Мы поднялись на чердак. Томар ле-Руж подошел к куче вещей, накрытых большим куском ткани, поднял один край, достал небольшую деревянную коробку, в которой отсутствовало отверстие для ключа, и протянул её мне.

— Эта шкатулка всегда стояла на камине в хозяйских покоях. Уверен, там лежит что-то важное, но я не сумел её открыть, — сказал дворецкий.

Я отдала деревянный ларец ледовому магу. Он повертел его в руках в поисках секретного механизма.

— Это шкатулка-головоломка. Необходимо найти ключ, чтобы открыть её, — произнёс свой вердикт ледовый маг.

— Неужели мы не откроем ларец? — моему разочарованию не было предела.

— Может, тогда сломать его? — предложил дворецкий.

— Ни в коем случае. Если мы попытаемся сломать шкатулку, её содержимое может быть уничтожено. В некоторых тайниках используется такой способ защиты. Есть шкатулки, которые открываются простым одиночным нажатием в нужной области, в то время как для открытия других требуется движение ряда небольших частей. В самых сложных ларцах нужно сделать более ста ходов, прежде чем головоломка сойдётся, — продолжил нас просвещать ледовый маг.

На крышке коробки была какая-то абстракция. Профессор Айс задумчиво смотрел на неё, а потом начал двигать отдельные дощечки, собирая рисунок. Когда на крышке ларца проступило изображение замка, раздался щелчок. Крышка отъехала в сторону. Внутри лежал сложенный вчетверо лист.

Ренан, не глядя, протянул мне письмо. Дрожащими руками я развернула послание и принялась вслух его читать.

«Наши дорогие дочери, Амалия и Кассандра. Верим, что когда-нибудь вы найдете эту шкатулку и поймёте, как её открыть. Но, к сожалению, это будет означать, что наше вынужденное путешествие закончилось не так, как должно было. Наши любимые девочки, обстоятельства складываются так, что нам необходимо отлучиться из дома.

Много лет назад, во времена «столетних магических войн», наши родоначальники пожертвовали своими жизнями и магией для всеобщего блага. После этого император Воржиаль позволил нашему роду удалиться от суетливой дворцовой жизни, но поставил условие, чтобы мы скрывали магию де Вентрей. Возможно, на тот момент решение повелителя было единственно-верным. Эмпатическая магия должна была исчезнуть с лица земли, стереться из людской памяти, уйти в небытие, как и часть тех сил, что эмпаты забрали с собой.

Наверное, мы поступили неправильно, так долго проживая вдали от столицы. Ведь вы сами знаете, что дела наши обстоят не очень хорошо. Дать вам достойное образование и приданое мы не в силах. Поэтому мы с вашим отцом приняли решение — попросить императора о милости и помощи в память о принесённой некогда жертве.

Амалия, доченька, ты уже взрослая и сильная духом девочка. Просим тебя позаботиться о Кассандре. Оберегай младшую сестрёнку и никогда, слышишь, никогда не подпускай к ней Октопусов. Наши соседи каким-то образом узнали о тайне Кассандры. Мы боимся, что они захотят использовать её дар в дурных целях. Собственно говоря, это основная причина, по которой мы решили через столько лет затворничества объявиться при дворе и пасть в ноги императору, умоляя его о защите.

Бесконечно любим вас, мама и папа».

Письмо бесшумно выпало из моих рук и упало на пол. Я не заметила, как по лицу текут слёзы. Профессор Айс подошёл ко мне и обнял, устраивая у себя на коленях.

— Не плач, моя «малышка с фонтана». Очень скоро Октопус получит по заслугам за свои злодеяния, — прошептал ледовый маг, прислонившись губами к моему виску.

Я крепко обняла Ренана, будто он был моим единственным якорем в бушующем море, и молчала, оплакивая свою семью. Томар ле-Руж деликатно удалился.

Мы просидели на чердаке минут двадцать. Ренан гладил мои глоссы, а я вцепилась в него, боясь разжать кольцо объятий. Наконец, я перестала плакать и успокоилась.

— Прошу вас, давайте поедем отсюда. Сейчас мне тяжело здесь находиться. Да и дворецкий больше ничем не сможет помочь, — я посмотрела на ледового мага. Мои глаза были красными от слёз, но смотрела я твёрдо и решительно.

— Как скажете, Каролина. Мы действительно нашли всё, что смогли, — согласился со мной Профессор Айс.

Ледовый маг сложил послание в шкатулку, и мы спустились на первый этаж. Простившись с дворецким, отправились в обратную дорогу.

Погода испортилась еще больше. Темно-свинцовые тучи заволокли небо, огненные молнии расчерчивали небосвод. Где-то на горизонте небеса почернели, проливаясь на землю обильным, холодным дождём. Чернота быстро приближалась к нам. Стало понятно, что ливень застанет нас в дороге. Порывы ветра становились всё сильнее, а молнии ближе и яростнее. Мы решили переждать непогоду в Аверпине.

Как и ожидалось, гроза догнала нас на подъезде к городку. Аверпин приветствовал нас громом и проливным дождём.

Стараясь перекричать непогоду, я указала Ренану на «Белую лошадь». Ледовый маг направил экипаж к гостинице.

— Сьерра Монс, рад вас видеть. Погода жуткая, вы не промокли? Позвольте, я высушу и почищу ваш плащ, — хозяин «Белой лошади» поспешил ко мне.

Услышав, что трактирщик назвал меня другим именем, Ренан кинул на меня лукавый взгляд.

— Благодарю вас, сьерр Транс, — ответила я, отдавая ему свой изрядно намокший плащ и делая вид, что не вижу веселья в глазах водника.

Трактирщик бросил любопытный взгляд на Ренана.

— Вы не сами в этот раз, — произнёс он, забирая плащ Профессора Айса.

— Вы наблюдательны, сьерр Транс, — улыбнулась.

— Я велю накрыть столик для вас и вашего мужа, — ответил трактирщик.

Веселье во взгляде ледового мага грозило затопить весь первый этаж гостиницы.

— О, сьерр Транс, вы ошиблись. Жорж — мой брат. Но сначала мы бы хотели освежиться с дороги. У вас есть два свободных номера?

Моя улыбка лучилась доброжелательностью, в то время как лукавство Ренана сменилось удивлением и досадой. Я была удовлетворена своей находчивостью и реакцией ледового мага.

Джон Транс поклонился и велел слуге проводить нас в наши номера. Мы поднялись на второй этаж, а там разделились, направившись каждый в свою комнату.

Мы сидели в харчевне «Белой лошади», за столом, уже ставшим мне родным после первого посещения гостиницы, и ужинали.

На дворе бушевало нешуточное ненастье. Ветер гулко хлопал неплотно прикрытыми оконными ставнями, казалось, что он сорвёт их с петель. Мрачные, черные тучи неслись по небу, как Неистовый гон — неупокоенные, призрачные воины из древних сказаний. Ливень нещадно поливал землю. Раскаты грома проносились волнами по небесной тверди. Молнии расчерчивали небо, ослепляли улицу огненными вспышками и врывались светом в окна, создавая разительный контраст с атмосферой, царящей в «Белой лошади».

В отличие от улицы, здесь было тепло, сухо и уютно. Весело трещали дрова в огромном камине. Неяркий свет был приятен глазу, а одинокий музыкант тихо наигрывал на лютне какую-то ненавязчивую мелодию. Из кухни доносились умопомрачительные запахи, доводящие до обонятельного бреда счастливых, а главное, успевших укрыться от непогоды постояльцев гостиницы.

В данную минуту кроме нашего столика, посетители «Белой лошади» оккупировали еще пять столов. Немногочисленные жители гостиницы тихо переговаривались за ужином.

— Брат, значит? Решили назначить меня своим родственником? — с ухмылкой спросил Ренан, отрезая ножом кусочек сочного ароматного мяса.

— Но не могла же я назвать вас своим мужем или начальником. Пострадала бы репутация сьерры Монс.

Я основательно выплакалась в имении, и теперь была спокойна, даже немного шутила.

— Предполагаю, что сьерра Анна Монс могла бы даже обрадоваться подобному прикрытию. Кто может понять этих неадекватных любительниц душещипательных историй? Но чем же наша писательница второсортных романов так изрядно вам насолила, если вы решили воспользоваться её именем? — усмехнулся Ренан.

— Просто помню вашу науку, что на задании необходимо соблюдать инкогнито, — почему-то сейчас я была собой довольна. Почему? Потому что понимала, Профессор Айс также удовлетворён моей предусмотрительностью.