Они медленно поехали вперёд. Луна, сначала очень яркая, постепенно становилась всё более тусклой. Мул молчал, не издавая никаких звуков, зато жеребец Мартина то и дело фыркал и прядал головой, чуя кобыл где-то неподалёку.

— Чёрт побери, это же не может продолжаться вечно, — пробормотал Мартин.

— Неужели? — саркастически бросил Эймос.

— Мы должны или дать им бой или попытаться оторваться от них. Если они будут преследовать нас день за днём, неделю за неделей, месяц за месяцем, то...

— Я собираюсь разобраться с ними уже этой ночью, — отрезал Эймос.

Наконец они решили остановиться и заночевать среди холмистой пересечённой местности, где находились истоки ручья Лост-Мьюл. Эймо нашёл сухую канавку, оставшуюся на склоне холма после того, как по нему прошёлся сильный ливень, и разжёг в ней костёр. Мартин помогал ему собрать хворост и ветки для костра, но не выдержал и взбунтовался:

— Мне кажется, я имею право знать, что же ты в конце концов собираешься делать.

— Думаю, нам надо сделать пару чучел, и...

Мартин взорвался:

— Чёрт побери, я слышал тысячи историй про то, как люди набивали сухой травой и соломой свои одеяла и клали их возле палатки, а наутро они оказывались буквально нашпигованными индейскими стрелами. Причём не одной, а целыми сотнями — точно индейцы не дорожат своими стрелами и носят их в колчанах тысячами и всегда стреляют, не жалея! Думаю, что всё это глупости.

— Когда ты садишься играть в покер или собираешься сражаться с кем-то, — наставительно заметил Эймос, — всё, что тебе нужно — это простой и чёткий план действий. Ты просто подумай, почему тебе так часто приходится слышать о старых добрых уловках и военных хитростях. Причина лежит на поверхности: об этих вещах говорят так часто именно потому, что они лучше всего работают. И когда ты разрабатываешь свой план, ты должен всегда иметь в виду своего противника. Надо обязательно учитывать его уровень, привычки и предпочтения. Надо поставить себя на его место и попытаться понять, как он будет себя вести. Как показывает опыт, обычно люди поступают, исходя из простого здравого смысла. А это означает, что твой план тоже не должен быть излишне сложным и перегруженным деталями. Иначе противник просто не воспримет его. Чем проще, тем лучше. — Эймос улыбнулся: — Одним словом, мы вернулись к самому началу.

— Но твоя идея с чучелами — она просто детская! — взорвался Мартин Паули.

— Ну хорошо. Пусть так, — легко согласился Эймос. — Ты голоден? Я думаю, что они в любом случае решили подождать, пока мы расположимся на ночлег. Так что, если ты хочешь что-нибудь приготовить поесть, у тебя куча времени.

— Я совершенно не думаю сейчас о еде, — огрызнулся Мартин. — Когда эти негодяи рыщут там, в темноте, мне совсем не до еды.

— Как скажешь, — пожал плечами Эймос.

Он осмотрелся вокруг и, увидев одинокую ель, подошёл к ней и уселся под её раскидистыми ветвями, прислонившись спиной к стволу. Поставив ружьё между ног, он стал ждать.

Мартин уселся рядом. «Похоже, Эймос выбрал самое неудобное место для того, чтобы ожидать там тех, кто охотится за нами, — пронеслось у него в голове. — Мы же с ним видны здесь как на ладони».

— Как ты думаешь, они будут стрелять в нас или нападут с холодным оружием? — спросил он Эймоса.

— Думаю, что они предпочтут ножи. Чтобы не было лишнего шума и криков. Впрочем, я не могу решать за них. Увидим... Но с чем бы они ни напали на нас, мы всё равно с ними справимся. А сейчас ложись-ка спать. Я позабочусь обо всём.

«Он предлагает мне поспать, когда я не знаю, что случится в следующую минуту: либо мне придётся стрелять в незнакомого человека, либо он первым вытащит из меня кишки, — подумал Мартин Паули. — Чёрт побери, что происходит?!»

Он внимательно посмотрел на Эймоса. Несмотря на кажущееся внешнее спокойствие, Эймос был предельно напряжён. Это чувствовалось и по его взгляду, и по речи. Судя по всему, он не ожидал от этой ночи ничего хорошего.

«Мне нельзя спать. Ни минуты, — подумал Мартин. — Неизвестно, что ждёт нас здесь».

Он решил бодрствовать всю ночь. Но стоило только ему растянуться на расстеленном на земле одеяле, как он не заметил, как провалился в сон.

Мартина разбудил оглушительный звук ружейного выстрела. Звук был такой, словно в него стреляли в упор. Проснувшись, он схватил ружьё и перекатился по земле, стараясь избежать повторного выстрела. Выстрел грянул снова, и Мартин услышал чей-то сдавленный хрип, потом — стон, а затем всё стихло.

Мартин лихорадочно огляделся и увидел, что Эймоса под елью больше нет. «Наверное, это его только что убили», — пронеслось у него в голове. Мартин почувствовал, как у него острой болью сжало сердце.

В канавке по-прежнему тлел разложенный ими костёр. Но рядом с ним Мартин никого не заметил.

Мартин посмотрел туда, откуда только что раздались выстрелы и где кто-то сначала застонал, а потом затих. В темноте он различил очертания двух тел, неподвижно лежавших на земле. Когда он подполз поближе, то убедился, что это были два трупа. Но ни один из них не был телом Эймоса.

Затем Мартин Паули услышал бешеный стук копыт. Кто-то на огромной скорости уносился на лошади прочь. До слуха Мартина донёсся звук выстрела, и топот тут же прекратился. Вслед за ним стихли вообще все звуки. Вокруг Мартина воцарилась почти могильная тишина.

Он вернулся к ели и стал ждать. Вскоре он услышал осторожные шаги. Мартин стиснул ружьё и навёл его в том направлении, откуда доносился звук шагов. Его палец застыл на спусковом крючке. В эту секунду он услышал голос Эймоса:

— Не стреляй, Мартин. Сражение закончилось.

— Что, чёрт побери, здесь произошло?!

— Джерем Фаттермен послал двух своих подручных, чтобы они убили нас, а сам крался сзади. С двумя его подручными я расправился сразу, а чтобы поразить его, мне пришлось изрядно потрудиться.

— Ничего себе... — выдохнул Мартин. — А где ты пропадал после того, как уложил его?

— Я решил пойти посмотреть, не завалялось ли у него в карманах тех двух золотых двадцатидолларовых монет, которыми мне пришлось с ним расплатиться. И действительно, они так и лежали у него в кармане.

Мартин опустил глаза. Его сердце бешено колотилось.

— В любом случае, нам удалось избежать самого худшего, — сказал Эймос.

Мартин посмотрел на него и промолвил:

— Я не уверен в этом, Эймос. То, что случилось, может ещё аукнуться большой бедой в будущем. Ничего хорошего в этом нет.

Эймос ничего не ответил ему. Молча сев на лошадь, он поехал вперёд. Мартин последовал за ним.

Через несколько минут небо заволокло густой серой пеленой. Луна исчезла за этой непроницаемой пеленой, и сверху посыпался густой снег. Тяжёлые хлопья снега окончательно затушили разожжённый Мартином и Эймосом костёр и завалили прерию пушистыми сугробами. Когда над тем местом, где недавно разыгралась трагедия, взошло солнце, три оставшихся лежать на земле трупа были полностью засыпаны белыми снежными хлопьями, превратившись в едва различимые малоприметные холмики.

Когда Эймос с Мартином вновь прибыли в Форт-Силл, зима уже начала отступать. Днём под влиянием солнечных лучей снег размокал и таял. Однако ночью его вновь сковывало морозом.

Индейцы, которые собрались в окрестностях Форт-Силла для того, чтобы перезимовать здесь и спастись от морозов и холодов, с нетерпением дожидались начала весны. Они собирались уехать, как только из-под снега покажется первая зелёная трава. Пока же они широко пользовались теми возможностями, которые предоставляла правительственная программа помощи индейцам. У специального агента Хайрема Эпплби они получали муку, сахар, другие бесплатные припасы, а также табак и порох. Седой пятидесятилетний Эпплби был похож на приказчика из магазина средней руки и вёл себя соответственно. Он был удивительно вежлив, точен, пунктуален, никогда не повышал ни на кого голоса, и обладал поразительным терпением. Казалось, ничто не могло вывести его из себя. Эймос с Мартином видели, как команчи убили коров Эпплби и зажарили их мясо прямо у него на дворе. Но Хайрем и бровью не повёл. А однажды Эймос наблюдал, как ворвавшийся в контору Хайрема Эпплби молодой индеец приставил к его горлу нож, требуя у агента патронов и пороха, которые тот отказывался ему выдавать. Но даже несмотря на приставленный к кадыку нож, Эпплби отказался выполнить его требование. Тогда разъярённый индеец плюнул ему прямо в лицо. Но Эпплби даже не шелохнулся. Эймос, не веря своим глазам, схватился за ружьё.