— Черт, — засмеялась я, когда он покружил меня. — С тобой поговоришь, и жить не хочется.
— Не ругайся! — нахмурился Джейс.
— Вообще-то, люди, которые употребляют ругательства, более честные. Это доказали исследователи из Стенфорда, установив, что люди, которые сквернословят, меньше склонны ко лжи и обману, ведь ругательства — это чаще всего выражение подлинных чувств. Это так странно то, что я не чувствую к тебе…
— Ненависти? — перебил он меня. — Это нормально. В глубине души ты знаешь, что я поступал правильно.
— Ты убил ребенка! — процедила я сквозь зубы. — Она была лишь дитем.
— Конечно. Это все происходит лишь в твоей голове, но почему это не может быть правдой?
— Что ты имеешь ввиду? — нахмурилась я в непонимании. — Я действительно не могу понять.
— Поймешь, — отдал он мне шкатулку. — Ты обязательно поймешь.
Затем Джейс направился к выходу. Я открыла коробочку, и там был ключ. Единственный. Я не знала, от чего он, а мужчина мне так и не сказал.
— От чего это? — крикнула я ему в след.
— От всех твоих вопросов! — сказал он и исчез в следующую секунду.
Впервые за долгое время я снова захотела сесть на лошадь. Порой мне так сильно не хватало этой свободы и радости, которую я чувствовала во время езды. Она не была похожа на радость от улыбки ребенка или езды на машине. И конечно, она отличалась от радости путешествия.
— Добрый день, — услышала я голос за спиной. — Могу чем-то помочь?
Обернувшись, я увидела священника. Я улыбнулась ему, и он предложил присесть.
— Мы хотим обвенчаться с моим женихом сегодня вечером, — ответила я, смотря на него.
— Вы проходили учения?
— Мы прошли больше науки, чем все люди, вместе взятые, — ответила я со смешком. — Мне кажется, что даже если бы я хотела избавиться от него, Господь бы нам не дал.
— Вы слишком хорошего мнения о Господе, — ответил мужчина.
Складки на лбу были слишком броскими на светлой коже уже довольно старого человека. И он не пытался залезть мне в душу, слушая, не ставя в пример Бога. Пусть я и не была верующей, этот брак все равно будет значить больше, чем роспись в мэрии, хоть мы сделаем и то, и другое.
— Сколько вы вместе?
— Довольно долго. У нас есть дочь, — улыбнулась я. — Эстель. Ей два, а мы вместе еще были до нее почти три года. Итого пять, но пролетело как один миг, особенно после ее рождения.
— Зачем вы решили делать это сейчас? Вы знаете, что брак — это работа и прощение? Вы не сможете просто так уйти, даже если против него будет весь мир.
— Против него был весь мир, — покрутила я кольцо на пальце. — Против него была я. И я простила ему все — предательство, хамство, нелюбовь, обиду, смерть и убийство невинного. Я простила ему безразличие, пусть даже наигранное. Разве можно все прощать, святой отец? Но я простила. Я переступила через все это, потому, что Майкл приносит мне гораздо больше счастья, чем страданий. Плохо жить я и сама могу, но с ним все всегда хорошо. Начиная от утра и заканчивая нашим ребенком. С ним я научилась контролировать свои перепады настроения, не повышать голос, даже когда плохое настроение, перестала сравнивать себя с другими и ненавидеть свои недостатки, принимая их. И самое главное, не то, чтобы я начала любить его в определенный момент, а в том, что влюбилась в саму себя. Я начала гордиться собой и тем, чего я достигла, благодаря своей семье, Майклу, и самое главное — самой себе. Потому что, кто бы ни помогал, все делала на самом деле я, и только этот человек помог мне это понять. Я благодарна ему за жизнь, которую он дал мне после встречи с ним.
— Я рад этому откровению, и однозначно, я обвенчаю вас. Но, — улыбка появилась на его лице, а Отец засмеялся: — Ты так много наговорила, а ему хоть раз это сказала?
— А ему столько знать не нужно, — засмеялась я. — Так у нас складываются более доверительные отношения. Кстати, я Стейси, — протянула я ему руку.
— Приятно познакомиться, Стейси, — пожал он ее. — Тогда до вечера. В восемь я жду вас.
Он ушел, а я еще минут десять просидела, смотря на стену перед собой, осознавая, что я только что рассказала о всех своих чувствах абсолютно незнакомому человеку. А после встала и направилась за самым главным — свадебным платьем.
Этот город предназначен для свадеб. Ты поймешь это как только пройдешься по улице, замечая десятки магазинов со свадебными платьями и всеми милыми вещичками для церемонии. Когда Майкл предложил, чтобы мы скрепили нашу жизнь клятвами друг для друга именно в церкви, я совру, если это не тронуло меня. Я выбрала атласное платье А-силуэта. Спинка закрыта, застежка на молнию и пуговицы располагались на спине, закрывая голое тело. Лиф чистый с широкими бретелями, на спинке украшен изящными кружевными вставками. Юбка в складку. И наконец — длинный шлейф.
Я не приезжала в отель, в котором мы поселились, а сняла номер рядом с церковью. Пока они были готовы заселить меня, прошел где-то час. И за это время я выпила чашечку кофе, скупалась в бассейне и позвонила Майклу.
— Привет, незнакомка, — слышала я улыбку в его голосе.
— Почему незнакомка?
— Моя Стейси все планирует и никогда бы не удивляла меня сюрпризами, как не видеть невесту до свадьбы.
— Это же не свадьба, — засмеялась я. — Тут нет наших друзей.
— Это как раз самая настоящая свадьба. Тут есть мы и наш ребенок. Ты все устроила, да?
Он говорил с такой нежностью. Эта поездка, которой я так боялась, изменила все. Я боялась, что она многое изменит, но на самом деле она повернула все на 360 градусов от того, как я видела ее окончание. Все эти дни, приготовления, настроение и чувства — все это было волшебством.
— Я люблю тебя, мой сексуальный будущий муж. В восемь начало, и я в любом случае выйду замуж за мужчину моей мечты. Но если его не будет, то и ты сойдешь.
Майкл засмеялся, и я сделала то же самое, представляя лишь его лицо.
— И я люблю тебя, моя самая красивая будущая жена. До встречи у алтаря.
Поднимаясь на лифте наконец-то в номер, я смотрела на себя в зеркало и улыбалась. Сейчас было бы замечательно, будь со мной хоть кто-то рядом с подруг. Чтобы я могла поговорить об этом и выпить хороший мартини. И открыв дверь ключ-картой, я была настолько удивлена и поражена, что слов для описания эмоций не хватало. Там были Ева и Долорес. Они лежали на кровати, о чем-то говорили, и самое милое — весь номер был заставлен цветами. Я бросилась к ним, обнимая и смеясь.
— Я так рада вас видеть, — говорила я. — Даже не знала, что умею так скучать. И вы тут, а я скоро буду в свадебном платье.
— Определенно, — засмеялась Ева. — За что я восхищаюсь тобой и ненавижу почти одинаково. Ты должна была нас позвать.
— Ты путешествовала по Италии, — посмотрела я на Еву. — Девочки рожают со дня на день, а Долорес, — перевезла я взгляд на подругу.
— Упаду в депрессию от вида тебя в белом платье? — улыбнулась та, корча рожицу. — Нет. Я счастлива видеть тебя такой, Эс. Я рядом, несмотря на все остальное.
— И вообще-то, — продолжила Ева, — Наша семья увеличилась еще на три человечка.
— Боже, — и вот я заплакала. Снова. — Я все время плачу сейчас. Такое чувство, что это я беременна.
— У Эмили — Джозеф, а у Эбби — Нелли и Молли.
— Я так рада, — села я на пол, и стала набирать номер персонала отеля. — Принесите, пожалуйста, бутылку мартини, три бокала и лед. А, и клубнику, спасибо, — переведя взгляд на девочек я продолжила: — Расскажите мне все!
И вот когда наступил вечерний час, я была уверена в своем выборе. Все нервничают перед свадьбой, а я словно проживала этот день десятки раз, и все мои нервы проявлялись лишь в том, чтобы не пошел дождь. Мой ребенок сидел в зале со своим отцом, а я же своего не захотела видеть даже в этот день. Мы никогда не были семьей, и я не видела смысла что-либо менять. Девочки позвонили мне по Face time и поздравляли. Эмили показывала своего мальчика — Джозефа. Я была бесконечно рада за нее, и кроме того после этого разговора я познакомилась еще с Нелли и Молли. Казалось, это было чудо. Дети изменили все еще до их рождения. Мы больше не принимали участие во всей жизни друзей, оберегая и выбирая свое дитя.
