Когда Брэдшоу закончил, он понял, что все в комнате молча смотрят на него, включая детектива суперинтенданта.

— И как ты пришел к этой информации? — спросил Трелоу.

Брэдшоу ни за что бы не рассказал об этом.

— Я получил ее из подверного обхода, — сказал он, надеясь, что это будет достаточно пространным, — по крупицам.

Трелоу поначалу ничего не сказал. Вместо этого, он бросил взгляд на старшего инспектора Кейна, затем оглядел комнату с офицерами. Наконец, его взгляд остановился на Брэдшоу, и он кивнул.

— Как видите, это то, о чем я говорю: надлежащая полицейская работа, информация, собранная из добросовестного подверного обхода, и сильная зацепка. Какая жалость, что Брэдшоу — единственный, который ко мне прислушивается.

***

При первой же возможности, Том позвонил своему редактору. Он использовал таксофон на углу пустого бара «Грейхаунд» до его открытия. Как и ожидалось, помощница Дока перехватила звонок.

— Дженнифер, это Том.

Ее молчание рассказало ему все.

— Могу я переброситься парой слов с Доком?

— Он занят.

— Да, я знаю, что он занят, — сказал Том, — он всегда занят. Я просто надеюсь, что смогу втиснуть разговор с ним между всем прочим.

— И я только что сказала тебе «нет», — она была хранительницей врат, защищая своего босса от нежелательных помех. — Он не хочет с тобой разговаривать, Том.

— Он сказал тебе это? — потребовал Том. — Он использовал именно эти слова?

— Я знаю Дока, — сказала она. — Он не хочет с тобой разговаривать.

— Сука, — прошептал Том про себя, но его губы были слишком близко к телефону.

— Что ты только что сказал? — ее голос был пронзительным от возмущения.

— Я сказал «сукин-сын», — быстро ответил он. — Слушай, у меня есть хорошая история, и мне надо поговорить о ней с Доком. Она ему понравится. Можешь ты, по крайней мере, передать ему и попросить его перезвонить мне? — попросил он ее. — Пожалуйста, Дженнифер.

Она так долго не отвечала, что он начал думать, что девушка откажет ему, потому что Том был достаточно глуп, чтобы назвать ее сукой. В конце концов, она сказала:

— Я передам сообщение.

— Спасибо тебе, — и прежде чем завершить разговор, он убедился, что она записала номер «Грейхаунда» на случай, если Док не сможет дозвониться ему на мобильный.

***

— Ты делаешь это нарочно? — спросил Пикок Брэдшоу, когда он остановил молодого мужчину в своем офисе.

— Делаю что, сэр? — спросил он, не понимая.

— Нарушаешь субординацию, — сказал ему Пикок, — перепрыгиваешь через мою голову.

— Но, я не…

— Ты только что сделал это! — потерял самообладание Пикок. — Там, на утреннем брифинге.

— Но суперинтендант спросил меня…

Снова Пикок прервал его.

— Я знаю, что он спросил тебя. Ты должен был сказать, что идешь по следу многочисленных зацепок и надеешься, что вскоре они приведут к чему-то конкретному.

— Я не понимаю, — запротестовал Брэдшоу. — Думал, что вы будете довольны, что я пришел не с пустыми руками.

Пикок вздохнул.

— Знаю, что ты не понимаешь, сынок, так что, по крайней мере, я могу списать этот последний случай твоей тупости на невежество, а не на злой умысел. Когда ты обнаружишь что-то, то идешь ко взрослому: то есть, ко мне. То, что ты не делаешь — не выдаешь это, чтобы прикрыть свою собственную задницу посередине коллективного выговора. Ты выставил меня и старшего инспектора безмозглыми мудаками и дал всем в своей команде еще одну причину ненавидеть тебя. Теперь ты понял?

И он понял.

Знакомая, отупляющая усталость охватила Брэдшоу, вместе с пониманием, которое ежедневно подкреплялось начальством, пока он не начал верить в это сам, что он бестолочь. Все, чего он хотел — это принять последнюю взбучку, выйти из офиса Пикока, отправиться домой и укрыться одеялом с головой. Он был чертовски уверен, что они не обратят внимания, или им будет все равно, если он так и сделает.

— Да, сэр.

— Мы проверим этого парня, Шона Доннеллана. Возвращайся на улицы и продолжай свой подверный обход.

Брэдшоу предположил, что он должен быть благодарен, что его избавили от еще одного полудня в столовой.

— А теперь убирайся.

***

Немногим позднее середины дня, Том вошел обратно в бар «Грейхаунд».

— Тебе звонила девица, — сказал Колин Тому, — какая-то Хелен, сказала, что не сможет встретиться с тобой.

— Спасибо, — пробормотал Том.

Его день, который начался достаточно многообещающе, пошел не по тому сценарию, что он наметил. В настоящий момент, он надеялся предоставить материал Доку для новой статьи в «Газете», основывавшийся на конфиденциальной наводке Йена Брэдшоу, который напомнил бы редактору, что контракт Тома, все же, стоит перезаключить. Он также надеялся на подтверждение от Брэдшоу, что его начальство посчитало имя Шона Доннеллана многообещающей новой зацепкой в их расследовании по телу-на-поле. Но молчание Брэдшоу было оглушительным, Хелен игнорировала его, а Док все еще ему не перезвонил. Ему не хотелось покидать «Грейхаунд» на случай, если он пропустит звонок от своего редактора, и он не мог доверять своей мобильной связи, что означало, что он застрял здесь в пабе.

— Ваша встреча отменилась? — спросил Эндрю Фостер, который улыбался ему со стула в конце бара.

— А вам не полагается учить непослушных детей?

— Школа закрыта, пока они не закончат с телом.

— Как будто у вашей компании недостаточно каникул, — сказал Том. — У вас нет дел получше, чем зависать тут с нами, местными?

— Только зашел опрокинуть стаканчик, — сказал Эндрю, — не присоединитесь ко мне?

— Почему бы и нет?

***

Когда Хелен вернулась с интервью с матерью «чудо-ребенка», она намеревалась написать статью как можно быстрее, а затем выползти наружу на встречу с Томом в деревне. Вместо этого ее перехватил редактор.

— Чертов ребенок может подождать, — сообщил ей Малколм. — Отправляйся в младшую школу Грейт Мидлтона. Я хочу получить хоть какую-нибудь реакцию от директора по поводу тела-на-поле.

То, что ее отправили обратно в Грейт Мидлтон, определенно, подходило планам Хелен, но ее хорошее настроение продлилось недолго. На пути на выход, Джейсон, один из наиболее опытных репортеров, с радостью сообщил ей:

— Ты не добьешься от него ничего. Нельсон всегда счастлив поговорить с нами, когда это выгодно ему: если это спортивный день в школе, вручение призов или летний праздник: его невозможно заткнуть, но, если это что-то плохое, он не станет говорить с тобой. Малколм уже пытался, так же, как и Мартин.

Хелен сразу же поняла, что ей поручили это неблагодарное дело, потому что другие попытались и вернулись назад с пустыми руками. От нее ожидали провала.

Пока она ехала в Грейт Мидлтон, она думала о Питере. Они снова поссорились, в этот раз по телефону. Когда она позвонила ему предыдущей ночью, она собиралась рассказать ему все о делах, которыми они занимается. Она подумала, что, если расскажет ему о деталях работы, которой занимается, он сможет понять, почему ей это так нравится, но Питер не заинтересовался. Сначала он никак не комментировал, когда Хелен рассказывала что-то, и она подумала, что он терпеливо ждет и выслушивает, но каждый раз, когда девушка упоминала что-то о своей рабочей неделе, мужчина начинал рассказывать ей о своем дне.

Возможно, посчитала Хелен, Питер, со всеми своими амбициями, иногда чувствовала себя в тени ее собственных. Может, так вели себя все мужчины. Она не думала, что так правильно или справедливо, но Питер, определенно, стал другим человеком, с тех пор как она стала работать в «Вестнике».

Их телефонные разговоры проходили по схожему сценарию. Как теннисный матч, где каждый раз, как она пыталась начать тему разговора, он отражал ее чем-то, не относящимся к теме. Тем, чем он или его мать и отец недавно занимались. Все же, она упорствовала в тщетной надежде, что он может, по крайней мере, изобразить интерес, но было очевидно, что он все еще был раздражен тем, что она согласилась на работу в такой дали, несмотря на то, что он постоянно говорил ей «все в порядке».