— Гарри, ну же, — простонала она.

Гарри усмехнулся и вместо одного действия совершил другое. Первый шлепок пришёлся на правую ягодицу, от чего Гермиона взвизгнула и прогнулась в спине сильнее, чуть расставляя ноги шире в охренительных гольфах, чуть ниже колена. Второй шлепок и Гермиона застонала. Третий шлепок был сильнее. Руку жгло, и Гарри с каким-то маниакальным восторгом наблюдал за красным пятном в форме его ладони расползающемся по светлой коже упругих ягодиц.

Гермиона дрожала, но промеж нежных складочек показалась прозрачная капелька и Гарри словил её членом, всадив его до упора. Плоть вокруг него тут же запульсировала. Гермиона вскрикнула и затряслась в пароксизме стремительного оргазма.

— Мерлин, как же хорошо! — прошептала она на выдохе.

Гарри ждал, когда с Гермионы схлынут последние волны наслаждения, поглаживая ей спину. Он всё выше задирал рубашку, руками обхватив живот. Затем чуть нагнулся и жадные пальцы сжали оба полушария груди. Он ощущал как внутри горячо, влажно и так тесно. Гарри сделал замах, почти выпустив наружу член, и снова вошёл в Гермиону, шепча на ухо всякий ненаучный бред.

Шлепки долго сменялись ударами бёдер, пока Гарри не сжал челюсти и не стал вбиваться в лоно Гермионы, держась одной рукой за её грудь, а другой за волосы. Гермиона уже прогибалась под неестественным углом и всё громче вскрикивала, пока Гарри бешено, как отбойный молоток, долбился внутрь. Гарри чувствовал себя неадекватным животным, но знал, что ничего лучше прежде не испытывал. Желание брать и обладать смешивалось с потребностью защитить своё. Ведь Гермиона была его, а значит, более не посмеет ослушаться.

— Ты моя, — простонал Гарри, делая особенно резкий рывок внутрь, от чего мышцы влагалища Гермионы стиснули член плотнее, а она сжала свою грудь руками издавая какие-то невероятные звуки. Смесь криков, стонов, и слов любви.

Гарри тут же последовал за ней, чувствуя, как то, что было пожаром стало казаться взрывом, волнами от которого Гарри накрывало снова и снова, пока он выплёскивал внутрь Гермионы своё семя. Почему-то в голову пришла мысль, что после войны, это не уйдёт в пустоту, а станет рождением новой жизни.

— Я люблю тебя, — проговорил Гарри, лёжа на Гермионе и стараясь отдышаться. Он увидел, как на её расслабленном лице мелькнула улыбка.

— А я тебя.

Настроение Гермионы возросло многократно, хотя взгляд был ещё печальным. Зато она уже не казалась застывшей статуей, производящей все действия по инерции, как вчера. Она очистила магией себя и Гарри. Починила свои трусики, оказавшиеся порванными, и связала узлом тяжёлую массу волос.

— Значит тебе лучше? — спросил Гарри, заправляя рубашку в брюки.

— Да, что удивительно. Но ещё пару сеансов терапии мне не помешает, — Гермиона хитро посмотрела на него и закинула на плечо сумку.

— Хочешь ещё раз врезать Драко? Мне притащить его? — поднял брови Гарри и заправил выбившуюся прядку за ушко Гермионы.

— Хочу, ещё раз визжать от оргазма.

Это и правду было невероятно и странно — вот так дико поддаться желанию, хотя раньше сдерживаться было легко и просто. Их руки до сих пор подрагивали, пока они шли на первое занятие. Весь их фейерверк занял не более пяти минут.

— Снейп, кстати, хвалил тебя за идею, — заговорил Гарри, когда они проходили мимо кабинета по защите от тёмных искусств. Гарри тут же пожалел о своих словах, потому что Гермиона перестала улыбаться, сбавила шаг и посмотрела на Гарри. Ему вдруг захотелось спрыгнуть в трубу и оказаться в тайной комнате, где никто его не найдёт.

— Когда ты с ним разговаривал?

— Утром. Мне не спалось, — пожал плечами Гарри.

— А вчера, что ты узнал? — очень тихо и угрожающе уточнила Гермиона. — Когда не взял меня с собой.

— Только то, что министерство лояльно ко мне, — ответил он и хотел снова взять её за руку, но она отпрянула и ткнула в него пальцем.

— Я не позволю отстранять меня от каких-либо планов. Не стоит думать, что я стану вышивать крестиком или делать глиняные горшки. И лучше бы тебе это запомнить.

— Не…

Гарри ничего не успел сказать, потому что они, как раз подошли к учебному кабинету истории магии. Позже он ещё не раз поднимал эту тему, но Гермиона успешно избегала этого разговора, то отвлекая его «терапией», которая была ей необходима, то просто сбегая, как девчонка. Впрочем, она и была девчонкой. Невероятно притягательной и любимой, и он должен сделать всё, чтобы сберечь ей жизнь.

В тот вечер они сидели в гостиной Гриффиндора и пытались отогнать от себя грустные мысли играми в плюй-камни, карты и шахматы. С «бойни» прошло всего четыре дня, и воспоминания о ужасе были ещё свежи.

Гермиона не отрываясь смотрела в камин, на танец пламени, снова и снова перечитывая письмо, которое получила от матери. Та собиралась уехать с острова. Больше её здесь ничего не держало. Переезд планировался после рождественских каникул. Мать просила, чтобы Гермиона провела их с ней.

К Гарри, который переводил взгляд с Гермионы на карту мародёров, наблюдая за Малфоем, подсел Рон. Его лицо было непривычно серьёзным, что Гарри даже улыбнулся.

— За Малфоем смотришь. Правильно. Нотт слышал, как тот во всеуслышание угрожал Гермионе.

— Он скорее сам сдохнет, чем вообще приблизится к ней.

Гарри прекрасно понимал, что Драко будет мстить, по крайней мере имеет такие планы. Поэтому он выпускал карту из рук только если Гермиона была рядом или сам хорёк находился в поле его зрения.

— Так может пора ответить? — вдруг заговорил Рон, наклонившись ближе. — Пожирателям. Появиться в Малфой-меноре и…

— И сдохнуть. Прекрасный план Рон, дай пять, — насмешливо поднял Гарри руку и тут же стал серьёзным: — Ладно, ты прав, конечно. Дамблдор на последнем издыхании. Если пожиратели прознают об этом, они сделают всё чтобы захватить школу, а потом и Министерство. Нужно кое о чём подумать и поговорить.

— Соберем АД?

— Нет, такая толпа нам не нужна, — Гарри посмотрел на Гермиону. — Она сейчас вроде в состоянии обсуждать, что-то кроме отъезда матери.

— Она девчонка. Может пора уже понять это? — заговорил Рон осторожно. — Она пусть и дальше загадки разгадывает, лечит, а мы будем в первых рядах. Потому что мы мужчины.

— Мужчины, — усмехнулся Гарри, посмотрев на этого ещё такого, собственно, ребёнка. — Наличие члена не делает нас мужчинами.

Рон кажется не понял суть выражения и недоуменно открыл рот.

— Ээ, как это?

— Забудь, но насчёт Гермионы ты прав. Она слишком важна для меня и всех. Потом ей всё расскажем. А сейчас, — Гарри переглянулся с парнями и увидел, что Джинни с Дафной показывают Гермионе какой — то журнал. Та даже чуть улыбнулась. — Короче надо девчонок погулять отправить.

— Отличная идея. Сейчас Джинни скажу.

Гарри отчего-то знал, что схлопочет от Гермионы. Но сейчас ему нужна трезвая голова и разговор с парнями. Без девушек обсуждение идёт в разы живее без подколов и томных вздохов. Снейп прав. Пора думать мозгами, а не тем, что между ног.

Гермиона весьма неохотно, но всё же ушла с девушками, которые быстро соорудили ей сапоги и тёплое пальто. На улице зачинался по-осеннему прохладный вечер, хотя солнечный свет ещё пробивался в окна замка.

Нотт, Забини, Корнер, Лонгботтом, Томас, Финниган, и конечно Рон. Гарри не мог сказать, что доверял им всем, но сейчас каждый был ему нужен. Особенно слизеринцы, которые стабильно снабжали его информацией о своём факультете. Парни поднялись в мужскую спальню шестого курса и трансфигурировали кровати в кресла. Затем расселись, чтобы обсудить, то что произошло в Хогсмиде.

— Значит с нами Лестрейндж? — рассмеялся Корнер. — Вот же… И правда змеи. В каждую щель пролезут. Парни без обид, — посмотрел он на Нотта и Забини.

— Да, не вопрос. Собственно в твоих словах есть доля правды. Мы всегда останемся на плаву. Но здесь в другом дело, — заговорил Блейз и нахмурился. Между его фигурных бровей пролегла складка.