— Ну… На самом деле, нет. Ведь он так и не снял баллы, — улыбнулась Гермиона и поцеловала его в шею.

— Это верно. Хочешь со мной? — спросил Гарри, посмотрев ей в глаза.

— Слушать, как ты орешь на директора? Уволь. Мне вчерашнего разноса кабинета хватило. Я лучше потом послушаю, — заявила она, надевая на лицо Гарри очки.

— Ладно, — вздохнул он разочарованно. — И еще раз. Забудь о Роне. Он поймет. Мы с ним разговаривали…

— Обо мне? — вспыхнула Гермиона. — О чем конкретно? Если вы обсуждали…

— Мистер Поттер?! Я что, похож на стража Азкабана, который будет ждать вечно? — послышался за дверью нетерпеливый голос.

— Иду! — ответил Гарри, не поворачиваясь. — Герм, ничего такого. Просто мы с ним решили, что, несмотря ни на что, останемся друзьями. Все. Пойду. А то он и правда превратится в дементора и поцелует меня.

Гермиона хихикнула и поцеловала Гарри, шепнув: «Хорошо».

— Я все слышал, Поттер.

Гарри, все еще смеясь, забрал с пола сумку и вышел за дверь, махнув Гермионе рукой. В тот момент они оба были бесконечно счастливы. Именно об этом думала, улыбаясь, Гермиона, пока смотрела через окно на запретный лес. После чего практически вприпрыжку, даже забыв о тяжести сумки и Пожирателях Смерти за стенами замка, побежала в кабинет Арифмантики.

* * *

Снейп уже некоторое время наблюдал, как Гарри один кулак методично вбивает в стену, рыча с каждым ударом, а другой рукой сжимает что-то в кармане брюк. Его пугало, что Гарри даже не морщился от боли, только слезы тихо катились из-под его запотевших очков.

Это жуткое зрелище он обнаружил на Астрономической башне, где и нашел убежавшего из директорского кабинета подростка. Вот только проблемы у него совсем не подростковые. Он прекрасно понимал злость, и ненависть, и бессилие, обуревавшие сейчас Гарри. Это он понял, скорее, подсознательно, потому что проникнуть в разум Гарри не представлялось возможным. Мальчик закрылся еще тогда, когда Снейп ждал его у кабинета, где он развлекался с мисс Грейнджер. Правда, теперь профессор не был уверен, что подобное повторится.

Когда Снейп с утра нес в кабинет Дамблдора медальон Салазара Слизерина, он не предполагал, во что это может вылиться и какая страшная правда откроется. Он чувствовал ответственность за свой поступок. Опять. Как когда-то, когда принес весть о пророчестве Волдеморту.

То, что Директор давно подозревал, что связывает Темного Лорда и Гарри, не оставляло сомнений ни для него, ни для мальчика-который-выжил. Поттер, спокойно дослушав все до конца, молчал долгую минуту, после чего взорвался бешеным криком и даже что-то запустил в сторону директорского стола.

Когда Гарри исчез из кабинета, Дамблдор только усмехнулся испуганному Снейпу в лицо. И пододвинул на край стола вазочку со сладостями.

— Это эмоции. Они пройдут. И возобладает голос разума. Гарри поймет, что был рожден, чтобы умереть ради волшебного мира. Лимонную дольку?

Огонь в камине гостиной не угасал ни на секунду. Даже ночью, когда студенты расходились по своим спальням, он не потухал, словно в ожидании загулявшегося подростка.

Гермиона не отрываясь смотрела в пламя, вот только её кожа покрывалась не жаром, а ледяной коркой страха. Страха за Гарри, которого она не видела с самого утра.

После того, как его забрал Снейп, он так и не появился ни на уроках, ни позже в гостиной Гриффиндора. Она даже не могла посмотреть на карту Мародеров, потому что Гарри забрал её с собой.

«Что же могло произойти? — думала она, кусая ноготь большого пальца и поглядывая на вход. — Что-то точно произошло».

И как только она это подумала, послышалось ворчание Толстой Дамы и звук открывающегося портрета.

В гостиную вошёл Гарри. Гермиона вскочила и бросилась к нему, но его обречённый взгляд и взмыленный вид заставил её остановиться и прошептать:

— Гарри. Что произошло?

Гарри лишь качнул головой и устало потёр глаза. Тем самым демонстрируя окровавленный кулак.

— Гарри, — потребовала ответа Гермиона, — что произошло? С кем ты подрался? Ты что? — ахнула она, представив все последствия. — Избил директора?

Гарри некоторое время смотрел на свои окровавленные пальцы, после чего усмехнулся. В его голове живо возникла картинка такой ситуации.

— Нет, но, пожалуй, стоило.

— Ну конечно, — облегчённо вздохнула Гермиона и осторожно подошла к Гарри. — Ко всему прочему не хватало ещё и отчисления.

Она взяла в руку его сжатый кулак и начала вырисовывать палочкой уже знакомые руны, которые немедленно заживляли раны, так, что кровь втягивалась в них обратно.

— Кого ты бил?

— Никого, — отрезал он.

Гермиона замерла, словно услышала ответ, который Гарри не дал.

— Что же ты делал?

— Лупил стену, — просто ответил Гарри, пожав плечами и любуясь волнами света, которые отражались от огня в волосах Гермионы.

— Расскажи, — попросила она заботливо и опустилась прямо на ковёр, потянув его за собой.

В другое время это могло быть очень двусмысленно, но сейчас все её мысли занимало только душевное состояние Гарри.

— Не хочу, — пробормотал он, но сразу заговорил, увидев её обиженный вид: — Посмотри сама. Заодно Рону расскажешь. Я… Я правда не могу об этом говорить.

— Ты уверен? Может быть, стоит завтра?

— Гермиона, — устало вздохнул Гарри. — Или сейчас, или никогда.

Гермиона понимала, что её женские обиды сейчас ни к чему, но ничего не могла с собой поделать. После того, что произошло утром, она рассчитывала на более пристальное внимание к себе, но Гарри даже не смотрел в её сторону.

Она прошептала заклинание и просто влезла в сознание Гарри, в котором всё ещё крутился разговор с Дамблдором.

* * *

Некоторое время спустя Гермиона сидела опустив палочку, а горячие слёзы тихо текли по её бледным щекам. Она просто не могла поверить, что всё это время не замечала очевидных вещей. Не замечала того, как искусно Дамблдор готовил Гарри к одному единственному решению. Покончить с собой. Ведь именно это он должен будет сделать в попытке убить Волдеморта. Вопрос в другом. Удастся ли эта попытка?

— Значит, всё же крестражи, — прошептала она в ужасе.

— Ты знала о них? — спросил Гарри удивлённо, пока пытался справиться с головной болью. Но он даже не пожаловался на неё. Что такое головная, по сравнению с болью сердечной, которую он испытывал, зная, какое решение вскоре придётся принять.

— Однажды видела упоминание, — задумчиво объяснила Гермиона. — Но даже в той книге говорилось скорее о невозможности создания подобной субстанции. Но чтобы в живом человеке, — со страхом прошептала она и посмотрела, как Гарри пытается сдержать стон боли рвущийся наружу. Она быстро поднялась и вплела пальцы в его лохматые волосы, поглаживая затылок, тем самым облегчая состояние Гарри. — Извини. Я должна была быть аккуратнее.

— Ничего. Ты всё увидела, услышала? Ты же понимаешь, что теперь…

Гермиона вдруг резко подняла взгляд и подозрительно посмотрела на Гарри.

— Ты же не собираешься действительно…

— Я не знаю, не знаю, — он взял руки Гермионы в свои и поглаживал большими пальцами тыльную сторону ладони. — Я до сих пор не могу поверить, что всё это время меня, словно животное на убой, готовили к смерти. Какой смысл теперь… — он осторожно взглянул на Гермиону и резко отвернулся.

— Что ты хочешь сказать? Ты считаешь ошибкой то, что произошло… Между нами? — сдавленно спросила Гермиона.

— Но ничего ведь не было, — пожал плечами Гарри, пока в горле стоял комок. Хотелось сбежать от этого обвиняющего взгляда, как можно дальше.

Гермиона открыла рот и быстро захлопнула, задохнувшись от обиды. Она словно ощутила меч, проткнувший её насквозь и проворачивающийся несколько раз, так, что в душе образовалась дыра, размером…

— Не было? Не было… — она очень хотела раскричаться, затопать ногами и замахать руками. Хотела напустить на Гарри летучемышиный сглаз, только чтобы не слышать этих ужасных, страшных слов. Но Гермиона резко вздохнула, понимая, что сейчас её истерика ни к чему не приведёт, и спокойно встала, обошла Гарри и положила дрожащие руки ему на плечи.