— Бегом!!! — Надрываю глотку. Слышу тяжелое дыхание. Бойцы устали. Мы не выдержим лобовой атаки разогнавшихся бван. — Копья готовь!

Бежим. Лидер лунных братьев поднимает ладонь и кричит на своем. Бваны перечат командиру. Кто-то вынимает меч, бросая копье. Кто-то поднимает кваггу на дыбы. Да, мы чернь, лишь ополчение… Ссорьтесь, твари, ссорьтесь! Бежим на них, бежим…

— Встать! Стреляй! — Резко останавливаясь и, под минимальным углом, метаем дротики почти в упор. Восемь бван упали замертво, три квагги рухнули, часть бван ринулась в атаку, часть — остановилась, часть — вынимает мечи… — Целься! Стреляй! — Новый залп убил еще шестерых. — Копья наизготовку! В бой!!!

Удар! Наконечник моего копья смачно вошел под нагрудник лидера лунных братьев.

— Храбрость в воле!!! — Рявкнул строй, видя, как я поднимаю высоко над головой меч и голову вражеского командира. Победа.

***

Я проснулся от жжения, открыл глаза, тяжело дыша, словно после лютого кошмара. Бой перестал кипеть в венах, я успокоился и перевел дыхание. Глаза слипаются, но слышу барабанный стук дождя и вздыхаю — глубоко и спокойно. Сезон дождей. Мы выстояли. Мы победили. Вздохнув снова, улыбаюсь и осматриваюсь.

Комната не чета той, что была у Эбеле раньше — она меньше, но опрятнее. Не хватает столика с книгой и, видимо уничтоженной, статуи квагги. И все же… Все же она роскошна. Как… как Эбеле.

У нее изящное худенькое высокое тело, стройные длинные ножки, благородного бледно-бурого оттенка кожа, струящиеся черные волосы и манящий взгляд. Кожа покрыта затейливыми узорами тату, глаза карие, а запах сводит с ума.

Татуированная и абсолютно нагая, она сменила мне повязку с бальзамом на ране на бедре, разбудив. Чувствую боль и тепло ее обнаженного тела, оседлавшего мои ноги.

— Одну сменила, мой господин. — Соблазнительно изгибаясь, игриво прошептала она. — Теперь надо сменить другую.

Она упала на руки, в сантиметре от моей кожи. Ее большие карие глаза смотрят на меня, уголки губ поднимаются в улыбке. Волосы распущены, а соски едва касаются моей груди. Онемел.

Медленно опускаясь ниже, Эбеле коснулась губами моих губ. Чувствую горячее девичье дыхание, целую в ответ. Касаюсь пальцами ее бархатной кожи, глажу спину, бедра. Она двигается на мне, обхватывает руками шею, впиваясь губами. Ощущаю ее нежный язычок, играюсь с ним, растворяясь в неге наслаждения.

Ее лицо отрывается от моего. Словно дикая наездница, Эбеле садится на мои бедра — волосы взъерошены, взгляд полон жажды и желания, грудь хищно вздымается, дыханием будто обжигает. Одно движение — только одно — и вот уже ее ногти впились в мою кожу. Она запрокинула голову, обнажая высокую стройную шею. Ускоряясь, Эбеле застонала…

Я счастлив.

***

Через два дня прибыл Буру. Господин нашел город в запустении и скорби — половина Желтоцветья сгорело, погибли Этан, Адонго и каждый шестой житель. Как оказалось, бваны проломили оборону и арбалетчики бежали в страхе, не готовые к натиску всадников. Адонго командовал северной линией домов — и бежал; Афолаби южной — и выдержал.

Многих лунных братьев пленили. Господин будет доволен.

Второй особняк пережил штурм. Мы собрались в главном зале за круглым столом — там, где собирались Афолаби, Олэйинка и иные мятежники. Там, где они строили против нас козни. Жаль, что столь многие не пережили сечу — вместе бы посмеялись.

Сев за круглый стол, мы обменялись взглядами — Зарбенгу, Олэйинка, Ннамбди и Эбеле. Нас всё меньше…

— Отныне это место — славный вольный град Желтоцветный. — Буру говорит отрывисто, обводя взглядом всех, не роняя и капли чувств. — Я выделю в его казну пять тысяч лир на строительство ратуши и заселение молодыми женщинами. Стражу повелю оставить. Эбеле мне уже всё рассказала, Аджо! — В этот момент Буру мимолетно взглянул на меня. Показалось или в его глазах сыграли насмешливые искорки? Господин, тем временем, продолжил. — И я совершенно с ней согласен. Ты достоин своих доспехов. Вы все достойны. Зеленый сезон мы переживем здесь, а потом… — Буру широко улыбнулся с неподдельной радостью и закончил. — А потом вас, друзья мои, ждет столица!

***

Следующим ранним утром, близ рукомойника, меня перехватила Олэйинка. Она выглядит встревоженно — оглядываясь по сторонам и не найдя соглядатая, говорит как можно тише:

— Готто всё знал. Он сказал, что… Что ты знал тоже.

— Ты о чем, Олэ?.. — Вспоминая ночное наслаждение, растягивая слова, отвечаю ей.

— Эбеле — не просто мхарану Клалва. И она была в Белом Гнезде совсем недавно.

— И что?.. — Не до конца понимаю я.

— Я спрашивала — Буру уверен, что его незаконнорожденная дочь в этом время была в Желтоцветье, но это ложь — она лжет отцу и господину! Готто видел ее даже в бойцовых ямах Изумрудных братьев, они выполняют… Выполняли поручения высокопоставленных особ Клалва. Разных особ. И представилась она именем Нкемдилим Клалва. Ее там все видели под именем Нкемдилим Клалва!

— И?.. — Переспрашиваю снова.

— Человек с этим именем на трактирной голубятне отправил письмо. — Олэйинка переходит на шепот. Наклоняюсь к ней, прислушиваюсь. — Готто проследил за ним. Голубь полетел на Запад.

— Господин… — Слышу сквозь сон. — Господин, проснитесь…

На лицо брызнуло красным, просыпаюсь, вынимаю из ножен кинжал, приставил его к горлу девке.

— Прошу не надо… — В ее глазах слезы, она захрипела от ужаса. — Вы кричали, господин.

Сглатываю, убираю кинжал. Немилосердным жестким движением притягиваю служанку к себе. Меня ждет ночь утех. Должна ждать.

***

Буру объяснил, что мне нечего спать с Эбеле. Его приказом мы с Зарбенгу, Ннамбди и господином отныне живем в особняке, а женщины — в гостинице.

— Ты — Клеймённый-Господином. — Объяснил он нам как-то за ужином, уминая ягненка. — Женщина сродни оружию — защитит на пиру и в печали будет рядом. Но горе мечнику, пошедшему в бой с луком и горе воину, женившемуся на мхарану.

— Неужто вы нам выбрали невест? — С улыбкой подал голос Зарбенгу, отставив кубок с травяным отваром. Буру промолчал, вытирая жирные руки о льняное полотенце. Закончив, он сменил тему:

— Вы доказали свою способность отстоять честь Клалва. Я жажду услышать подробности!

— Желтоцветье… Желтоцветный был на грани разорения. — Начал Зарбенгу. — В городе хозяйничали низкорожденные бваны — они пользовались доверчивостью черни и пополняли мошну, облагая честный люд несправедливыми налогами. Богатые богатели, остальных низвели до рабства. Свободолюбивых изгоняли — как моих родителей, как меня. В хекалу же сидел мтава с Запада, ставленник Патриарха. Оттого люди и отвернулись от истинной веры.

— Занятно, занятно… — Ухмыляясь, перебил его Буру, отпив ягодной браги. — Аджо, я понимаю, как ты завоевал расположение Эбеле… — Мы захохотали. — …Но как ты организовал войско?

— Набрал туземцев, раздал копья, вышколил. — Пожимаю плечами, допив пульке. Служанка с пышными грудями, низко наклонившись, налила мне еще. Я шлепнул её по крупной заднице, цыкнул и продолжил. — Эти скотоводы набили руку на летнем грабеже, с оружием они обращаться уже умели. Всё, что нужно было — единообразие, дисциплина и обещание награды. Я — простой парень и методы у меня простые!

Буру сдержанно улыбнулся.

— Ну а ты, Ннамбди? — Кивнул он в сторону молча догрызающего цыплячью ножку Парниши.

— А я… Я… Я должен кое в чем признаться, мой господин. — Медленно проговорил Ннамбди. Мы с Зарбенгу напряглись и обменялись тревожными взглядами. — Аджо убил Готто.

— Я знаю. — Добродушно махнул рукой Буру, но в его глазах я уловил напряжение. — Всё Желтоцветное об этом трубит! Как один Клеймённый-Господином свернул шею другому.

— Всё было не так, Господин! — Настойчиво и запинаясь ответил Ннамбди. Я напрягся сильнее, а он продолжил. — Я был с Готто всё то время. Он… Он подозревал Эбеле в измене. Постоянно говорил мне держаться настороже. Я подслушивал многие разговоры. Когда Аджо пришел к нему, он рассказал, что Ваша дочь отправила гонца в Белое Гнездо! Олэйинка тогда пришла к богачам-предателям и ей нужно было завоевать расположение — она сдала гонца, он был умерщвлен, а письмо — похищено. Я не знаю, что в нем было, но когда его прочитал Зарбенгу… — Тут уже напрягся Зарбенгу. — …То убил мтаву, обезглавив круг предателей. Они не договорились о новом лидере и Олэйинка… Каким-то образом захватила власть.