Боль — это то, что ей и хотелось почувствовать. Ей сразу же стало легче. Гарри безвинно заклеймил её шлюхой, а Рон предал, дав Малфою вынести эту информацию на всю школу. Она знала, что простит обоих, она всегда прощала, но в ней словно что-то сломалось. Что-то чистое и светлое. Любимая девочка родителей превратилась в девушку, которой хотелось вцепиться в глотку Беллатрисе Лестрейндж, сделавшей это с Гарри и с ней и возможно увидеть, как Гарри будет избивать Малфоя. И Гермиона не была уверена, что захочет его остановить.

Утренняя прозрачная дымка висела над Чёрным озером. Солнце стеснительно показалось из-за Шотландских гор, освещая заревом крыши замка Хогвартс. В воздухе чувствовалось приближение пронизывающего до костей холода. Только вот что это было? Просто ежегодная смена климата или ощущение приближающейся беды?

На эти вопросы, как и на многие другие, Северус Снейп не знал ответа, всматриваясь в гладь озера. Он заслонял своим телом рассвет, стоя у окна в женской спальне. Это создавало вокруг него яркое белое коло, словно уличая в святости. Только он не был святым. Не было в нём святости тогда, когда он увлёкся тёмными искусствами, когда возненавидел Джеймса Поттера, когда вступал в ряды Пожирателей смерти и тогда, когда, одевшись, тихо уходил из женской спальни.

Северус был уверен, что Минерва не спит. После каждой проведённой ночи вместе она давала ему возможность уйти без слов и объяснений, даже не надеясь на продолжение. Впрочем о нём не могло быть и речи, ведь его в любую минуту может убить Волдеморт, прознавший о давнем предательстве или просто забыв снять очередной круциатус.

Любовник вышел из апартаментов профессора Трансфигурации и прикрыл за собой дверь. Ступая неслышно по узкому коридору третьего этажа он свернул за угол и направился к лестнице, ведущей прямиком в подземелья. Как только он поднял ногу, чтобы сделать шаг на ступеньку, его руку обожгло болью, и он, не успевая удержаться за перила, покатился вниз. В утренней тишине замка, который через несколько часов заполонят сотни студентов, падение человека прозвучало залпом пушечного выстрела.

Минерва с палочкой и платком, которым только что стирала слёзы, вышла из своих комнат, чтобы выяснить, что произошло. Она сделала несколько шагов, вскрикнула и побежала к Снейпу, который развалился внизу лестницы и сжимал зубы, сдерживая стон.

— Северус, как это произошло? — тревожно спросила она, поворачивая его лицо к себе.

— Тёмный Лорд вернулся, — показал он руку с тёмной меткой, словно горящей чёрным пламенем.

Это простое объяснение ввергло женщину в ступор, но она быстро взяла себя в руки и не смотря на растрёпанный вид и тонкую сорочку стала выглядеть, как профессионал. Она взмахнула палочкой, проверяя на повреждения тело Снейпа.

— У тебя сломана рука и трещина в ребре. Могу залечить здесь, или позвать Поппи? — констатировала она.

— Здесь. Буду премного благодарен.

Будучи уже немолодой, но всё ещё сохраняющей изысканную элегантность, Минерве было ясно, что её чувства к Снейпу останутся без ответа. Но вот возможность ещё раз ощутить на себе его тяжёлое мужское тело она не могла упустить и на удивление шаловливо улыбнулась.

— Думаю, я смогу подарить тебе ещё одну возможность меня отблагодарить.

Если бы Снейп мог, он бы улыбнулся в ответ, но лицо лишь исказила гримаса боли, особенно когда его тело поднялось в воздух и начался болезненный процесс заживления повреждений.

Только спустя час он смог появиться в Малфой-Меноре. Аппарировав туда, ему сразу захотелось вернуться в тёплые объятия Минервы, с которой он, впервые за всё время их отношений, попрощался у её двери. Снейп дёрнулся, когда очередной визг боли, послышался в соседнем зале и эхом отразился от стен. Спустя секунду раздался уже другой мужской вскрик, потом ещё один и ещё. Ему хотелось зажать уши руками, но он не мог позволить себе демонстрировать страх. Он оглянулся по сторонам и увидел на кушетке у двери Рабастана Лестрейнджа. Тот сидел опустив голову в ладони и слегка раскачивался из стороны в сторону.

Снейп недолюбливал этого чистокровного сноба, но сейчас был готов на многое, чтобы отсрочить встречу с Тёмным Лордом, «Круцио» которого слышал уже десятый раз за несколько минут пребывания здесь. Он в который раз попытался привлечь внимание Рабастана, но только после лёгкого толчка в плечо тот дёрнулся и наконец поднял затравленный взгляд.

— Что? О, Северус. Опаздываешь, а тебя уже ждут, — усмехнулся пожиратель, а в следующий момент заговорил словно сам с собой: — Я уже ничего не понимаю. Когда-то он обещал лучший мир, для нас чистокровных — деньги, власть, а сейчас зациклился на этом очкастом пацане. У него совсем снесло крышу…

— Как бы тебе за такие мысли не снесли крышу, — перебил его Северус. — Что произошло?

— Он узнал, что Поттер был в Меноре и что его упустили. Ему это, мягко говоря, не понравилось…

Когда Хозяин был в хорошем расположении духа некоторые отделывались парочкой круциатусов, но если ему что-то не нравилось, страдали все.

Снейп взглянул на дверь, когда стройный ряд стонов заглушил женский визг, и уточнил:

— Уже известно кто его вытащил?

Рабастан нервно взглянул на Северуса, закрывая сознание всевозможными барьерами и ответил:

— Нет. И очень надеюсь, что и не станет известно. Хозяин уже пообещал великодушно подать этого человека Нагайне на ужин.

Снейп на это лишь кивнул и отвернулся, сжав в руке палочку. Он наполнил своё сознание поддельными образами и шагнул ближе к комнате, где его ждала «гостеприимная» встреча с Тёмным Лордом. Примерно предполагая что его там ждёт, он лишь надеялся что не умрёт. Умирать ему ещё рано.

Рабастан смотрел, как Снейп мнётся, словно перед сдачей ЖАБА, стоя у двери, которую ежедневно отмывали домовики от крови и других телесных жидкостей. Некогда красивая дверь из красного дуба, отделанная серебряной лепниной, изображавшей герб рода Малфоев, сейчас была чёрной и гладкой. Словно самой магии дома было неугодно происходящее здесь. Так случилось и с бальной залой, в которой молодого, привлекательного Рабастана, чьи чёрные волосы спускались волной до самых плеч, когда-то познакомили с невероятной красоты чистокровной девочкой.

Пока Снейп не прикрыл за собой двери Рабастан видел, как ту самую черноволосую девочку, ставшую сумасшедшей женщиной — приспешницей Тёмного Лорда, распяли на обеденном столе животом вниз и снабжали членами два пожирателя. Они продолжали долбить на всю длину с опаской посматривая на хозяина, который не изменив выражения лица, направил на них палочку и произнёс своё коронное «Круцио». Пока недо-любовники бились в агонии, к Беллатрисе подоспели новобранцы, вторгаясь в уже давно разгорячённую щель. В этот раз всё было несколько дольше, и когда женщина была уже на грани оргазма, круцио пронзило её тело заставляя визжать от боли, тогда как любовники, от сжатия внутренних мышц с восторгом снова и снова кончали. Примерно тоже самое происходило в нескольких местах по всему залу: на полу, на кушетке или у стены.

Дверь закрылась, отгораживая от Рабастана оргию боли, и он вернулся к своему первоначальному занятию. Он отказался участвовать в этой вакханалии — за что был награждён тройным круцио, но всё же отпущен. Он остался сидеть здесь в ожидании своего молодого коллеги — Винсента Крембла. И продолжал сидеть на этом диване ещё много часов, не обращая внимания на взгляды входящих и выходящих пожирателей, когда наконец естественные позывы заставили задуматься о том, чтобы пойти к себе в комнату. Но помимо этого он думал о том — и уже довольно давно думал — как же так вышло, что Тёмный Лорд стал бессмертным, как говорил он сам, но при этом данное утверждение не посмел никто подтвердить или опровергнуть.

Наконец поднявшись, он сначала заглянул в зал смерти, но увидев свою жену на полу в бессознательном состоянии быстро закрыл двери. Он не хотел этого видеть. Он больше не хотел так жить. Отвернувшись от двери он, наконец, нос к носу столкнулся с Винсентом Кремблом, которого ждал несколько часов. Тот смотрел на Рабастана с таким доверием, что ему самому стало не по себе, ведь он не мог пустить человека знавшего о его предательстве к Тёмному Лорду. Умереть он хотел в своей постели над какой-нибудь крошкой, а не в зубах Нагайны.