Дверь с шумным треском открылась, и в спальню влетел ярко рыжий вихрь, который почти снёс Гермиону с ног.

— С днём рождения, — прошептала Джинни ей на ухо. Как оказалось, она была не одна. В комнату прошла, чеканя шаг, Дафна Гринграсс, осматривая золотые и красные тона интерьера. Судя по сморщившемуся носику ей здесь не понравилось.

— Безвкусица, — проворчала она и тоже сжала Гермиону в объятиях. — Поздравляю, дорогая. Теперь понятно, почему ты постоянно сидишь в библиотеке. От этих красок рябит в глазах, — взмахнув палочкой, она перекрасила все ткани в приглушённо золотистые и розовые тона и довольно улыбнулась. — Так-то лучше.

Дальше Гермионы коснулась холодными губами Луна и, что удивительно, Чжоу Чанг.

— Только не говори мне, что ты и сегодня собираешься выйти в таком виде? — съехидничала она и провела между пальцами влажную прядь каштановых волос Гермионы. — Девочки, давайте сделаем уже из неё настоящую девушку избранного, а не его лохматую подружку.

Все дружно засмеялись, но тут же были грубо перебиты шелестом ткани и потоком девичьей ругани. Пологи оставшихся кроватей откинулись и прозвучал сонный, недовольный голос Лаванды Браун:

— Вы совсем рехнулись?! Семь утра!

— Вставай Лавандусик, — пропела Луна. — Ранний подъём положительно сказывается на привлечении мужских мозгошмыгов, а судя по твоим…

— Ой, Лавгуд, замолчи, — перебила её Браун. — У меня с этим проблем нет. С днём рождения, Грейнджер.

С этими словами блондинка, громко шлёпая босыми ногами по каменному полу, пошла в душ. Отчётливое «как вульгарно» ей вслед понеслось со стороны Дафны. Остальные девушки, еле перебирая ногами, тоже пошли в сторону ванной.

Гермиону же мало заботили недовольные лица. Она была полностью поглощена поздравлениями и тем, как бесстыдно девушки занимались приведением её в надлежащий, по их мнению, вид.

— Сегодня ты должна блистать, — бурчала Джинни, выписывая вензеля палочкой, чтобы пышная грива легла на плечи плавными волнами, волосок к волоску.

— Сегодня ничего не имею против, — усмехнулась Гермиона и потянулась было к школьной юбке, но её шлёпнула по руке Дафна.

— Платье, Грейнджер. Учись носить платье, — сказала она менторским тоном и трансфигурировала юбку в пышное коралловое платье до колен. Сама она была в точно таком же, только нежного зелёного оттенка.

— Да уж, — сказала Чжоу, посмотрев на стопку книг на прикроватной тумбочке Гермионы. — Сегодня у нас есть непосильная задача не пустить тебя в библиотеку.

— Это почти невыполнимая миссия, — рассмеялась Джинни, и взмахнув палочкой, заправила кровать Гермионы, а затем увеличила подарок, который тут же ей и вручила.

— Бытовые чары или как стать лучшей домохозяйкой в мире? — удивлённо прочитала Гермиона. — Твоя идея?

— Мамы. Наверное ещё лелеет надежду, что ты станешь её невесткой, — пожала плечами та. — Не спрашивайте, — сказала она, увидев ошеломлённые взгляды девушек, и подала Гермионе коробку, судя по виду обувную. — А вот это от меня.

— Не забудь про мой подарок, — улыбнулась Дафна и достала небольшую коробочку из кармана школьной мантии. Там был золотой кулон в виде снитча. — Его можно открыть и вставить колдографию.

В следующие полчаса студентки дружно обсуждали подарки, сваленные кучей на уже заправленную постель Гермионы. Дафна и Джинни, не успевшие привести в порядок себя, занимались волосами друг друга. Чжоу с усталым выражением лица слушала Луну, пока Гермиона примеряла новые лакированные ботинки со шнуровкой. Блондинка рассказывала, что на днях чуть не поймала морщерогого кизляка, нашла свои туфли и потеряла девственность, уже в который раз.

Девушки замерли и удивлённо воззрились на Луну, которая мечтательно смотрела в окно на чёрное озеро, а затем громко рассмеялись, неловко переглядываясь.

— Да она шутит, — спокойно сообщила Дафна, махнув рукой. — Или не шутишь?

— Я никогда не шучу, — очень серьёзно сообщила Луна и мечтательно улыбнулась. — Я не могу им отказать.

Снова возникла пауза. Гермиона села рядом с хрупкой блондинкой и погладила по струящимся светлым волосам, чувствуя жалость к этой милой, подчас очень мудрой девочке.

— Как много их было? И кто? — медленно спросила Чжоу.

— А я уже и не помню.

Смешок Джинни потонул в осуждающих взглядах остальных. Гермиона задумалась, могла ли эта быть какая-то болезнь или заклинание, но быстро забыла об этом, когда, спустившись в гостиную, увидела небольшую толпу. Гриффиндорцы и не только радостно приветствовали пришедших девушек.

В честь именинницы помещение было украшено яркими лентами, воздушными шарами, живыми цветами, а под потолком кто-то наколдовал радугу.

Первым к Гермионе подошёл Невилл и, быстро обняв, сказал, что подарок её ждёт в спальне, а затем ушёл к Джинни. Следующим был Рон, который закружил её в объятиях и подкинул, да так, что Гермиона взвизгнула и с благодарностью поцеловала его в щёку.

— Поздравляю, Гермиона, желаю чтобы в мире не осталось ни одной непрочитанной тобой книги!

— Это должна быть до-олгая жизнь, — пожелал, подошедший Теодор Нотт и, отодвинув Рона, сжал Гермиону в объятиях, да так крепко, что Дафна возмутилась, а Блейз кашлянул.

— Как это тебе позволили пройти в святая святых, Теодор? — рассмеялась Гермиона, чувствуя как в ней бурлит праздничное настроение словно игристое прохладное вино.

— Я знаю главного, — залихватски подмигнул Теодор и, не дав поздравить её остальным, подтолкнул к Гарри.

Долгожданный взгляд на него, и в глазах засияли слёзы. Парадная мантия, уложенные волосы — всё говорило о том, что он готовился к празднику. Он махнул палочкой. «Акцио», и метла оказалась в его руках.

Гермиона не была уверена, что хочет подняться в воздух, но Гарри протянул руку и она, закусив губу чтобы не заплакать от счастья, подошла к нему. Через мгновение они поднялись в воздух и под шумные аплодисменты какое-то время летали по гостиной. Затем Гарри, совершив невозможный акробатический трюк, оказался сидящим напротив Гермионы. Невольный вскрик потонул в настойчивом, глубоком поцелуе. Гермиона с радостью ответила, обнимая Гарри и не обращая внимания на громкие улюлюканья парней и завистливые вздохи девушек.

Как только они спустились, то были сразу вовлечены в создание общей фотографии. Организацией сего торжественного момента занимался Колин Криви. Он трансфигурировал свой ручной фотоаппарат в — размером побольше и прикрепил к нему треногу, чтобы зафиксировать в одном положении и установить таймер. Пока он творил свои чудеса, за право обнять Гермиону и поздравить её, стали шутливо бороться Дин Томас и Блейз Забини.

— Я первый, — сказал Дин.

— Отстань, первым буду я, — требовал Забини, отталкивая его. Но тут вмешался Гарри.

— Первым в любом случае был я, — рассмеялся он и утянул Гермиону в центр композиции для фотографии. За свою неуместную шутку он был тут же награждён подзатыльником. Гермиона даже набрала воздуха для гневной тирады, но Криви скомандовал приготовиться, и все посмотрели в объектив.

Гермиона как в замедленной съёмке смотрела на беззаботные лица, переговаривающихся и перешучивающихся между собой студентов. Сейчас, в эту самую секунду, все они были близки. Стёрты рамки чистокровности и барьеры факультетов. Уже не приятели, но ещё не друзья. Соратники — лучшее слово. Всё было хорошо, вот только…

Гермиона ненавидела науку предсказания и Сивиллу Трелони, которая её преподавала. Этот предмет не выдерживал никакой критики и его ценность для студентов могла быть опровергнута не менее чем двумя десятками аргументов. Именно столько привела Гермиона, будучи третьекурсницей, когда писала объяснительную декану своего факультета о том, почему не собирается более посещать сей предмет.

Вот только сейчас тягостное и тягучее как смола предчувствие не покидало её ни на мгновение. Словно этот праздник украден и всё это лишь затишье перед надвигающейся бурей. Гермиона вспомнила, как сильно она боялась их в детстве, даже пробиралась в родительскую спальню и ложилась между отцом и матерью, чтобы найти в них защиту. Пожалуй именно их сейчас и не хватает. Слишком тревожной стала обстановка и в волшебном мире, и в душе Гермионы. Она ещё не поблагодарила профессора Снейпа, который наложил заклинание Фиделиус на дом родителей.