Спасибо Богу, что он был, наконец, не при исполнении. Он наполовину просмотрел спортивные страницы брошенной газеты, когда кто-то заговорил с ним.

— Йен Брэдшоу?

Он поднял взгляд и увидел Тома Карни, который смотрел на него.

— Не так ли?

— Да.

Брэдшоу не был уверен, что знал мужчину, стоящего напротив него, и это могло означать лишь проблемы.

— Я так и думал, — Том улыбнулся ему. У него была пинта индийского светлого пива в одной руке и чашка с чипсами в другой. — Том Карни, — сказал он озадаченному Брэдшоу, — мы учились в одной школе, вы на год старше меня, может, на два. Вы не помните меня, но я видел пару раз, как вы играли в футбол. Вы были чертовски хороши.

«Недостаточно хорош», — подумал Брэдшоу.

— Спасибо, пожалуй, был неплох, много воды утекло.

— Не возражаете, если я присоединюсь к вам?

Брэдшоу возражал, но выдвинул стул ногой, и Том сел.

— За ваше здоровье. Так чем вы теперь занимаетесь?

— Полиция.

— Это все объясняет. Вы расследуете дело о пропавшей девушке или о теле-на-поле?

Брэдшоу не хотел говорить правду.

— Оба.

— Тогда, может быть, мы сможем помочь друг другу, — предложил Том.

— Как это?

Том объяснил, чем зарабатывает на жизнь, и Брэдшоу видимо напрягся при слове «журналист».

— Я не предлагаю ничего сомнительного, Йен. Могу прийти с информацией, которую вы оцените, а вы можете отплатить любезностью, — и он улыбнулся, — по проверенной временем традиции для такого рода вещей.

Брэдшоу знал, что члены полицейских сил разглашают информацию репортерам в обмен на дополнительный доход уже в течение многих лет, но он не был уверен, что хотел последовать их примеру. Не имело значения, что практика была широко распространенной, она все же была против правил, а он был именно тем, кого поймают на этом и сделают примером. Его руководство затем сможет использовать это, как повод, чтобы избавиться от Йена раз и навсегда.

— Что заставляет вас полагать, что вы сможете обнаружить то, что я не смогу?

— Местные не слишком-то общительны, когда дело касается полиции.

— Может, и нет, ― Том определенно был прав насчет этого, хоть Брэдшоу не имел понятия, почему. — Тем не менее, у нас есть несколько зацепок.

— Да, ладно, признайте это, — усмехнулся Том. — Вам понадобится небольшая помощь с вашей пропавшей девушкой. Очевидно, что они хотят ее вернуть, но я ставлю на то, что у вас по этому старому убийству гробовая тишина.

Брэдшоу не хватило сил солгать Тому в лицо, он надеялся, что их общее школьное прошлое может поспособствовать тому, что мужчина моложе менее вероятно подставит его в прессе.

— Они все говорят ерунду.

— Неудивительно.

— Почему неудивительно?

— Потому что люди имеют долгую память, и они не забывают, что ваша компания сделала, — сказал Том.

— Что вы имеете в виду под моей компанией? А что нам оставалось делать?

— Битва при Оргрейве, — сказал Том. — Во время забастовки шахтеров. Полиция жестко обошлась с протестующими в прямом смысле этого слова.

— То было в милях отсюда, и это была Полиция Саут Йоркшира, а не мы.

— Да, но бастующие шахтеры приехали отовсюду, включая немалое количество из этой деревни.

— Некоторые из тех бастующих шахтеров были далеко не пай-мальчиками, насколько я слышал.

— Уверен, что не были, парням было поручено поддерживать порядок, будто только что началась Третья Мировая. Одного из ребят из этой деревни избили, ему проломили череп, и он чуть не умер.

— Черт возьми.

— Полиция отрицала свою ответственность, а затем угрожала ему обвинениями в препятствии аресту и нападению на офицера полиции. В какой-то момент парню предъявили обвинение в беспорядках. Его бы упрятали на годы, если бы это всплыло.

— Вероятно, они хотели просто напугать его.

— Они в этом преуспели, и то была не пустая угроза. Почти сотне шахтеров выдвинули обвинения в беспорядках после Оргрейва, но вот в чем дело: все обвинения были мистическим образом сняты, когда дело дошло до суда, потому что так случилось, что услужливые офицеры полиции подделали большинство из них.

— Это немного чересчур.

— Разве? — спросил Том. — Тогда почему Полиция Саут Йоркшира выплатила более четырех сотен тысяч из денег налогоплательщиков в качестве компенсации тем мужчинам, даже не признав ответственности за произошедшее, и не один офицер полиции не подвергнулся дисциплинарному взысканию?

— Я не знаю, — честно ответил Брэдшоу.

— Потому что, вероятно, все было срежиссированно на самом верху, — сказал Том. — Они так и не раскрыли личности офицеров, избивающих протестующих, и пришли к выводу, что нет никаких доказательств противоправных действий. Ваша компания всегда так делает, не так ли?

— Может, вы перестанете называть их «ваша компания»? Это был не Дарем, а Саут Йоркшир, и я тогда еще даже не служил в полиции.

— Нет, но вы понимаете, что я имею в виду. Всегда начинают расследование, но никто никогда не привлекается к ответственности или же, если и да, им позволяют пораньше выйти на пенсию из-за плохого здоровья.

— Некоторые офицеры полиции и в самом деле болеют, — возмутился Брэдшоу. — Стресс и депрессия реальны.

Том кивнул.

— Но большая часть — нет. Все знают, что нужно убить кого-то, чтобы тебя выбросили из полиции, и даже тогда не факт.

— Ладно, вы обозначили свою позицию, — уступил Брэдшоу. — Журналисты не совсем святые, не так ли? Полицейское меньшинство можно поймать на лжи, но ваша компания превратила ее в профессию.

Том улыбнулся.

— Я должен признать, что есть некоторые таблоидные репортеры, которые растягивают понятие достоверности в иной раз.

— И это вы мне говорите.

— Спасибо Богу, что все еще есть честные мужчины, такие как мы, — усмехнулся он, — чтобы реабилитироваться за все эти гнилые яблоки.

Он чокнулся своим бокалом с бокалом Брэдшоу.

— Значит сделка?

— Какая сделка?

— Вы и я, помогаем друг другу, делясь информацией?

— Какого рода информацией?

Том наклонился ближе.

— Мне нужно нечто, чего нет у других журналистов: полицейские теории об исчезновении Мишель Саммерс, зацепки, по которым вы следуете, все, что угодно, что лучше, чем пустой старый треп о рассмотрении многочисленных версий.

Брэдшоу задумался. Он все еще был раздражен тем, что Том Карни привычно гребет всех полицейских офицеров под одну гребенку. Даже, если Брэдшоу достаточно легко мог себе представить, как Скелтон или О’Брайан раскалывают головы пикетчиков, ему не нравилось слышать критику от посторонних. Затем он вспомнил слова Тома об Оргрейве и подумал, как проведет следующие две недели, когда перед его лицом будут захлопывать двери.

— Скажу вам вот что, — сказал он. — Если вы найдете что-либо важное по одному из этих дел, я дам вам то, чего нет больше ни у кого. Как вам?

— Что-то важное? — спросил Том осторожно, минуту разглядывая Брэдшоу, чтобы понять серьезен ли он. — Тогда как насчет его имени?

— Чьего имени?

— Тела-на-поле.

Это должно быть был розыгрыш, но Том Карни не выглядел так, будто шутит.

— Вы серьезно?

— Да, если и вы.

— Каким, черт возьми, образом, вам удалось достать его имя? — вопросил Брэдшоу.

— Я не полицейский, что дает мне небольшое преимущество в обозленной шахтерской деревне. У меня есть свои контакты и несколько способов получения информации.

— Продолжайте, — побудил его Брэдшоу.

— Подожди-ка минутку, — сказал ему Том, — это ведь сделка, верно? Я жду чего-то от вас в ответ.

— Вы не можете просто утаивать имя в расследовании убийства, — сказал ему Брэдшоу. — Я могу арестовать вас за препятствование полиции.

— Не думаю, что пара часов — серьезная задержка в деле шестидесятилетней давности, — бросил ему вызов Том. — И моя статья будет иметь больше достоверности, если я смогу добавить слова «Полиция работает над предположением, что…» к моему заявлению о личности мужчины. Так что в моих лучших интересах слить его в доверенный полицейский источник, но, я буду честен с вами здесь, я бы скорее выбрал того, кому доверяю, так чтобы поспособствовать их карьере, — и он сделал глоток от своей пинты, прежде чем добавить, — а не какому-то мудаку, который угрожает мне арестом.