Я перевожу взгляд в сторону, чтобы прочитать реакцию Форджа. Ни его поза, ни выражение его лица не изменились. Я решила принять это, как хороший знак.

— У тебя есть её последнее фото? Или видео? Хоть что-то?

Я киваю.

— Да. И то, и другое.

— Дай их мне. — Он протягивает руку.

— Они на моём телефоне. Дай мне минуту. — Я ставлю бокал на пол и открываю клатч, пытаясь сдержать облегчение, вернувшееся к жизни в моей груди. — Ты действительно собираешься помочь мне вернуть её? — спрашиваю я, набирая код, чтобы разблокировать свой телефон.

Он не отвечает, пока я не встречаюсь с ним взглядом.

— Я собираюсь изучить ситуацию.

Хорошо, это не да, но и не нет…

— Но я никому ничего не делаю, не получив чего-то взамен.

Мне следовало ожидать, что он скажет это. Моё сердце бьётся сильнее, когда я изучаю суровые черты его лица, смягчённые только щетиной, которая, кажется, постоянно окрашивает его челюсть.

— Чего ты хочешь?

Одна его бровь приподнимается.

— От тебя? За десять миллионов долларов? Ты уже должна знать ответ на этот вопрос. — Уголки его рта приподнимаются до тех пор, пока выражение его лица не превращается в явно торжествующее. — Каждую чёртову вещь.

Каждую чёртову вещь. Слова вибрируют по всему моему телу, соски ещё больше твердеют, между ногами усиливается пульсация.

— Не хочу рисковать и повторять то, что произошло в Ла Рейне, поэтому, пожалуй, я останусь в одежде, — говорю я ему, мой голос звучит хрипло даже для моих ушей.

— Хорошо. Потому что, когда я захочу, чтобы ты осталась без неё, я сам тебя раздену.

Дрожь проходит по моему позвоночнику. Как слова могут так сильно повлиять на меня? Но это не только слова. Это мужчина.

Фордж поворачивается на диване и тянется ко мне. Я вздрагиваю, когда его большой палец поглаживает пульс на моей шее. Он делает паузу, его тёмный взгляд проникает в мой.

— Ты боишься меня.

Мои губы сжимаются, когда я думаю, как ему ответить, не звуча при этом глупо. Я решила сказать правду.

— Я отвыкла от прикосновений. Нет… не от таких.

Его взгляд усиливается, когда он ласкает мою кожу и обвивает пальцами другой руки моё горло.

— Ты не можешь говорить такие вещи такому человеку, как я.

Боль нарастает между ногами. Я нахожусь в нескольких шагах от того, чтобы взобраться на него. Это алкоголь. Верно?

Какова бы ни была причина, меня никогда не тянуло так сильно к мужчине, как к Джерико Форджу. Он, как чёрная дыра. Я не могу сопротивляться притягивающей меня гравитации. Потому что я идиотка.

Знание этого всё равно не ослабляет ощущения тепла, исходящего от него, или восхитительного солёного свежего запаха мужчины, который окружает меня. Каждое касание кончиков его пальцев на моём горле возбуждает.

— Почему я не могу говорить такое? — шепчу я.

— Потому что тогда я захочу сделать это.

Он убирает руку и тянет меня к себе на колени. Мои колени раздвинулись, приземляясь с обеих сторон от его бёдер, когда он одной рукой обхватил мою шею сзади, а другой ладонью скользнул вниз к моей заднице.

С грубым рывком он тянет меня к своему телу, пока каждый мой изгиб не прижимается к твёрдым мышцам, скрытым под его смокингом. Кроме одной части, вовсе не скрытой. Стояк, как железный прут, я ничего не могу поделать и двигаюсь напротив него. Рот Форджа на секунду нависает напротив моих губ, я смотрю на него, когда его взгляд пронзает меня.

Один удар сердца. Два. Три.

Я не знаю, чего он ждёт, но я умираю от желания почувствовать его губы на своих. Выражение его лица меняется, как раз перед тем, как его рот обрушивается на мой.

Это не мягкий, сладкий поцелуй. Это штурм ворот, и моя защита уже находится в руинах. Он требует впустить его, и мои губы раздвигаются, позволяя его языку прорваться.

Как я и думала раньше, вкус виски смешанный с ним ещё лучше.

Я издаю небольшой стон, когда он жёстче сжимает мою задницу и поднимает меня, чтобы сильнее прижать к своему члену. Он мародёр, грабящий точно так же, как пират, как я о нём думала, когда впервые увидела его. Он забирает без разрешения или извинения.

И мне это нравится.

Я двигаю своими бёдрами, и похоть зажигает каждое нервное окончание. Мне нужно это. Нуждаюсь в нём. Хочу его. С отчаянием, которое я не чувствовала уже… никогда.

Поцелуй продолжается и продолжается. Ликёр ударяет прямо в голову, освобождая меня от запретов, когда я зарываю пальцы в его волосы. Я дёргаю его за длинные пряди, притягивая ближе, молча умоляя его поцеловать меня сильнее. Чтобы взять больше. Чтобы заставить себя забыть беспорядок, в котором я оказалась, даже если это всего на несколько минут.

Моё тело на взводе и готово для него. Влага пропитывает трусики. Я никогда в своей жизни не была такой сильно нуждающейся в мужчине.

И вдруг он останавливается.

Как будто он щёлкнул выключателем, тело Форджа напрягается, его руки покидают мою шею и задницу, хватая меня за бёдра и отодвигая от себя на диван. Он поднимается на ноги.

Какого…

Я встаю, чтобы схватить его за лацканы, но он держит меня на расстоянии вытянутой руки.

— Сядь, мисс Баптист.

— Зачем? Какого чёрта, Фордж?

— Этого не произойдёт. Не здесь. Не сейчас. — Его грубый голос говорит мне, что он не так безразличен, как хочет казаться.

Моё внимание падает к массивному стояку, испытывающему на прочность тонкий материал его брюк.

— Ты снова отвергаешь меня? Ты серьёзно? Потому что у твоего члена серьёзная проблема с твоим решением.

Он прищуривается на меня, а затем кивает на нижнюю часть своего тела.

— Тогда не стесняйся позаботиться об этом, но я не трахну тебя.

Жар в моих венах превращается в гнев, мои руки сжимаются в кулаки.

— Ну нет, чёрта с два. Ты можешь трахнуться сразу, Фордж. Что, чёрт возьми, с тобой?

Его взгляд становится тяжёлым, когда он изучает меня.

Я знаю, что он хочет меня. Так почему же он не берёт то, что хочет?

Руки Форджа отпускают меня, и он отступает назад. Он касается пальцем стеклянной панели рядом с сервантом, и один квадратик подсвечивается синим светом. Десять секунд спустя в комнату входит мужчина.

— Мисс Баптист хочет поужинать, — говорит Фордж, не глядя на него.

Ужин? Он считает, что мне нужна еда?

— Я не…

Подбородок Форджа поворачивается в мою сторону, заставляя замолчать.

— Ты поешь, а затем отправишь фото и видео на электронную почту, которую тебе даст Коба.

С последним приказом он поворачивается и выходит через те же двери, в которые только что вошёл другой мужчина.

Что за ублюдок.

Прежде чем он исчезает из поля зрения, я мельком замечаю, как его руки сжимаются в кулаки, а затем разжимаются.

Во что, чёрт возьми, играет Джерико Фордж?

Ощущение её кожи обжигает мои ладони. Я не должен был прикасаться к ней. Не должен был целовать её. Ещё нет. Не так.

У меня есть планы на Индию Баптист. Хотя я должен быть рад, что она хочет меня трахнуть, но я не могу позволить себе отвлекаться.

А она охренеть как отвлекает.

На меня вешались одни из самых красивых женщин в мире. Ни одна из них не повлияла на меня так, как она. Даже моя самая умелая любовница не могла так чертовски быстро сделать твёрдым мой член.

Дело не только в теле Индии, у которого я хочу изучить каждый дюйм, и не в её потрясающем лице. Дело в ней. Её поведении. Её горе. Её решимости. Её верности сестре, даже несмотря на то, что девчонка облажалась.

Если быть честным с собой — нет ничего, что могло бы заманить меня быстрее, чем всё это.

И это означает, что я должен быть бдительным. Я не могу позволить себе видеть в ней больше, чем средство для достижения цели. Но у моего члена есть другие идеи. Я стараюсь думать о чём угодно, чтобы он опал, когда направляюсь в свой кабинет на борту, но ничего не получается.