— Конечно, — сказал Митридат. — Сенатор Феро, невольно поработав на нас, был устранён нашим венецианским соратником. Сын сенатора был устранён лично мною. Двое турок — один в Рагузе, другой в Венеции — тоже мною.

— Но я знаю, что кое-что тебе не удалось, — заметил Протей не осуждающим, но понимающим тоном.

— Да. Проклятый доктор богословия Матео Альберти, написавший донос на своего брата и сорвавший операцию в Клиссе. Мы упустили его. Должен заметить, наш венецианский друг подстраховал нас, чтобы Альберти не сумел донести, но кто-то всё-таки узнал о его жалобе, и её передали венецианцам в обход нашего соратника! Вообще у меня сложилось впечатление, что кто-то в Венеции разнюхал обо всей нашей операции и прорвал сеть, которую мы сплели для амфибии. Кто-то знал и о Клиссе, и о невольнице, и о турках и пытался нам помешать.

Протей насторожился.

— Ты хочешь сказать, что это были не венецианские сбиры?

— Именно! Это был кто-то другой! — Митридат невольно повысил голос, и его взволнованное восклицание разнеслось по мечети.

— Тсс! — шепнул испуганно Протей. — Может быть, это были агенты одной из воюющих сторон?

— Нет! Похоже больше, что это были какие-то дилетанты. Но дилетанты очень умелые!

— Вот с этим надо будет нам разобраться, — проговорил Протей после паузы.

— А что с «Сетью паладинов»? — поинтересовался Митридат. — Будем сворачивать?

— Зачем же? Ты сказал, что её прорвали. Ну что же, терпеливый рыбак штопает свои сети и забрасывает невод снова и снова.

В этот момент снаружи послышался переливающийся голос муэдзина, сзывающий на молитву. Митридат вздрогнул. Он прислушался.

— А-аааааа-ааа-аллалалала-х А-ак-баааааар!

— Тебе пора идти! Скоро начнётся намаз, — сказал Протей.

Митридат поспешно поднялся. Обширное пространство мечети стало быстро заполняться правоверными.

— А вы?

— Я? — Протей смотрел на Митридата с искренним удивлением. — Я остаюсь. Мы увидимся с тобой завтра. Поторопись! Иначе турки быстро поймут, что ты не их породы! Я наблюдал, как ты неловко действовал в умывальне.

Митридат быстрыми шагами пересёк помещение. Прежде чем выйти из мечети, он последний раз оглянулся на Протея. Тот уже покинул свой угол и переместился прямо лицом к михрабу, переливающемуся перламутром и блестевшему изразцами. Протей уже забыл про Митридата, он сидел на пятках, держа перед собой ладони, раскрытые, как книга. Затем он низко поклонился, приложив лоб к тыльной стороне рук, положенных на ковёр.

Внутри Митридата всё закипело. Расталкивая правоверных, он быстро покинул мечеть. Он много видел на своём веку и ко многому привык. В конце концов он был так же фальшив, как и Протей. Но он никак не мог разгадать Протея. Кто он?

Прекрасно знает античность — раздал всем своим сподвижникам мифологические имена. Мусульманин, который наслаждается прохладой и алькораном в мечети? Но Митридату собственными глазами доводилось видеть, как истово молится Протей перед ликом Мадонны! А в горах инков он станет так же истово приносить человеческие жертвоприношения?

Митридат, прошедший тысячи миль, твёрдо знал, что он надел турецкое платье, чтобы замаскироваться. Но кем и когда замаскировался Протей?

Снаружи со всех минаретов, вздымающихся к небу, а в Стамбуле их сотни и сотни, муэдзины сзывали на молитву. Эти фантастические, невероятные, кажущиеся из другого мира, молящие и страстные звуки, вызвали у Митридата озноб. Он почти побежал со двора в сторону караван-сарая. И всё спрашивал себя: так для кого же всё-таки они плели сеть?..