Гарри словно почувствовав её состояние переплёл их пальцы и поцеловал руку.

— Гермиона? — позвал он.

— Я люблю тебя, Гарри, — прошептала она еле слышно.

— И я люблю тебя, — с этими словами он надел на её безымянный палец правой руки кольцо.

Тонкий золотой ободок с янтарным камнем и переплетением из крошечных бриллиантов словно огнём жёг кожу — там где уже была отметина знака помолвки — и ярко сверкал в свете свечей. Гермиона в немом восторге смотрела на эту красоту и задыхалась от переполнявших её чувств.

В этот же момент вспыхнула вспышка и прозвучал щелчок, запечатлев, наверное, самый счастливый момент в жизни Гермионы.

Девушки возмущённо загалдели.

— Мы не успели встать в красивую позу, — крикнула Ромильда Вейн и парни захохотали. — Что я такого сказала? — возмутилась она.

В этот же момент раздалось ещё несколько щелчков и засияли вспышки.

Спустя некоторое время шумная компания ворвалась в большой зал и разбрелась по своим столам.

Гермиона принимала поздравления от декана своего факультета, когда заметила, что к Гарри мягко спланировала министерская сова с коричневым оперением. Её мордочка сохраняла то же самое скучное выражение, которое было у многих чиновников.

Быстро поблагодарив Минерву Макгонагалл за подарок в виде книги по анимагии, которую она планировала изучать только после школы, Гермиона хотела заглянуть в письмо Гарри, но он уже его спрятал.

— Что там написано? — потребовала ответа умница и пытливо посмотрела на грудной карман светлой рубашки, а потом подняла взгляд.

— Извини, родная, но все дела после праздника, — настоял Гарри. — Не стоит занимать голову лишней информацией в свой день рождения, а то вдруг причёска распадётся.

Кто-то фыркнул, кто-то хохотнул. Гермиона нахмурила брови и поджала губы, но Гарри выдержал гневный взгляд и поцеловал девушку в щёку. Гермиону уже в который раз отодвигали от важных дел, и ей это очень не нравилось. Обида в ней росла с каждым таким поступком Гарри. Он стал воспринимать её не как верного боевого товарища, а как девушку. Она должна была сидеть дома, пока Гарри воюет.

Сегодня она промолчит, но завтра выскажет Гарри по этому поводу всё, что думает. Она не станет прятаться за него. Она не станет вязать носочки и шапочки, как на четвёртом курсе. Она хорошо подготовлена и может сражаться.

Всё это Гермиона обдумывала уже который день и давила в себе всякое чувство подспудного страха и благодарности к Гарри, который принял на себя всю ответственность.

В зале стоял привычный гул голосов — все обсуждали предстоящий поход в Хогсмид и что можно успеть сделать в последние тёплые дни осени, при этом не отрываясь от лёгкого завтрака. Внезапно все замерли, кто-то пискнул, когда столы опустели и тут же заполнились праздничными угощениями.

Преподавательский состав это тоже никак не прокомментировал, но все взгляды обратились на Гриффиндорцев, а точнее на Гарри и Гермиону. Дамблдор смотрел туда же. Как только он привлёк внимание виновников торжества, то посмотрел на них из-под своих очков-половинок и отсалютовал кубком. Они кивнули и сделали тоже движение. Вот только искренности во всём этом не чувствовалось.

— Показуха, — прошипел Гарри и слепо уставился на свой кусок ярко украшенного торта. Гермиона тоже не стала есть. — Может быть позавтракаем уже в Хогсмиде? — спросил он, погладив коленку Гермионы под столом.

Это движение, не смотря на всю интимность, было признаком поддержки и благодарности. Гермиона положила свою руку сверху и сжала пальцы. Ей совершенно не хотелось никуда идти. Её единственным желанием было забраться в самый дальний угол Хогвартса, медленно заняться любовью с Гарри, а потом почитать про анимагию, пока он будет греть её теплом своего обнажённого тела.

Она сказала всё это взглядом и увидела в его глазах согласие, но с некоторых пор они стали частью большой группы соратников, готовых идти за Гарри до конца. Это накладывало определённую ответственность. Им необходимо было побыть в центре внимания. Хотя бы недолго.

У дверей в Большой зал их уже ждала часть компании и Гермиона, вздохнув, наконец улыбнулась.

— Конечно. Хогсмид — это отлично.

Уже через полчаса все собрались на выходе из замка. На Гарри наложили отвлекающие чары, чтобы он не собрал вокруг себя поклонников или недоброжелателей. Его фотографиями до сих пор пестрели первые полосы «Ежедневного пророка».

Гермиона шла впереди под руку с Дафной и Джинни, а парни держались позади, громко обсуждая предстоящий матч между Гриффиндором и Когтевраном. Майкл Корнер долго и живописно рассказывал о преимуществе тактики воронов, а Гарри слушал и улыбался чему-то своему. Хотя, судя по всему, он просто запоминал, как будут действовать соперники.

Погода была по-осеннему тёплой: солнце ещё светило, но грело слабо; с деревьев тихонько осыпалась листва, лишь прикрывая травяные ковры. Гремучей ивы осенние краски ещё не коснулись и она, потрясывая сочной зеленью, отгоняла от себя насекомых.

Хагрид вышел из сторожки и помахал компании огромной рукой. Гермиона крикнула в ответ:

— Привет, Хагрид! Мы вечером зайдём!

Смотритель радостно заулыбался, хотя из-за его бороды этого почти не было видно, и, держа в руках, судя по виду, кусок мяса, пошёл в сторону леса.

— Никогда не понимала, как вы с ним общаетесь. Он огромный, страшный и глупый. А его преподавание — вообще курам на смех, — высказалась Дафна.

— Не говори так, — упрекнула Гермиона, хотя в глубине души была согласна с ней. Особенно после выходки с Гроххом. — У него храброе и доброе сердце. А за Гарри он готов умереть.

Дафна лишь пожала плечами и начала рассказывать о своём путешествии во Францию. Удивительно, но Гермиона могла поведать об этой замечательной стране тоже самое. С родителями она побывала в тех же местах, что и семья Гринграсс.

Гермионе была порой неприятна эта лёгкая безответственность и легкомысленность слизеринки, впрочем в жизни та редко сталкивалась с трудностями и другой просто быть не могла. Зато она была на удивление отзывчивой и невероятно умной. Гермиона давно ни с кем не общалась на темы магических рун или теории арифмантики.

Наверное впервые в жизни Гермиона могла с полной уверенностью сказать, что у неё появилась подруга. А ещё была хохотушка Джинни. Она вытягивала девушек из библиотеки и затевала прогулки по потайным ходам Хогвартса, или посиделки в заброшенных кабинетах. Гарри с Гермионой порой слишком увлекались подготовкой к тёмному времени: высматривали новые заклинания, тренировались в выручай комнате, изучали ритуал по поимке души в ларец. Именно это говорила Джинни, утаскивая их расслабится.

Теперь же, когда планы более и менее были назначены, дышать стало гораздо легче, а сегодня Гермиона хотела вообще отбросить все тягостные думы и наслаждаться отличным праздничным днём. Она рассмеялась над шуткой Джинни и обернулась. Увидев, что Гарри смотрит прямо на неё, она нахмурилась, настолько серьёзный был у него вид. Неужели и его гложат предчувствия? Может быть не стоило выходить из замка?

Гарри улыбнулся как будто успокаивая Гермиону и даря уверенность. Она вдруг задумалась, как неожиданно и хорошо у них всё получилось, но всегда ли будет так просто? Она рациональной стороной понимала, что не может в их отношениях всегда быть солнце, тучи обязательно их настигнут. Вопрос только в том, как быстро они их разгонят.

Приближаясь к деревне Хогсмид, Гермиона в очередной раз восхитилась сказочностью домиков, словно они все сошли с поздравительной открытки. Впереди мерцали огни «Сладкого королевства», и студенты направились туда.

Но основное направление было в недавно открывшийся филиал книжного магазина «Флориш и Блоттс». Об этом невероятном событии сообщили в письме близнецы Уизли. Они, наконец, исполнили свою мечту и открыли магазин всевозможных вредилок. Их магазин ярко сверкал не в пример многим продавцам, в спешке покинувшим лавки от страха за свою жизнь. Многие перестали надеяться на министра Фаджа. Хотя за своё кресло он ещё держался во многом благодаря быстрой реакции на летнее происшествие с Гарри.