Какие же секреты скрывает этот чёртов Феро? Человек, проникший в дом, точно знал, что сенатор и его сын отсутствуют. В высшей степени странно! Как назло, некому проследить за незнакомцами, когда они будут уходить из сенаторского дома. Джироламо потряс за плечо Джабу Второго. Тот без слов понял. Осторожно раскрыл ставни и выпрыгнул из окна на улицу. Скрываясь в тени домов, насколько мог близко, подкрался к дежурившему незнакомцу.

Джироламо оставалось только наблюдать за мелькающим светом в комнате сенатора. Затем свет погас, и некоторое время спустя тёмная фигура проползла по стене и спрыгнула вниз. К ней присоединилась вторая. Они быстро пересекли площадь и исчезли в темноте.

Филиппо прибежал, может быть, час спустя, перед самой марангоной — колокольным звоном от Сан-Марко, возвещавшим о начале нового рабочего дня. На рассвете Джаба второй вернулся разочарованный и усталый. Он так и не настиг незнакомцев, которые будто растворились в темноте. Сенатор Феро с ночной прогулки не вернулся.

После полудня у дома сенатора на площади собралась большая толпа. Джироламо распорядился, чтобы Франческо и Джанбаттиста Первый, растворившись среди собравшегося люда, выяснили, в чём дело. Вход в дом перекрыло небольшое оцепление из «Стражей ночи», вооружённых алебардами.

— Что случилось? Кого-то арестовали?

Толпа была привлечена именно «Стражами ночи», так как всех интересовало, что произошло. Люди волновались, делали различные предположения. Кто-то говорил, что в доме производится обыск. Почему? Тут был содомический притон с оргиями? Сенатор арестован? Но в ответ послышались возмущённые возражения людей, живущих поблизости:

— Что вы говорите! Это дом почтенного сенатора. Какой там притон!

— А что же?

Мелькнуло в окне осунувшееся и встревоженное лицо сенаторской жены, почтенной донны Альфонсины Феро.

— Может быть, кого-нибудь убили?

После этих слов толпа стала ещё гуще. Наконец часа через два из ворот дома вышли несколько высокомерных магистратов в чёрных длинных платьях, в сопровождении сбиров и младшего барджела. Сбиры тащили большой сундук, перевязанный грубыми верёвками и опечатанный, и погрузили его на стоявшие около крыльца носилки. Стало ясно: произошло что-то серьёзное.

В сундуке могли быть только бумаги сенатора. Если магистраты приходят и опечатывают их, значит, сенатор либо убит, либо арестован. Зная о его ночных похождениях с таинственными монахами, Джироламо не удивился такому повороту дела. Выбравшись из толпы, он поспешил на встречу с Витторио, рассчитывая узнать у него новости из канцелярии.

К его удивлению, Витторио знал не намного больше.

— Что-то произошло ночью с сенатором Феро, — сказал Джироламо секретарю.

— Ничего не произошло, — заметил спокойно тот. — Он просто исчез.

— Что значит исчез?

— Насколько нам известно, он вышел ночью прогуляться. К утру не вернулся. Куда сенатор делся, неизвестно. Его гондолу нашли на канале Святых апостолов неподалёку от дома.

Джироламо кивнул. По всей вероятности, двое незнакомцев, забиравшихся к сенатору в дом, приплыли на этой самой гондоле. Джироламо не торопился делиться собственными впечатлениями и фактами, предпочитая получить их у секретаря.

— А как стало известно, что Феро исчез?

— Утром это обнаружила его супруга. Он не вышел к завтраку. Поднявшись в кабинет мужа, она обнаружила там страшный беспорядок. Всё было перерыто и разбросано, будто там кто-то что-то искал. Вот и всё. Она послала за «Стражами ночи». А потом подошли сенаторы. Они вместе с барджелом опечатали кабинет Феро и его документы.

— А сын? Может быть, сын что-то видел или слышал?

— Нет. Сын спал. Его комната в другом конце дома.

Витторио пытливо посмотрел на Джироламо, вероятно, надеясь, что тот поделится с ним какими-нибудь сведениями. Он был уверен, что Джироламо, конечно, знает гораздо больше него о событиях прошедшей ночи, но по выражению лица бывшего однокашника быстро понял, что тот делиться ничем не собирается, а профессиональная скромность не позволила Витторио задавать лишние вопросы. Однако Джироламо пожалел его, покачал головой и сказал:

— Знаешь, а ведь и мы ничего о нём не знаем. Мы видели, как сенатор ушёл ночью, и знали, что он не вернулся. Но больше в самом деле не видели ничего. — Джироламо невесело усмехнулся. — Честно говоря, я думал, что он арестован. Меня бы это не удивило. А теперь... — он развёл руками.

— Что же теперь? — тихо спросил Витторио.

Джироламо пожал плечами.

— Наверное, сделаем перерыв, пока картина не прояснится.

Витторио обещал сообщать новости.

Вернувшись в гостиницу, Джироламо объявил общий сбор. Его не покидало ощущение, что им теперь в самом деле пора было остановиться, чтобы не попасть под подозрение сбиров или «Стражей ночи». Исчезнувшего сенатора, выполнявшего секретные задания Совета Десяти, будут разыскивать по всему городу. Молодые люди, которые вертятся две недели около сенаторского дома и не спят по ночам, конечно, попадут в поле зрения сбиров. «Не съехать ли нам из гостиницы?» — подумал было он, но быстро отогнал от себя панические мысли. Такое поведение, напротив, может показаться подозрительным.

Когда они собрались вместе, он распорядился Франческо и Джанбаттисте Первому держаться подальше от площади Святых апостолов, а Джабе Второму, напротив, запретил вечером и ночью покидать гостиницу и приказал продолжать скрытно наблюдать за домом. А сам вместе с Пьетро доплыл вечером до Фузины и, перегрузившись с гондолы на барку, отправился в Падую.

На следующее утро падроне, с хмурым видом уставившись в бюст Аристотеля, за которым хранились его заветные папки, слушал донесение подчинённого.

— Н-да-а, — наконец протянул он, не скрывая своей растерянности. — Чем дальше мы влезаем в это дело, тем запутанней оно становится. Ты сам-то что думаешь, Джироламо?

— Те, кто залезали ночью к сенатору, знали, что его там нет и что там нет Филиппо. Значит, они были в курсе их ночных прогулок. Возможно, за ними обоими следили.

— Как за теми каталонскими монахами?

— Да. Может, это были те же люди.

Реформатор кивнул.

— Они, вероятно, искали то же, что и мы. Не исключено также, что они имеют отношение к его исчезновению. Можно даже предположить, что они наверняка знали о том, что сенатор не вернётся!

Джироламо с сомнением посмотрел на падроне:

— Почему? Ведь мы тоже залезали к сенатору. Правда, ничего не переворошили. Все оставили на своих местах.

— Вот именно! Вы потому и работали аккуратно, что знали, что сенатор вернётся. Вы понимали, что он не должен догадаться об обыске в его комнате. А человек, который орудовал в кабинете Феро этой ночью, почти наверняка был уверен, что больше никогда не сможет сюда прийти и этот обыск — его последний шанс. Неизвестно, впрочем, нашёл ли он что-нибудь. Поэтому он и переворошил все вверх дном. В отчаянном поиске. — Реформатор с досадой потёр нос кончиками пальцев. — Что там делали все эти магистраты? — продолжал он. — В случае исчезновения или гибели патриция, даже облечённого высокими полномочиями, должны были прийти магистраты и адвокаты из уголовной кваранции, провести необходимое дознание. Ну хорошо, младший барджел пришёл от Совета Десяти. А сбиры? Зачем сбиры? Я уверен, что именно они и проводили обыск в кабинете сенатора. А не только якобы собирали рассыпанные документы. Безусловно, в сундуке находились документы, которые они поспешили опечатать и унести.

Джироламо подался вперёд.

— Но тогда всё-таки, падроне, ваше мнение? Что с сенатором? Он убит? Арестован? А может, сбежал?

Живые глаза Реформатора грустно смотрели на молодого человека.

— Всё может быть, — проговорил он. — Кто знает? Ты правильно очертил три возможности: арестован, сбежал, убит. Можно добавить ещё — похищен. Если он арестован Советом Десяти, то твой приятель-связной должен был бы это уже знать. Кроме того, всем известно, как сбирами проводится арест. Глубокой ночью, чтобы жертва не успела сбежать. Похоже ли, что сенатор сбежал ночью? Он торопился, озирался, крался?