Это, должно быть, из-за алкоголя. Ещё одна ложь.

Кончики пальцев Форджа ласкают мою руку, когда он берёт у меня бокал, посылая дрожь удовольствия вверх по моим рукам, которое стреляет прямо в мои соски. Они, как твёрдые камешки, прижимаются к тонкой ткани моего красного платья. Фордж ничего не пропускает. Взгляд его бушующих серых глаз опускается перед тем, как снова встретиться с моим взглядом, как будто он провоцирует меня ослушаться и воплотить в реальность его угрозу.

Дыхание перехватывает, когда он смотрит на меня, как будто снова пытается прочитать мои мысли.

Если бы он знал, о чём я думаю, он сел бы рядом со мной и перевернул меня на колени, задрал моё платье и обнаружил, насколько я мокрая, прежде чем отшлёпать меня?

Разведённый во мне огонь тлеет, когда он делает шаг от меня. Потом ещё. И ещё. Он не нарушает зрительный контакт, пока не достигает серванта и не наливает ещё одну порцию в мой бокал, и ещё порцию — во второй.

Когда он оборачивается, выражение его лица снова становится пустым.

Клянусь, у этого человека раздвоение личности от того, как хорошо он может контролировать свои эмоции. Талант, который я хотела бы иметь прямо сейчас.

Он делает глоток своего напитка, и мой пульс учащается, когда он продолжает пристально смотреть на меня. Наконец, он говорит:

— Зачем тебе так сильно нужны деньги?

— Я не могу тебе сказать.

Размеренными шагами он снова идёт в мою сторону и прижимает бокал в мою руку.

— Ты не покинешь эту лодку, пока не скажешь мне.

Я скручиваю пальцы вокруг напитка и подношу его к губам, не сводя с него взгляда. Выпиваю. От ликёра меня охватывает тёплый удар, проникающий через мой организм. На мгновение сокрушительная тревога, охватившая меня за пределами казино, похоже, проходит. Я снова стою на полуустойчивых ногах и молча поворачиваюсь по кругу, чтобы осмотреть декадентский интерьер корабля из дерева, гранита и кожи, потому что он определённо не такой простой, как лодка.

На секунду я позволила себе представить, что могу скрыться здесь от всех своих проблем. Даже, если бы это было всего на один день.

— Может быть, я буду не против. — Я прекращаю ходить по кругу, чтобы встретить взгляд Форджа. Его задумчивость вернулась, и я сразу же сожалею о своих словах.

Он идёт ко мне, пока говорит:

— Женщины находятся на этой лодке только по двум причинам — либо трахаться, либо работать. Какую роль выбираешь ты?

Его вульгарное заявление напоминает мне о том, как он отверг меня в субботу вечером в моём номере в отеле казино.

— Ты не хочешь меня трахнуть, так что остаётся только один вариант.

— Кто сказал, что я не хочу тебя трахнуть? — его тёмный взгляд путешествует по моему телу, оставляя огненные следы везде, где он касается.

— Ты.

С бокалом в руке он делает ещё один шаг ко мне.

— Я не хотел мученицу, лежащую как холодная рыба. Когда я трахну тебя, ты будешь полноправным и добровольным участником.

— Когда именно? — смеюсь я, пытаясь сделать ещё один глоток из своего уже пустого бокала. — Ты чертовски самонадеян. — По какой-то причине, когда я произношу эти слова, мой взгляд падает на его промежность, и сквозь тонкий материал его смокинговых штанов невозможно не рассмотреть выпуклость.

— Называй меня как хочешь, но сначала у тебя есть история, чтобы рассказать мне. — Фордж поворачивается, хватает графин и пересекает комнату, чтобы снова наполнить мой бокал.

Я знаю, что мне нельзя пить, но прямо сейчас моя способность принимать правильные решения не работает. На одну ночь я хочу забыть, что моя сестра в заложниках…

Нет. Стоп.

Я делаю ещё глоток ликёра и позволяю ему лечь на язык, оценивая вкус. Рот Форджа будет на вкус таким же.

Неа. Об этом я тоже не думаю.

— Мне нужны деньги. Конец истории.

— Прекрати лгать, Инди, и тогда, может быть, ты узнаешь, что я являюсь хорошим союзником. Потому что, чтобы тебе ни понадобилось, оно у меня есть. — Его полные губы соблазняют меня не только рассказать ему то, что он хочет знать, но и попробовать их.

Нет. Я отвожу взгляд от его рта, пытаясь разрушить чары. Это не работает, так что я прибегаю к единственному способу, который знаю — немного правды.

— Если я скажу тебе, то рискую чьей-то жизнью. Я не могу так рисковать.

Фордж подходит ближе, и я хочу впитать тепло, исходящее от него.

— Чьей жизнью?

— Я не могу тебе сказать.

Его пальцы поднимают мой подбородок, заставляя меня встретиться с ним взглядом.

— Эта яхта оснащена новейшими технологиями. Никто не услышит ни одной проклятой вещи, которую ты говоришь, пока ты на борту. Яхта постоянно проверяется на жучки. С тем же успехом ты могла застрять в снежной пещере в Сибири.

Каждым словом, которое он говорит, он соблазняет меня довериться ему, но я знаю, что не должна.

Его большой палец скользит по моей щеке.

— Индия Баптист, ты удивительная женщина с огромными способностями…

Комплимент и его прикосновение что-то делают со мной. Моё тело инстинктивно движется навстречу ему.

— Но ты также невероятно глупа, отказываясь говорить мне прямо сейчас.

Я дёргаюсь от него.

— Ты — грёбанный мудак.

Взгляд Форджа падает на его промежность, и мой снова следует туда же.

Стояк стал больше?

— Я, возможно, и мудак, но богатый мудак. У тебя нет проблем, которые я не смог бы решить с помощью денег. Скажи мне сейчас то, что я хочу знать, или я собираюсь напоить тебя, соблазнить, и тогда ты расскажешь мне каждый секрет, который когда-либо хранила.

Я задыхаюсь от смеха над его самоуверенным заявлением.

— Ты не можешь ожидать от меня, что я поведу себя в соответствии с твоим планом, когда ты сообщаешь мне его заранее.

— Я всегда получаю то, что хочу.

Я сжимаю губы и делаю ещё один глоток. Из-за отсутствия с утра еды ликёр ударяет в голову быстрее, чем обычно, поэтому я снова сажусь на диван. У меня редко бывает больше одного напитка, потому что за покерным столом мне нужен ясный ум.

Но что-то мне подсказывает рассказать ему всё и позволить Форджу помочь мне решить проблему, с которой я столкнулась. Из всех людей, которых я встречала в своей жизни, он, возможно, был единственным, кто на самом деле мог помочь.

Я знаю, что не могу сделать это одна. Я уже пыталась и потерпела неудачу, и дни заканчиваются. Наверняка, мне снова позвонят с неизвестного номера и скажут, как они разочарованы тем, что я не смогла сыграть в Монако и снова станут угрожать жизни Саммер.

Что, если они потеряют терпение? Что, если они не будут ждать все пять дней, которые у меня остались на поиски денег? Действительно ли я готова поставить жизнь своей сестры, доверившись их словам? Готова ли я поставить на Джерико Форджа?

Бастиен сказал мне кое-что в субботу вечером, что сейчас звучит в моей голове. По крайней мере, я тот дьявол, которого ты знаешь.

В данный момент тот самый дьявол — Фордж, потому что Бастиен больше не может мне помочь.

Я делаю ещё один глоток и закрываю глаза, не в состоянии поверить в то, что собираюсь сказать.

— Никому не рассказывай. Я не могу пойти в полицию или Интерпол. Это буквально вопрос жизни и смерти.

— Даю слово.

Глубоко вздохнув, я позволила всем словам вылиться.

— Мне нужно десять миллионов долларов через пять дней, иначе моя сестра будет продана с аукциона тому, кто больше всего заплатит секс-работорговцам.

Тёмный взгляд Форджа становится мрачным.

— У кого она?

— Я не знаю. Они звонят с неизвестного номера.

— Когда и как они её забрали?

— Пять дней назад. Она была… — я делаю паузу, не желая делиться унизительной частью истории.

Диван проседает рядом со мной от веса Форджа, когда он садится.

— Если ты мне не расскажешь всё, я не смогу тебе помочь.

Я рассказываю ему, пока всматриваюсь в остатки своего виски.

— Она играла в подпольную игру в покер. Она проигрывала, поэтому сжульничала. Они поймали её. Был банк в пять миллионов долларов. Они хотят вернуть двойную сумму. Они сказали, если я кому-нибудь расскажу… они убьют её. Меня. И Аланну.