Гарри с Гермионой переглянулись, и та, покраснев, перевела взгляд в пол, догадываясь о том, что происходило между старшекурсниками в том месте, где они собирались для занятий.

— Мистер Уизли, мисс Джонсон, мистер Уизли, потрудитесь объяснить, что вы там втроем делали после отбоя? — задала вопрос Амбридж, прожигая взглядом гриффиндорцев. Она явно ожидала увидеть кого-то другого. Близнецы в свою очередь решили в очередной раз просто пошутить.

— Собирали несанкционированную группу, — сказал Фред с улыбкой.

— Нарушали ваши суперзаконные декреты, — вторил Джордж. И только темнокожая девушка, кожа которой не способна краснеть, стыдливо смотрела в пол, разрушая шутовской образ.

— Отбой был час назад. Вы нарушили пять, пять декретов! Вы будете наказаны, а возможно, исключены за запрещенные действия, — проговаривала каждое слово Амбридж.

— Директор Амбридж, а какая была причина устраивать подобный акт вандализма? — задала вопрос Минерва МакГонагалл, которая пришла в длинной ночной рубашке с косой до самого пола. Без своего строгого облика она выглядела гораздо моложе, что с немым удивлением отметил Снейп, уже успевший оценить ситуацию.

— Очевидно, желание поймать хоть одного нарушителя занимало все мысли нашего глубокоуважаемого директора, — сказал он, стоя со скрещенными на груди руками.

Гермиона, которая смотрела в первую очередь на Анджелину, с которой за все пять лет обучения не перебросилась и словом, заметила черный клочок ткани, болтающийся на ее темной стройной ноге; и заметила не одна она.

— Да они же там тра…. - закричал Крэбб, показывая толстым пальцем на ноги девушки, но невербально брошенное силенцио заставило его задыхаться. И пока все наблюдали за мучениями Крэбба, а Снейп, сжалившись, снимал проклятие, Гермиона успела трансфигурировать женское белье в платок, который так и остался лежать возле ног виновников. Все произошло за несколько секунд, но директор Амбридж, не успевшая ничего понять, заверещала:

— Что произошло? Что он хотел сказать? Кто это сделал?! Кто, я спрашиваю? Покажись, Фините Инкантатем!

Амбридж вертелась вокруг своей оси, вызывая неслышные смешки присутствующих, но Гарри с Гермионой, надежно укрытые мантией, не издавали ни звука.

— Вам стоит вернуться в гостиную, пока мы с преподавателями будем обсуждать произошедшее, — сказала МакГонагалл, прожигая троицу взглядом, в котором читались и волнение, и осуждение.

Гарри с Гермионой тихонько отступили назад и побежали в гостиную. Перед поворотом к башне она резко затормозила и бросилась к Гарри в объятия. Тот крепко обнял её в ответ.

— Терапия? — спросил он с улыбкой, уткнувшись ей в волосы и вдыхая ее запах.

— Терапия… — сказала она, оторвавшись от жилистого тела. Она понимала, почему многие девушки стали обращать на её друга столько внимания. Подавляя в себе желание задать множество вопросов, она повернулась к картине с Полной Дамой. — Пойдем.

Как только они зашли в гостиную, со всех сторон раздались громкие вопросительные возгласы. Люди в пижамах стояли с ошарашенным видом и ждали хоть каких-то объяснений.

Деканы всех факультетов в чрезвычайных ситуациях перекрывали возможность выхода из гостиной, и студентам ничего не оставалось делать, как только ждать новостей. Гарри взглянул на Гермиону, которая после извиняющегося взгляда скрылась в толпе. Сам он тоже валился с ног, поэтому, пресекая все вопросы, он поднес палочку к горлу и произнес на всю гостиную:

— Амбридж в поисках нарушителей вскрыла Выручай-Комнату, — и, быстро просачиваясь сквозь ничего не понимающих студентов, заспешил к Рону, который ждал его у лестницы, ведущей в спальни.

— Близнецы? Что… — заговорил тот.

Гарри покачал головой.

— Потом, — сказал он и шёпотом рассказал всё Рону, пока они ложились спать.

Гораздо позже, практически засыпая, он думал о Гермионе. Она была так красива даже с залитым слезами лицом, что сегодня ему хотелось вместо ладони использовать губы. Она впервые так сильно плакала при нем, и это его взволновало. Но, несмотря на сегодняшние события, Гарри улыбался. Он почти признался Гермионе в любви.

В школе чародейства и волшебства Хогвартс давно наступила ночь. Бдительный Филч медленно бродил по полутемным коридорам, надеясь поймать хоть какого-нибудь нарушителя — ему очень нравились строгие правила, которые ввела новый директор. Сама Амбридж, чьей заветной мечтой было лишить Гарри Поттера палочки и выгнать его из школы, отдыхала у себя. Дамблдор, которого искали сотрудники Министерства магии, спокойно вышел из своего кабинета и направился в одну из факультетских башен.

Дверь мужской спальни пятого курса бесшумно открылась, и заклинанию сна подверглись и так спящие студенты факультета Гриффиндор. Альбус Дамблдор подошёл к кровати Гарри Поттера и взглянул на его лицо. Он уже знал, что этот мальчик или, вернее, осколок души, застрявший в его шраме, является основным препятствием к смерти Волдеморта.

Дамблдор направил волшебную палочку на Гарри и невербально произнёс: «Легилименс». Ему необходимо было знать, что скрывает Северус, который последнее время так часто брал Гарри на отработки. Пытаясь проникнув в сознание Гарри, Дамблдор наткнулся на защиту. Дорогу к основным воспоминаниям и мыслям мальчика загораживала решетка с тонкими прутьями. Он действительно удивился тому, что студент, который перестал заниматься окклюменцией, да и не имел к этому особых талантов, смог поставить ментальную защиту. Но мысли о Северусе снова заняли седую голову, и он чуть сильнее надавил на сознание спящего. Он долго протискивался сквозь решетку и стройный ряд деревьев Запретного леса. Спустя минуту директор начал злиться и, даже понимая, что своим вмешательством может причинить боль своему подопечному, надавил сильнее, добираясь до тех воспоминаний, которые ему нужны.

Получилось. Пока Гарри стонал во сне, Дамблдор просматривал события последней недели. Любовь Гарри к мисс Грейнджер директор решил обдумать позже, хотя девушка могла бы совершенно случайно попасть в руки Пожирателей, и тогда Гарри, чтобы отомстить, пошел бы на все, что и было нужно директору. Снейп и крестный, как он понял, поменялись для Гарри местами, а значит, Сириус Блэк уже не сможет сыграть нужную роль в четко продуманной игре.

Дамблдора очень беспокоило, что двойной шпион нашел способ обойти его приказ не обучать Гарри окклюменции. Наконец он увидел длинные коридоры Министерства магии, где был укушен змеёй Артур Уизли. Дамблдор пришел к выводу, что в сознание Тома Риддла Гарри перестал проникать, но ему все равно было необходимо, чтобы мальчик попал в Министерство и узнал последнюю часть пророчества. Только тогда там появится сам Волдеморт и слепцы магической Британии прозреют. Выяснив все, что ему было нужно, директор Хогвартса вышел из сознания Гарри. С мыслью о том, как можно было бы использовать привязанность Гарри к Снейпу, он скрылся за дверью.

Ментальное проникновение не остается без последствий, вызывая сильнейшую головную боль и временное помутнение разума.

Когда на следующее утро Гарри Поттер проснулся в своей постели, он подумал, что умирает. По голове как будто постучали молотком; боль была незнакомая, никак не связанная со шрамом. Гарри попытался открыть глаза, но сразу пожалел об этом. Было ощущение, что даже слабый утренний свет из окна сожжет ему сетчатку глаз. Он понимал, что позвать на помощь не в силах, и начал медленно подниматься с кровати. Кое-как спустившись по лестнице, ведущей в гостиную, он услышал голос лучшего друга:

— Гермиона, когда ты мне ответишь, это же…

— Гарри! — та заметила друга в пижаме и бросилась к нему, прерывая попытки Рона взять её за руку. — Что с тобой? Рон, помоги.

Гарри оперся на плечо друга и прохрипел, пока Гермиона трогала его лоб:

— Голова… болит, — открыть глаза он так и не смог.

В гостиной Гриффиндора почти никого не осталось, все, кроме Невилла и близнецов, уже спустились на завтрак. Они сразу подлетели к Гарри и предложили свою помощь.