— Кто там был?

— В этом-то и есть странность.

— Продолжай.

— Малколм, — сказала она.

— И что?

— Но он не был один, — продолжила она. — Там была эта женщина.

Том усмехнулся.

— Малколм? Вернулся в офис после работы с женщиной? О, это бесценно.

— Не для меня, — заверила она его. — Когда он увидел меня, он не выглядел радостным.

— Ну, а почему должен был быть. Что он сказал?

— Он ничего не сказал.

— Что ты сказала?

— «Привет, Малколм, уже заканчиваю, получила хороший материал о сокращении совета для тебя», — энергично затараторила она. — Будто я была дурочкой, которая не заметила женщину с ним.

Том рассмеялся.

— Что он на это сказал?

— Он просто кивнул, но выглядел так, будто кто-то ударил его по лицу, — сказала она. — И это еще не все. Самая странность была в том, что они не были одни. Я имею в виду, могу понять это, если Малколму как-то удалось уговорить бедную женщину быть его телкой-на-стороне, но…

— Кто был с ними?

В его тоне было что-то, что заставило Хелен задаться вопросом, понял ли уже Том ситуацию.

— Джим.

— Джим фотограф? — она кивнула. — Куда они пошли, Хелен?

— В темную комнату.

Том теперь выглядел слегка задумавшимся.

— Это была женщина за поздние тридцать с крашеными красными волосами и, скажем, полноватая?

— Да, откуда ты знаешь?

— Это Рита-обольстительница-мужчин, — сказал он ей, а затем недоверчиво усмехнулся. — Не могу поверить, что они все еще занимаются этим.

— Занимаются чем?

— Давно, когда Малколм еще был репортером, он встретил Риту. Она… модель… в некотором роде, любительница, снимающаяся в гламурной фотографии.

— О, — сказала Хелен, до нее начало доходить.

— Малколм и Джим раньше зарабатывали несколько шиллингов на стороне, делая фотографии с Ритой художественного характера, а затем продавали их в малобюджетные мужские журналы. Каким-то образом стало известно, что они этим занимаются, и мы все об этом узнали, но я думал, что он прекратил много лет назад. Однако, согласно сегодняшним свидетельствам, я бы сказал, что ты только что поймала своего редактора посередине одного из его порно снимков.

— Ох, Боже мой, — простонала она.

Он рассмеялся.

— Ну, знаешь, у меня ушло несколько лет на то, чтобы Малколм абсолютно возненавидел меня, — произнес он. — Похоже, что ты достигла того же статуса менее чем за три месяца, — он кивнул на ее сумку. — Давай. Посмотрим, что ты получила, и стоило ли оно того.

Она вытащила файлы, и Том сел рядом с ней, оставляя пространство между ними, чтобы она могла положить первый файл на кровать.

— Сьюзан Фриман, — сказала она.

Хелен извлекла фотографию улыбающейся молодой девушки из файла и положила его лицом вверх на кровать. Она была одета в то, что, вероятно, было ее первой школьной формой, и было сложно не реагировать на такую естественную, непринужденную улыбку, зная, что ее больше никто и никогда не увидит.

Хелен продолжила извлекать фотографии из файлов, помещая изображения каждой молодой девушки сверху текущей папки, чтобы они могли увидеть их всех четырех сразу.

— Кэти Сайкс.

Еще одна девушка в школьной форме, эта была темноволосой, а ее улыбка была неохотной гримасой, неудачной попыткой скрыть металлические скобки на ее зубах.

— Сара Хатчисон.

Третья жертва была одета в обычную одежду на фотографии, которая могла быть снята тем видом профессиональных фотографов, которых можно найти на главной улице любого маленького города. Сара была одета в зеленую рубашку и синие джинсы: она, должно быть, пыталась выглядеть старше своих лет, но она все равно выглядела очень юной.

— Дженни Барбер.

Последняя девушка обладала бледной кожей, рыжеватыми волосами и веснушками, а ее лицо хранило удивленное выражение, будто она не ожидала, что ее сфотографируют, хоть и позировала для снимка.

От того, что они видели настоящие фотографии жертв, все убийства стали казаться более реальными. Изображение в газете позволяет держать дистанцию, словно трагедия их смерти случилась только на бумаге, в вымышленном месте далеко-далеко, на которое кратко бросят взгляд, пока перехватывают кофе перед началом дня, или в нескольких торопливых минутах между остановками на утреннем поезде.

Том смотрел на фотографии долгое время, ничего не говоря.

— Что? — спросила она.

— Хотел бы я знать, — покачал он головой, но его явно что-то беспокоило.

— Почему ты захотел увидеть их фотографии?

Он медленно выдохнул.

— Просто кое-что…

Он умолк, последовала такая долгая пауза, что она задалась вопросом, собирается ли он заговорить снова.

— Сколько лет было Сьюзан Фриман? Одиннадцать? — спросил он, наконец.

— Да.

— А Кэти Сайкс?

— Двенадцать.

— Саре Хатчисон? Ей на вид одиннадцать.

— На самом деле, ей было тринадцать. Я прочитала в файле.

На что он намекает?

— А последней?

— Дженни Барбер было тоже тринадцать.

— Ладно, посмотри на них на всех здесь, — и он раскрыл ладони, указывая на фотографии перед ним. — Что бросается тебе в глаза?

Ничего не бросалось ей в глаза, кроме очевидного.

— Кроме того факта, что все они девочки?

— Да.

Хелен задумалась и, наконец, признала:

— Ничего.

— Ладно, следуй за моими мыслями, — он постучал по фотографии Сьюзан Фриман. — Сьюзан было одиннадцать, мы знаем это из вырезок, но, если бы мы не знали этого, сколько лет ты бы дала ей на вид: старше своего возраста или моложе?

— Примерно также, — инстинктивно сказала она.

— Ты уверена? — спросил он. — Она выглядит уверенной, милой девочкой, я, быть может, дал бы ей на год больше, скажем двенадцать?

— Может и так.

— Что насчет следующей? — спросил он. — Кэти Сайкс? Старше или моложе?

— Ну, ей было двенадцать, и я думаю, что она выглядит на двенадцать.

— Ты уверена? — спросил он.

— Да, — уверенно ответила она.

— Хорошо, — сказал он, — и я считаю также.

Хелен была сбита с толку. Какую нездоровую игру он затеял?

Он постучал по фотографии девочки в джинсах и рубашке.

— Саре было сколько? Тринадцать? Старше или моложе.

— М-м-м, я бы сказала, что она выглядит слегка моложе своего возраста, может на год или около того.

— Опять же, я соглашусь, тоже считаю, что Дженни выглядит слегка моложе тринадцати. Так что они все разного возраста, но ни одна не выглядит старше, одна примерно своего возраста, и две выглядят моложе. Если мы добавим год Сьюзан, оставим Кэти там же и уберем год у Сары и Дженни, тогда им всем будет по двенадцать.

Хелен попыталась это осмыслить.

— Думаю так.

— И мы знаем их возраст.

— Да, — сказала она неуверенно.

— А он нет. Убийца, я имею в виду. Он просто видит их, стоящими там, на автобусной остановке или снаружи кафе из своей машины, через улицу.

— На что ты намекаешь?

— Я бы сказал, что ему нравится определенный типаж. Он хочет девочек примерно двенадцати лет. Он хочет, чтобы они…

— Что?

— На пороге, — он на самом деле выглядел слегка смущенным, — ну знаешь, полового созревания. Я имею в виду, что они определенно девочки, но не слишком молоды, но и не подростки. Он забирает их как раз перед тем, как они достигнут этого возраста.

Хелен какое-то время молчала, а затем признала:

— В этом что-то есть, — она задумалась на мгновение, — но я не уверена, чем это может помочь. То есть, что это нам о нем говорит, в действительности?

— Я не знаю, — признал он, — но это говорит нам одну вещь.

— Какую?

— Мишель Саммерс была другой. Из того, что мы прочитали или услышали о ней и по тем фотографиям, что мы видели, она не такая.

Хелен вернулась мыслями к моментальным снимкам, которые полиция предоставила медиа, надеясь подтолкнуть память потенциальных свидетелей, которые могли видеть побег с места преступления или похищение. Девочка прошла первый этап полового созревания, была ближе к женщине, чем к ребенку, пятнадцатилетняя с обрисовавшейся женской фигурой, просто ждущая пока сойдет лишний жирок, прежде чем начнет получать нежелательное внимание каждого строителя, мимо которого будет иметь несчастье проходить.