Охранник оглядел нас еще раз. Из его утробы раздался какой-то булькающий звук. «Подождите», — сказал он и скрылся в недрах дома утех.

Мы нервно переглянулись. Прошло минуть десять, охранник снова возник на пороге. Распахнув дверь перед подругой, произнёс: «Проходите, вас ждут».

Я осталась ждать у входа, пребывая в шоке от сказанного охранником. Это ж надо такое — проходить конкурс, чтобы оказаться в борделе! А испытательный срок?! Я даже предположить не могла, что такое возможно! Нет, я, конечно, взрослая девушка, и понимаю сам процесс близости между мужчиной и женщиной, хоть сама еще невинна. Но конкурс и испытательный срок! Это выше моего понимания. В голову закрались безумнейшие мысли, — каковы условия конкурса, и заканчивается ли испытательный срок экзаменом, а есть ли «переэкзаменовка» в случае неудачи? Стоп, Каролина, стоп, стоп, остынь, ну и понесло же тебя. В конце концов, Майя говорила, что это самый лучший дом утех и девушки здесь работают специфические, так что, вероятно, и условия приема на «работу» могут быть своеобразными.

Дверь распахнулась, ослепляя светом. Я зажмурилась. В проеме показался знакомый охранник. Посмотрев на меня, он произнес: «Чай».

Я непонимающим взглядом уставилась на мужчину.

Он взглянул еще раз, тяжело вздохнул, видимо разочарованный моей недогадливостью и повторил: «Чай. Я заварил, проходи, нечего мерзнуть».

На улице действительно похолодало, я начала подмерзать, хоть и куталась в плащ.

В помещении было тепло, приятный аромат парфюмерии витал в воздухе, приглушенный свет артефактов создавал расслабляющую обстановку. Охранник всучил мне чашку с чаем и маленькую плетеную корзиночку с крендельками, которые напомнили мне о Вернерах. На выпускных курсах стало меньше выходных дней, и я могла посещать своих названных родителей только раз в три месяца. Поблагодарив охранника, я пила напиток маленькими глотками. Такого вкусного чая мне еще не доводилось пробовать! Да и крендельки таяли во рту, я была уверенна, что это сдоба Найса и Марты. От удовольствия я прикрыла глаза и поняла, что улыбаюсь. Охранник смотрел на меня и тоже улыбался, как-то по-отечески, разом избавившись от своего грозного вида.

Я уже допила чай, когда на лестнице раздались шаги, приглушенные лежащим на ступеньках ковром. Майя невозмутимо и несколько медленно спускалась по лестнице.

Попрощавшись с охранником, мы вышли в ночь.

— Ну, говори, у тебя получилось? Майя, не интригуй своим молчанием!

— Знаешь, Каролина, это была долгая беседа. Мадам выжала меня, как лимон. Но мне дали неделю испытательного срока. Да не смейся ты! Учитывая специфику заведения, понимаю, как это звучит, — подруга и сама была готова рассмеяться, — Сначала мне придется приготовить чай, который подают в этом заведении, назвав все ингредиенты и их пропорции, а затем преобразить волосы поступивших девушек. Через неделю мадам должна представить клиентам новеньких «девочек». Знаешь, я успела пообщаться со жрицами любви и поняла, что мадам помешана на конкурсах и испытательных сроках. А еще она очень требовательна, но при этом заботится о своих подопечных, как мать родная.

— Но при этом использует их тело для обогащения, — вздохнула я.

Майя хотела мне ответить, но невдалеке раздались голоса. В нашу сторону направлялась компания из пятерых крепко подвыпивших мужчин. Мы ускорили шаг, но пятерка нас заметила и быстро приблизилась.

— Эй, вы двое, хотите подзаработать и незабываемо провести ночь? — крикнул один из мужчин.

— И день. Сделаем друг другу приятно! — добавил его друг.

Недалеко от театра они нас нагнали и окружили.

— Куда же вы убегаете, — один из охочих до ночных утех схватил Майю за руку. Второй обнял меня и дыхнул в лицо запахом спиртного, заставив неприятно поморщиться.

— Ишь ты! Запах им не по душе! Не выпендривайтесь! Мы видели, откуда вы вышли. Это в борделе вы королевы, а тут — обычные шлюхи! — завил схвативший меня мужчина.

— Да, не брыкайтесь и больно не будет. Может, даже удовольствие получите, — гоготнул его друг, что держал Майю.

Остальные молчали и гаденько улыбались.

В этот момент я пожалела, что ни я, ни Майя не являемся боевиками. Как же хотелось им врезать, но силы явно не были равны; нас двое, а этих уродов пятеро. Опять мы попали в переделку, и рядом нет никого, кто мог бы помочь! Мы попытались вырваться. Я лягнула противника в ногу и оттолкнула его, у Майи тоже получилось освободиться. Но мы не успели и шагу ступить, как опять нас схватили.

— А ты знаешь, как распалить интерес, — обнявший меня мужчина пытался сдернуть плащ и задрать подол платья. Я безуспешно пыталась вырваться, услышала треск рвущейся материи и крик Майи. Собрав все свои силы, толкнула напавшего в грудь, и смогла вырваться. Время будто замедлилось.

И в этом момент я увидела, как к нам неспешно приближается незнакомец, а потом раздался голос, который я не спутаю ни с каким другим. Это был Ренан!

— Я вам не помешал? — его голос был полон льда. — Кто же так обращается с дамами. Разве так добиваются благосклонности прекрасных сьерр? — он откровенно насмехался, вот только не понятно, кто стал объектом его насмешек. А я почувствовала, что он испытывает душевную боль.

— Это же д'Айсвиль собственной персоной! Мы просто развлекаемся с потаскушками, это не стоит твоего внимания, друг — самый трезвый мужчина из этой пятерки узнал Ренана.

— Когда это мы были друзьями, Льюис? Убирайтесь! — глаза Ренана опасно сверкнули, а на кончиках пальцев поднятой руки заискрился лёд.

Тот, кто схватил меня, пытался что-то возразить моему магу, но друзья, заставили его умолкнуть. Под презрительным взглядом Ренана пятерка гуляк ушла восвояси.

Профессор Айс обернулся к нам, и я закрыла глаза, боясь, что он узнает меня. Что он подумает о девочке, которой когда-то давно подарил снежинку! Я надеялась, что прошедшие годы и грязь на лице являются достаточной маскировкой сейчас, и он меня не узнает. Но, видимо, ему и дела не было ни до нас, ни воспоминаний.

Он отвернулся, уходя, бросил через плечо: «Будьте здесь, я пришлю карету, и вас отвезут, куда скажете». Голос Ренана был спокойным и ровным, холодным, под стать его магии.

Слова благодарности застряли в горле, грозя прорваться всхлипами и слезами. Он не узнал меня. Я испытывала облегчение и печаль одновременно. И при этом еще какие-то непонятные мне эмоции: обида, горечь, гнев.

Уже сидя в карете и пытаясь разобраться в нахлынувших чувствах, я с удивлением поняла, что самые тёмные из них принадлежали… Ренану. От этой догадки я настолько растерялась, что не сразу сообразила, почему мы остановились.

Патрульные, преграждая путь, остановили карету, спросили о цели нашей поездки. Мы ответили, что направляемся в академический квартал. Главный из патрулирующих квартал стражников произнёс, что с этого вечера движение по столице в столь поздний час строго ограничено и возможно только по пропускам. Мы были озадачены его словами. Майя ответила ему, что несколько часов назад мы прошли без каких-либо пропусков. Среди патрулирующих оказался уже знакомый мне квантин Антуан. Отозвав в сторону старшего патрульного, он что-то тихо ему говорил. Видимо наш знакомец смог убедить своего начальника, что мы не представляем опасности; страж порядка смягчился и пояснил, что эта вынужденная временная мера возникла в связи с определёнными обстоятельствами, разглашать которые он не имеет право, но тем не менее разрешил продолжить нам путь. Проезжая дальше, мы заметили, что имперские учреждения и военный квартал кипели, словно улей.

Мы добрались до академии, с горем пополам оказались в общежитии. Уже лежа в кровати, я ворочалась, вспоминая наше приключение, и долго не могла уснуть.

А утром всех адептов собрали во дворе академии перед админкорпусом и объявили, что в империи введено чрезвычайное положение. Это означало только одно — военные стычки на границе Южных земель переросли в нечто большее.

— Эй, Каролина! — Майя нашла меня в библиотеке, подошла, оглянулась по сторонам и шепнула: «Ты знаешь, что магистры Холвин и Демиус отправляются на границу?».