Правое запястье, на котором до инициации золотились плети эльфийских рун, вдруг стало жечь и это привело Эльмарис в чувство.

— Что было в бокале? — спросила она, прищурившись, разглядывая Дирана. — Чем вы пытались меня опоить?

— Эй! — мужчина сориентировалась достаточно быстро. Он улыбнулся, отступил на два шага, поднимая руки вверх, — никаких ко мне претензий. Княгиня лично просила меня…

Руны снова обожгли кожу. На этот раз так ощутимо, что Эльмарис не выдержала и взглянула на запястье.

— Что это? — удивленно воскликнул Диран, тоже заметив, как золотистые побеги, точно живые, оплетали ее руку. Они уже полностью покрыли запястье и теперь медленно, но неуклонно двигались выше, к локтю.

— Напоминание, — усмехнулась Эльмарис. — И вы солгали. Княгиня не просила вас ни о чем. Так что было в бокале?

— Светлейшая пригласила меня во дворец для инициации своей дочери, — ухмыльнулся Вариус. Сознаваться в том, что сегодняшняя импровизация была целиком и полностью его порывом он не торопился.

Эльмарис снова скривилась и встряхнула рукой.

— А хорошая штучка, — задумчиво произнесла она, поглаживая кончиками пальцев тонкие линии рунного рисунка. Он уже полностью восстановился и замер. Теперь ее запястье было точно таким же, как и до инициации. — И да, вы лжете. Может быть, княгиня и имела в виду что-нибудь… этакое, но… я спрашивала о том, что было в бокале. — Эльмарис вдруг прищурилась. Она услышала плеск волн и шум прибоя. Стихия давала ей понять, что не оставляет свою дочь и всегда готова прийти на помощь.

Дальнейшее стало сюрпризом и для самой девушки. Вода из графина у стены вдруг взметнулась в воздух и, превратившись в тонкий жгут, метнулась к Вариусу и в одно мгновение спеленала его по рукам и ногам.

Мужчина даже вскрикнуть не успел, как мешком повалился на пол.

— Итак, — Эльмарис улыбалась. Она вдруг почувствовала небывалый душевный подъем, и… захотелось пошалить. Сделать что-нибудь такое… такое… она еще не знала, на что именно способна, но точно была уверена, что это будет весело. — Что было в бокале?

— Всего лишь слабое зелье, — скривился Вариус. Он извивался, пытаясь разорвать путы, но ничего не получалось. А эта ведьма, смотрела на него и улыбалась, и было в ее улыбке что-то такое, от чего у него холодок по спине бежал. — Даже не приворотное, а просто… располагающее и слегка притупляющее внимание.

— Слабовато, — качнула головой Эльмарис и пальчиком поманила к себе струйку. Та, извиваясь, точно маленькая змейка рванула к своей наперснице и обвилась вокруг ее левого запястья. — Для легкого зелья, слабовато.

И по-прежнему невинно улыбаясь, Эльмарис спустила прозрачную змейку на грудь Вариуса. Мужчина побледнел, а когда водная паршивка добралась к его лицу, задергался еще активнее.

— Амулет, — прохрипел он за секунду до того, как тоненькая струйка успела скользнуть ему в ноздрю. — Усиливающий плотские желания.

— На Лантаре не действует магия.

— Обычная — нет, а ведьминская — сколько угодно. Я все сказал, теперь отпусти меня.

Эльмарис поднялась. Вздохнула расстроено.

— Зачем ты это сделал?

— Шутишь? Это мой шанс на безбедное существование. Вряд ли Светлейший князь оставил бы дочь без внимания.

— У меня есть жених. Кронпринц Дарканской империи. Как думаешь, пошел бы Светлейший на такое? Смог бы отказать Дарканскому императору?

Вариус позеленел от страха. Он вдруг понял, что затея его с самого начала была провальной. Прежде, чем пытаться соблазнить ведьму, надо было узнать, не стоит ли за ней дарканский лорд.

— Отпусти, — прохрипел он.

— Неа, — широко улыбнулась ведьма. — Полежи здесь, подумай… отдохни.

И пожав плечами, она выплыла из его спальни. Несмотря на широкую улыбку и озорной блеск в глазах, на душе у Эльмарис было паршиво. Лерс оказался прав. Как всегда. И руны вернулись.

Девушка вздохнула и покосилась на собственное запястье. Погладила кончиками пальцев тонкие узоры.

— И никуда мне от вас не деться, — прошептала она.

Дальнейшее стало сюрпризом и для самой девушки. Вода из графина у стены вдруг взметнулась в воздух и, превратившись в тонкий жгут, метнулась к Вариусу и в одно мгновение спеленала его по рукам и ногам.

Мужчина даже вскрикнуть не успел, как мешком повалился на пол.

— Итак, — Эльмарис улыбалась. Она вдруг почувствовала небывалый душевный подъем, и… захотелось пошалить. Сделать что-нибудь такое… такое… она еще не знала, на что именно способна, но точно была уверена, что это будет весело. — Что было в бокале?

— Всего лишь слабое зелье, — скривился Вариус. Он извивался, пытаясь разорвать путы, но ничего не получалось. А эта ведьма, смотрела на него и улыбалась, и было в ее улыбке что-то такое, от чего у него холодок по спине бежал. — Даже не приворотное, а просто… располагающее и слегка притупляющее внимание.

— Слабовато, — качнула головой Эльмарис и пальчиком поманила к себе струйку. Та, извиваясь, точно маленькая змейка рванула к своей наперснице и обвилась вокруг ее левого запястья. — Для легкого зелья, слабовато.

И по-прежнему невинно улыбаясь, Эльмарис спустила прозрачную змейку на грудь Вариуса. Мужчина побледнел, а когда водная паршивка добралась к его лицу, задергался еще активнее.

— Амулет, — прохрипел он за секунду до того, как тоненькая струйка успела скользнуть ему в ноздрю. — Усиливающий плотские желания.

— На Лантаре не действует магия.

— Обычная — нет, а ведьминская — сколько угодно. Я все сказал, теперь отпусти меня.

Эльмарис поднялась. Вздохнула расстроено.

— Зачем ты это сделал?

— Шутишь? Это мой шанс на безбедное существование. Вряд ли Светлейший князь оставил бы дочь без внимания.

— У меня есть жених. Кронпринц Дарканской империи. Как думаешь, пошел бы Светлейший на такое? Смог бы отказать Дарканскому императору?

Вариус позеленел от страха. Он вдруг понял, что затея его с самого начала была провальной. Прежде, чем пытаться соблазнить ведьму, надо было узнать, не стоит ли за ней дарканский лорд.

— Отпусти, — прохрипел он.

— Неа, — широко улыбнулась ведьма. — Полежи здесь, подумай… отдохни.

И пожав плечами, она выплыла из его спальни. Несмотря на широкую улыбку и озорной блеск в глазах, на душе у Эльмарис было паршиво. Лерс оказался прав. Как всегда. И руны вернулись.

Девушка вздохнула и покосилась на собственное запястье. Погладила кончиками пальцев тонкие узоры.

— И никуда мне от вас не деться, — прошептала она.

В бальный зал Эльмарис не вернулась. Отловила какую-то горничную в коридоре и через нее передала сообщение для княгини. Сама же направилась в свою спальню. С помощью служанки, сменила бальное платье на очередную полупрозрачную ночную рубашку.

Отправив горничную, Эльмарис закуталась в пеньюар и уселась на подоконник. Спать, как ни странно, не хотелось. Делать ничего, впрочем, тоже. когда на нее нападало такое настроение раньше, она шла к Сайрин и они долго секретничали о своем, «о девичьем», как часто выражалась Дочь Тьмы. А теперь…

Эльмарис вздохнула. Ей даже поговорить было не с кем в этом огромном дворце, который вроде как и считался ее родным домом. Она еще раз вздохнула и приложила ладонь к холодному оконному стеклу. Там, с той стороны, на стекле стали собираться капельки. Мелкие совсем, точно бисер стеклянный. Они играли. Скользили по гладкой поверхности, то обрисовывая контуры ее ладони, то собираясь в один цельный узор.

Эльмарис улыбнулась. Легонько щелкнула пальцами по стеклу.

— Мы теперь будем дружить? — шепотом спросила она, и в ответ ей раздался легкий хрустальный перезвон, в котором сплелась и весенняя капель и шум осеннего дождя, и рокот прибоя. — Я не грущу, — ответила она. — Просто… Это не так легко принять и… Я запуталась.

Хрустальный перезвон стал чуть громче и… в нем послышалась укоризна. Легкая, но оттого не менее обидная.