— Простите? — спрашиваю я, надеясь, что он допустит ошибку и расскажет, откуда знает, что, чёрт возьми, случилось сегодня вечером. Никто не должен был знать, что произошло… разве что один из игроков, Жан Филипп или Арманд слили информацию.

Холодный груз оседает на моём теле, охлаждая меня до глубины души. Ктосказал?

— Вы проиграли самую важную игру в своей жизни, мисс Баптист. Даже важнее финала покерного тура, который вы проиграли. Ваша сестра для вас не так важна?

— Кто рассказал вам?

Его смех хриплый, словно связь не очень хорошая, и снова мне интересно, где, чёрт возьми, они удерживают Саммер. Думаю, они где-то в Северной Африке, но они могут быть и рядом, из того, что я знаю.

— Вы думаете, я не знаю каждый ваш шаг, мисс Баптист? Пусть это послужит для вас напоминанием. Если вы думаете о том, чтобы пойти в полицию или Интерпол, я даже не удосужусь продать вашу симпатичную сестру. Я отправлю её вам обратно в ящике, чтобы вы собрали её заново для захоронения. Тогда мы придём за вами и миссис Кларк.

Аланна прикрывает рот рукой, приглушая свой стон.

— Ах, миссис Кларк. Хорошо, что вы слышите моё предупреждение, потому что я не повторяюсь. Может быть, вы можете напомнить Индии, сколько конкретно времени у неё осталось.

— Шесть дней. Я точно знаю, сколько времени. Вы получите свои грёбаные деньги.

— Да, это так. Потому что вы не хотите думать о том, что произойдёт с Саммер, если вы этого не сделаете. Не проиграйте снова, Инди. Мыждём.

Звонок заканчивается, и нижняя губа Аланны дрожит, когда слёзы текут по её щекам.

— Мы должны найти деньги. Мы обязаны. — Она делает ещё два глубоких вдоха. — Я продаю свою квартиру. Я позвоню завтра в агентство.

Я качаю головой.

— Это займёт слишком много времени. Мы не можем рисковать. Я найду другой способ. Я обещаю. Я больше не подведу тебя.

Её крепкие руки обнимают меня.

— Ты меня не подвела, Инди. Ты — человек. Потрясающий человек. Ты найдёшь способ. Я знаю это. А тем временем я собираюсь начать процесс продажи своей квартиры. Я не могу сидеть сложа руки. Я не так устроена.

Я встречаюсь с её голубым взглядом, и хотя от этой мысли тянет блевать, ощущение такое, как будто волны бьются о берег, я говорю ей:

— Дай мне пару дней. Возможно, у меня есть другой вариант. Просто… Мне нужно немного времени, чтобы выяснить подробности. Хорошо?

— Надеюсь, ты повеселился сегодня вечером, Фордж, потому что это последний грёбаный раз, когда ты находился рядом с Инди.

Я останавливаюсь в вестибюле казино, когда де Вир отмахивается от брюнетки, стоящей рядом с ним возле двери. Голиаф, издеваясь, напрягается рядом со мной, как будто находится на грани выхода из себя.

Просто видя лицо де Вира, я хочу вырвать бутылку выпивки из его сжатого кулака и забить его ей. Горячая, огненная ярость пронизывает меня. Требуются годы железной самодисциплины, чтобы держать её в себе и не показывать ни капли эмоций.

Ты получишь свою месть, Исаак. Клянусь.

— Хочешь сделать ставку на это, де Вир? Я с радостью заберу ещё больше твоих денег сегодня вечером, тем более что она у меня уже была.

Его ноздри раздуваются, и вена пульсирует на лбу. Он ничему не научился в школе. Неудивительно.

Де Вир — испорченная маленькая сука, движущаяся по жизни, словно это одна большая вечеринка, когда он старается потратить все деньги Мамочки и Папочки. Он — воплощение всего, что я ненавижу, даже если бы он не убил единственного человека, который имел для меня значение во всём этом мире. Когда он был чертовски пьян.

— У тебя её не было. Она сказала мне, — говорит он высокомерным тоном, подняв подбородок. Мои кулаки сжались при мысли о том, что он загнал её в угол после вторжения Голиафа. Этого больше не повторится.

— Ты можешь продолжать пытаться отнять у меня всё, чёрт возьми, Фордж, но её ты не получишь. Только, если через мой, блядь, труп.

Предсказуемый ответ был бы: это можно устроить, но я выбираю другой способ. Тот, который разозлит его ещё больше.

— Сколько времени прошло с тех пор, как она раздвигала для тебя свои длинные загорелые ноги? Потому что я мог бы поклясться, что видел Бога сегодня вечером.

Де Вир резко наклоняется ко мне, ликер расплёскивается на мраморный пол из открытой бутылки.

— Иди нахуй, Фордж. Если ты когда-нибудь заговоришь так о ней снова, я засуну эти слова обратно тебе в глотку своим грёбаным кулаком.

Он качается на ногах. Мне интересно, он защищает её честь, потому что пьян, или он действительно одержим ею? Ни одна женщина, которую я отнял у него за прошедшие годы в стремлении сделать его несчастным, похоже, его не заботила. Все они были быстрым перепихоном, развлечением или игрушками. Ему всегда было насрать, когда он видел их в моих объятьях или они переставали отвечать на его звонки.

Но Индия Баптист другая. Это единственная причина, по которой он скрывал так долго свой интерес к ней. Он намеренно держал её подальше от моего внимания.

Теперь уже больше нет.

— Она тебе не безразлична, не так ли, де Вир? Она не такая, как остальные.

Он оскаливает зубы.

— Она моя, Фордж. Я, блядь, не позволю тебе отобрать её.

Моя грудь сотрясается, и я начинаю смеяться.

— Ты запрещаешь мне что-либо делать. — Я делаю шаг ближе к нему. — Тебе следовало лучше держать свой секрет. Теперь тебе есть что терять — то, что действительно имеет значение. Всё, что ты сможешь сделать — это бояться того дня, когда я отомщу. Ты не заподозришь, что это случится, но ты будешь тратить каждую минуту на то, чтобы узнать, когда это произойдёт. — Я улыбаюсь ему, когда его губы сужаются в тонкую жёсткую линию.

— Попытайся отобрать её. Я убью тебя сам.

Я поднимаю взгляд на один из пузырей в декоративном потолке с сусальным золотом, скрывающий видеонаблюдение казино.

— У меня сейчас записана твоя угроза смерти. Я добавлю её к своей подборке всего, что заставит тебя гнить в тюрьме, если со мной что-нибудь случится.

— Да пошёл ты, Фордж.

Я качаю головой.

— Я бы предпочёл трахнуть Индию Баптист. И я сделаю это. Многократно. Может быть, я даже оставлю её себе. Сделаю её своей любовницей. — Я наклонил подбородок к Голиафу. — Подгони машину. Я закончил с ним. — Голиаф шагает передо мной, и я поворачиваюсь, чтобы последовать за ним.

— Она, чёрт возьми, не прикоснётся к тебе. Мы собираемся пожениться.

Я оборачиваюсь и вижу самодовольное, почти победное выражение лица де Вира. Какого хрена?

Но я ничего не говорю. Я изучаю его, чтобы найти признаки того, что он блефует. И ничего не нахожу.

Его ухмылка увеличивается.

— Нет ответа? Так я и думал. Шах и мат, Фордж. Шах и мат.

Я протягиваю руку и сжимаю его плечо, опираясь большим пальцем чуть выше его трахеи, и затем сильно надавливаю, пока он не начинает кашлять.

— Ты не понимаешь, как это работает, де Вир. Шах и мат означает, что один из нас умрёт.

Он снова кашляет, его пальцы обхватывают мою руку. Для камер, которые смотрят на нас, выглядит всё так, будто у нас дружеский момент. Это именно то, чего я добивался.

— Индии Баптист будет лучше быть моей шлюхой, чем твоей женой. На самом деле, именно это и произойдёт.

Я не могу уснуть и знаю, что Аланна тоже не спит, потому что слышу, как она ворочается всю ночь в моей комнате для гостей. К тому времени, как взошло солнце, я вновь и вновь множество раз проигрывала всё, что случилось прошлой ночью.

Общее количество новых идей, чтобы достать деньги на игру в Монако? Ноль.

Я не возьму их от Бастиена… если смогу найти другие решения.

Прямо сейчас, эти решения включают кредиторов, ограбление банка и кражу со взломом — ни в одном из них у меня нет опыта. Но пока я не собираюсь их исключать.

Из своей спрятанной заначки я раскапываю капсулу эспрессо и готовлюсь заварить кофе, чтобы найти необходимую энергию вернуться в отель и забрать свои вещи из номера. До сих пор не могу поверить, что Фордж выгнал меня.