то в субботу вечером почти всегда случались драки, и Джек участвовал больше чем в нескольких. Он был солдатом, как видите, обученным и закаленным в Великой Войне, твердым, как чертовы гвозди. Если вас интересует кто-то, кто способен убить человека, тогда не ищите дальше Джека. Он делал это раньше.

— Он убил кого-то? — спросила Хелен в удивлении.

— На войне, — объяснил Сэм.

— Так, значит, Джек Кольер был твердым, как гвозди, но в каждой деревне есть такой. Зачем бы он стал убивать Шона Доннеллана? Он не выглядит тем типом парня, который будет драться вместо брата в его битвах. Стал бы он говорить Генри быть мужчиной и сам драться с ирландцем?

Фермер усмехнулся.

— Он, вероятно, и сказал бы, если Генри Кольер был бойцом, но, как я и говорил вам, он был ученым. Он и его старший брат были полными противоположностями. Между ними было более пятнадцати лет разницы, для начала. Я не думаю, что кто-то был больше удивлен Генри, чем старая Мамаша Кольер. Она уже потеряла двух детей, затем родила Стефана, который вышел неправильным, так что один Бог знает, откуда Генри получил мозги, но нет, — сказал он, — Генри Кольер не смог бы пробить даже мокрый бумажный пакет.

— Но почему закаленного в боях ветерана войны вообще будет не наплевать на молодую девушку, такая как Мэри, которая бросила его брата, — спросил Том, — семейная гордость?

Фермер хитро улыбнулся.

— Может быть, но, возможно, Генри Кольер был не единственным, кто возлагал все свои надежды на Мэри.

— Что вы имеете в виду?

— Джек Кольер мог быть суровым мужчиной, но была одна вещь, которая его пугала.

— Что это было?

— Шахта: поговаривали, что он по этой причине присоединился к армии. Он был солдатом на войне, но не хотел быть шахтером. Тем не менее, он был из шахтерской деревушки и остался с двумя братьями на иждивении, когда его мать и отец умерли.

— Что он тогда сделал?

— Изучил ремесло кузнеца. Тяжело это представить теперь, когда у всех есть автомобиль, но в каждой деревне раньше такой был.

— Он мог заработать на жизнь будучи кузнецом?

Старый фермер кивнул.

— По началу, да, для него было много работы. Шахтерских пони нужно было подковать, — сказал он в качестве примера, — но годы шли, и спрос на услуги кузнеца падал. Джек не был глупым. Он мог видеть, что так дело дальше не пойдет, но он был слишком молод, чтобы отступиться и слишком стар, чтобы научиться чему-то новому, — он посмотрел на Тома. — Вы видите?

— Вижу что?

Старик вздохнул.

— Если бы у его брата дела пошли хорошо, у него был тоже. Если бы Генри стал школьным учителем и женился на дочери викария, Джек получил бы точку опоры в деревне.

— Я не понимаю, — сказала Хелен.

— Работу можно будет найти, школа нуждается в ремонте, может, даже в охране. Викарий имел тогда влияние, он мог замолвить кому-нибудь словечко, убедиться, что брат его зятя устроен, — он улыбнулся. — Вы когда-нибудь слышали, чтобы викарий или школьный учитель голодали или были выселены? — спросил он.

— Так, значит, если его брат не женится на Мэри, — сказала Хелен. — Они все обанкротятся?

— Хуже, — объяснил старый Сэм. — Когда Мэри сказала Генри, что все кончено, он сдал.

— Сдал что? — спросила она.

— Все, — заметил он, — будто бы ничего больше не имело значения. Я видел его однажды, гуляющего на полях. Он выглядел как кто-то, перенесший тяжелую утрату, и я спросил его: «Разве ты не должен преподавать?», он просто пробормотал что-то и ушел, будто едва знал меня. Это был мой лучший друг, — вспоминал он, его лицо выдавало насколько шокирован он тогда был. — Я думал, что он сойдет с ума от ревности. Конечно же, все считали, что ирландец уже ее оприходовал.

— Так вы на самом деле думали, что Джек Кольер убил Шона Доннеллана, потому что его брат, слетевший с катушек, разрушал какой-то масштабный план на их будущее? — спросил Том.

— Вы умный парень, репортер: сын шахтера, как Родди рассказывал мне, который поработал над собой, чтобы не пачкать руки, как работяга. Вам повезло, я не виню вас за это, но вы действительно не понимаете, как тяжело было тогда для парня из рабочего класса, такого как Генри Кольера, подняться по социальной лестнице. То был другой мир, мужик, — его тон изменился, когда он начал цитировать:

«И бедного достатки,

И богача сундук,

И нищего объедки –

Все дал Всевышний Друг».

Он многозначительно посмотрел на Тома.

— Знаете, откуда это?

— «Весь мир земных творений», — ответил Том.

— Верно. Они даже говорят вам в ваших чертовых церковных гимнах, что вы там, где вы есть, потому что так задумал Бог. Вам не полагается менять этого, но Генри Кольер был достаточно умен и достаточно обходителен, чтобы изменить это так, что они даже не заметили или их не волновало, кем он был, когда он начинал. Даже с двумя братьями, такими как Джек и Стефан Кольер, он был принят, из-за этой стипендии, — сказал он им. — Затем Мэри променяла его на ирландца, и все стало рушиться.

— Все же, в конце концов, он женился на Мэри, — сказала Хелен.

— Да, — признал Сэм, — ни один мужчина не женился бы на ней после того как Доннеллан оставил ее на произвол судьбы.

Затем он нахмурился, будто вспомнил, что Шон Доннеллан на самом деле не оставлял никого на произвол судьбы, потому что был убит.

— По крайней мере, так все посчитали.

— Люди думали, что Шон сбежал и бросил Мэри? — спросил Том.

Сэм кивнул.

— Именно так они и подумали.

— Они также посчитали, что он украл деньги ее отца?

— Вы двое схватываете на лету! Откуда вы об этом услышали? — он должно быть заметил, что при этих словах Хелен выпрямилась. — Это была ты, так, любимица? Я должен был знать. Знаете, что говорят: если хочешь, чтобы секрет узнали все: позвони, телеграфируй или расскажи женщине, — и Сэм начал смеяться, пока не закашлялся, и запил кашель еще одним глотком виски.

— Однажды он пропал вместе с деньгами ее отца. Они знали, что викарий не доверяет банкам, немногие тогда им доверяли, если они пойдут ко дну, то ты потеряешь все, так что вместо этого у него была коробка с золотыми монетами. Полиция обыскала в поисках ирландца все вдоль и поперек, но не смогла найти его. Они посчитали, что он ограбил викария, затем проскользнул на борт корабля и смылся. Он убедил Мэри Кольер, что заберет ее с собой, но он охотился лишь на деньги ее отца. Уехал в Америку, или так они говорили. Он часто поговаривал, что уедет туда.

— Только вот он так и не покинул деревню, — напомнила ему Хелен.

— Нет, не покинул, — признал старик. — Он был убит.

— Джеком или Генри Кольер, — сказал Том, — вы так считаете?

— А кто еще мог сделать это? — спросил фермер, — и так как они оба давно мертвы, мы никогда этого не узнаем, не так ли?

— Вероятно, нет, — согласился Том. — Когда умер Джек Кольер?

— На второй войне. Он поступил на сверхсрочную службу и так и не вернулся.

На какое-то время установилось молчание, затем старый фермер сказал:

— Я не думаю, что мне есть, что еще рассказать вам.

В его заявлении звучала категоричность, и Том сказал:

— Тогда мы вас покинем.

Сэм прошел с ними к двери и выпустил их. Когда они уже собирались уйти, Том повернулся и спросил:

— У Джека Кольера был нож?

— Нож?

— Шона Доннеллана закололи в спину.

— Он мог это сделать, — сказал фермер. — Он был кузнецом, вероятно, носил с собой много чего, я не знаю.

— Намного вероятнее, что он носил с собой перочинный нож, а не Генри, — резонно заметила Хелен, — учителю он не нужен.

Том заметил перемену в лице Сэма, едва уловимую.

— Нет, не нужен, — согласился Том, — но у рыбака может быть при себе перочинный нож, а, Сэм, и вы сказали нам, что Генри ходил рыбачить с вами?

Фермер ничего не сказал, но пожилой мужчина, казалось, слегка прищурил глаза.