Всё это действительно произошло с ним, но теперь это, похоже, уже ничего для него не значило. Во всяком случае, он не чувствовал теперь ничего — ни волнения, ни эмоций, ни каких-нибудь чувств. Если у него и были какие-то чувства к Лори, то они уже давно прошли. Да и были ли они на самом деле?

— Ты слышал, что я сказал? Мы с Лори поженились, Мартин!

— Да. Поздравляю тебя. Ты заполучил в жёны замечательную девушку.

— Так ты спокойно относишься к этому?

— Да. Вполне.

Чарли, чуть-чуть поколебавшись, протянул ему руку, и Мартин пожал её.

— Послушай, Мартин... я хотел спросить тебя насчёт Дебби. Индейцы... — Он запнулся. — Она с ними... В общем, она спала с краснокожими?

Мартин покачал головой:

— Чарли, честно говоря, я не знаю. Но я не думаю, что кто-то из них действительно спал с ней. Больше похоже на то, что они сумели основательно промыть ей мозги. В результате чего она полностью встала на сторону индейцев. Такое впечатление, что они вынули у неё из головы её собственный мозг и вставили ей мозг индейца. В общем, она ведёт себя так, точно изнутри она — настоящий индеец.

— Понятно... — Чарли нахмурился. — Но если она целиком встала на их сторону и не желает уходить от них, это означает, что она стала частью их племени. А это означает, что кто-то из индейцев переспал с ней, и она родила от него детей, которые живут в этом племени.

Мартин отвернулся от него и некоторое время молчал. Потом он с горечью заговорил:

— Чарли, раньше я никогда не понимал, почему команчи убивают всех наших женщин, а младенцам разбивают головы. Мне это казалось странным и непонятным. А сейчас я понял: они просто не желают, чтобы наши женщины рожали младенцев и чтобы эти младенцы вырастали и превращались во взрослых людей. Они не хотят, чтобы мы жили здесь. Поэтому они стараются всеми силами нас уничтожить. И сейчас я сам испытываю по отношению к ним точно такие же чувства. Я хочу, чтобы они все сдохли. Все до одного. Я не хочу, чтобы кто-то из них остался в живых.

Чарли закусил губу. Такое впечатление, что Мартин слегка сдвинулся. Во всяком случае, он говорил точно ненормальный.

В этот момент в палатку вошёл Сол Клинтон. Вид у него был усталый, но довольный.

— Ну что ж, ребята, я наконец решил этот запутанный вопрос. Мне пришлось согласиться с тем, что полковник будет командовать всеми — в том числе и нами. Но это не важно. Самое главное, теперь мы можем выступить.

— Вместе с индейцами тонкава? — спросил Чарли Мак-Корри.

— Да, вместе с ними. — Он повернулся к Мартину: — А ты, Мартин, официально проведён по ведомости как наш проводник из числа гражданских. Ты сможешь отыскать в темноте стоянку индейцев? — Сол Клинтон сощурился: — Ну конечно, ты сможешь! Ты просто обязан это сделать. Я хочу ударить по ним ещё до рассвета. — Он наклонился к Мартину:

— Так ты доведёшь нас до этого места?

Впервые за весь день Мартин Паули улыбнулся.

— Ну конечно, доведу!

Мартин выехал далеко вперёд и быстро отыскал стоянку индейцев. Он увидел контуры отдельных вигвамов и услышал лай индейских собак. Индейцы всегда хвалились тем, что могли узнать по лаю собак, кто приближается к их стоянке — свои или чужие, друзья или враги, такие же краснокожие, как и они сами, или белые. Но Мартин надеялся, что они не распознали по собачьему лаю, что это он сейчас подбирался к их стоянке. Он тут же развернулся и, домчавшись до Сола Клинтона, доложил ему, что может быстро вывести их в расположение воинов Шрама.

— Отлично, Мартин. Хорошая работа, — одобрительно кивнул Клинтон. Весть о том, что разведчик нашёл стоянку индейцев, немедленно распространилась по цепочке из сорока двух рейнджеров и достигла ушей вождя шестидесяти индейцев тонкава, которые двигались вместе с ними.

В следующую секунду к Клинтону подскакал запыхавшийся Чарли Мак-Корри:

— Сол, оказывается, кавалеристы тоже выступили вслед за нами и теперь нас отделяют от них какие-нибудь семь минут пути!

— Всего семь минут? — не поверил своим ушам Сол Клинтон.

Чарли молча кивнул.

— Ну что ж, — зябко потёр руки Сол Клинтон, — тогда нам не стоит терять времени. Ударим по ним сразу.

Он подскакал к вождю индейцев тонкава по кличке Пятнистый Кабан.

— Кабан, слушай меня внимательно. Сейчас мы собираемся атаковать команчей. Ты должен узнать, где находятся их лошади...

— Они находятся западнее от их стоянки, — улыбаясь, сказал Пятнистый Кабан.

Сол Клинтон удивлённо уставился на него.

— Так, значит, ты сам уже всё разведал? Чёрт бы тебя побрал! Не дай бог, твои люди спугнули Жёлтую Пряжку! Ну ладно, теперь уже поздно что-либо исправлять. Одним словом, я хочу поручить тебе самый важный объект: лошадей команчей. Ты должен отрезать и захватить всех их лошадей и отогнать прочь. Сумеешь — все эти лошади станут твоими. Главное, чтобы у воинов-команчей не осталось лошадей. Пешие команчи совсем не страшны. А если у них будут лошади, с ними придётся повозиться. Понял меня?

— Да, я всё понял. Всё будет исполнено. — И Пятнистый Кабан поскакал к своим индейцам.

Клинтон посмотрел на Мартина:

— А ты, Мартин, скачи к полковнику Гринхиллу и скажи ему, что мы сейчас перейдём в атаку, хорошо?

— Есть, капитан! — рявкнул Мартин и сорвался с места. Однако, проскакав около мили, он резко повернул и направился в Кэмп-Радзимински. Там он остановился у санитарного фургона, в котором лежал Эймос, и забрался в него. Когда он зажёг спичку, Эймос открыл глаза:

— Мартин? Ты? Ну, как дела?

— Рейнджеры находятся прямо напротив стоянки Шрама. Готовятся перейти в атаку. Индейцам тонкава поручили увести всех лошадей команчей. Вслед за нами идёт кавалерия Гринхилла. А как ты себя чувствуешь?

В глазах Эймоса промелькнуло выражение горькой иронии, и Мартин пожалел, что задал ему этот глупый вопрос.

— Мартин, у меня в ногах лежат мои вещи. Достань-ка мой револьвер и дай его мне.

Мартин достал револьвер Эймоса и передал его ему. Эймос тут же спрятал оружие под одеяло.

— Ну, мне надо ехать, Эймос, — прошептал Мартин.

— Давай, — с трудом кивнул Эймос. — И сделай работу за меня тоже.

— Ты хочешь сказать, я должен снять твою долю скальпов?

— Да... Нет. Просто растопчи этих проклятых индейцев. Так, как это сделал бы я.

Мартин выскользнул из санитарного фургона. Вокруг везде сновали кавалеристы. Всюду был слышен топот сотен лошадей, лязг амуниции, негромкий разговор солдат. Против воинов Шрама собиралась самая, быть может, грозная сила в истории этого племени.

Когда Мартин вернулся назад, он увидел, что все сорок два рейнджера капитана Клинтона, спешившись, сидят на траве на обратной стороне холма, нависавшего над стоянкой племени Жёлтой Пряжки. А сам капитан Клинтон лежит на самом гребне холма и внимательно рассматривает окрестности. Мартин подполз к нему, и когда Клинтон оглянулся, он увидел, что вид у капитана хмурый и недовольный.

— Чёрт бы тебя побрал, Мартин! — прошипел капитан рейнджеров. — Сколько, ты сказал, у Шрама воинов? Не больше пары сотен? А теперь посмотри, сколько их там на самом деле!

Мартин пополз к самому гребню холма и, посмотрев вниз, испытал такое же потрясение, какое, по-видимому, незадолго перед этим пережил сам Сол Клинтон. Ночь уже постепенно отступала, и в разгорающемся свете утренней зари было видно, как индейцы снуют среди вигвамов, проворно снимая и сворачивая их. Было совершенно очевидно, что индейцы готовятся к бегству. А перед самим поселением стояла огромная масса прекрасно вооружённых всадников.

— Их здесь не меньше трёх сотен с лишним! — Сол Клинтон сжал кулаки. — Чёрт возьми, Мартин, где были твои глаза?! Ты что, считать толком не умеешь?

Мартин покачал головой:

— Даже не знаю, что и сказать... Когда мы с Эймосом были у них, там можно было насчитать не больше полутора сотен воинов. Ну, может быть, две сотни — если включить в число воинов всех мальчиков, способных хотя бы поднять над собой копьё. А сейчас... Да, я вижу, сколько их там. Но это, видимо, подкрепления, которые прибыли к Шраму только что. Судя по тому, как они спешно сворачивают вигвамы и готовятся к бегству, совершенно ясно, что он уже давно готовился к решающей битве с нами. И, наверное, набрал подкрепления откуда только возможно. Вот почему в его распоряжении оказалось так много вооружённых воинов. Это не только его воины, а воины из всех соседних и дружественных ему индейских племён.