***

Несколько дней назад:

— Да ладно вам, ребята. Вы побудете немного вдвоем. Эс приготовит ужин.

— Пустые угрозы, Адам, — наигранно засмеялся Майкл. — Она не умеет готовить.

— Это камень в мой огород?

— Камушек милая, — забрал Майкл пистолет у меня из кобуры. — Маленький камушек.

Так странно. Но это я любила в наших отношения больше всего. Смех. Шутки, которые были понятны лишь мне. Кажется, я любила в нем все, и поэтому вина съедала меня еще сильнее. Надо было ему все рассказать. Майкл предавал меня, но всегда был честен. И я, как минимум, ему должна. Мне никогда не проходило в голову, что любовь может быть чем-то иным, кроме такой всепоглощающей. Даже будучи ребенком, я хотела, чтобы было все или ничего. Никаких полутонов. И ничего меньше, чем «любовь» по-настоящему.

«Осторожно с надеждами, они проводят к разочарованиям». Алексей Пехов.

На парковке было полно полицейских машин. Пришлось остановиться на самой проезжей части, потому что на площадке не было даже свободного сантиметра. Когда я выбралась из машины и стремительно приблизилась к зданию, мои глаза не смогли поверить происходящему передо мной. Два огромных окна на фасаде были вдребезги разбиты. В шоке ноги повели меня ко входной двери, но полицейский преградил мне путь.

— Прошу прощения, мисс, но вы не можете зайти внутрь.

— Я здесь живу, — опешила я и также вытащила удостоверение. — И работаю.

— Эс, — услышала я голос Адама. — Тут был…

— Джейс, — договорила я за него. — Тут был Джейс.

— Да, но вот в чем дело, — продолжил друг. — Майкл пропал. Камеры записали, как они дрались, а потом о чем-то говорили. И они ушли.

— Что?

— Эс, все не так, чем кажется.

— А чем это кажется? Что Майкл все это время был не за нас? Что человек, который был нашей семьей, на самом деле предатель и просто держал нас рядом для информации?

— У Долорес есть другое мнение.

— Блять, Адам, незнание Долорес — это не мнение. Мнение должно основываться на фактах, понятиях, знаниях и понимании. Слепо верить и вести себя, извини, как дура, — это не мнение.

Я думала, что играла роль. Нет, все это время играл Майкл. И я не могла понять причины. Он был идиотом парой, но искренне любил свою дочь, хоть и предал меня. Но ничего не изменилось. Я по-прежнему хотела провести с ним всю свою жизнь.

***

Полтора года назад.

— Я веселый человек. Я почти всегда шучу.

— Ага, — смеялся Майкл. — Всегда, но про смерть.

— Знаешь, моя мать говорила, что я должна решать свои трудности, а не двигаться дальше.

— В чем смысл стоять на месте, Эс? — спрашивал он меня, когда мы сидели в Старбаксе и пили кофе утром в воскресенье.

— Жизнь сама по себе полна сложностей, и вызов придется принимать регулярно. Если начать убегать с самого начала, не просить о помощи и не думать головой с самого первого раза, тогда так можно действовать всю жизнь и потом понять, что на самом деле ты не сможешь выстоять даже против сильного ветра, не то что самой жизни.

Майкл на мгновение задумался, а потом «чокнулся со мной» стаканами кофе.

— Умная у тебя мама.

Тогда я промолчала, что ее давно нет в живых. Мы редко говорили. Обычно мы смотрели фильмы, занимались сексом и пили. Много пили. Я знала себе цену, но забывала о ней рядом с Майклом. Мне просто было настолько хорошо с ним, что он в каком-то смысле оказался лучшим, что со мной случалось за последнее время. Да, нельзя соглашаться на мизер, ни в работе, ни тем более в любви. Человек должен хотеть быть лучшим и выбирать лучшее, но рядом с ним с первого дня я слушала то, что внутри меня, и казалось, это что-то было гораздо умнее, чем я сама.

«Если завтра ты наберешь мой номер.

И не захочешь никого другого.

Я снова прыгну в твой тихий омут,

Здравствуйте черти, я дома».

***

Наши дни.

Часы показывали пять утра, и я продолжала смотреть в окно, сидя в машине и любуясь сменой декораций. Я проезжала Манхеттен, смотря на небоскребы процветающих предприятий и, приехав в Бруклин, наблюдала за витринами дерьмовых магазинов и разваливающихся домов. Это была реальность: суровая, холодная, пустая и несовершенная. Обычно это не беспокоило меня. Но сейчас она ощущалась, как удар в лицо. Он предал меня, и я просто не знаю, как смогу объяснить это Эстель и самой себе, что, на самом деле, еще сложнее.

Было еще темно, когда я заметила миниатюрную фигуру. Это была темноволосая девочка, которой было не больше пятнадцати, и, казалось, она спешила, идя вниз по пустому тротуару, сжимая лямку рюкзака и каждые пару секунд оглядываясь через плечо. Я проследила за ее взглядом, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, в чем дело. Парень в толстовке следовал за ней по пятам, находясь на расстоянии полуквартала. Так же, как и девушка, он быстро шел, чтобы догнать ее.

Я начала барабанить пальцами по рулю, но взгляд все равно оставался на девушке. Когда она завернула за угол, скрывшись из виду, я почувствовала, как холод пробежал по спине. Парень в толстовке, набирая темп, также завернул за угол, исчезнув из поля зрения. Дерьмо. Гребанное дерьмо. Улицы были пусты, и это типичный район, в котором все спят, чтобы остаться в живых. Куча безработных наркоманов и ублюдков, подобных ему.

Я нажала на газ, и мой седан помчался по улице, повернув за тот же угол, что и девочка. Я крепко сжала руль, не уверенная в том, что обнаружу, когда доеду. Меня почти затрясло, и внутренности словно провалились в ледяную яму. Рюкзак девочки валялся на земле, и она была в нескольких метрах от меня, прижатая спиной к груди парня. Девушка не издавала ни звука, и я сочла это странным, пока парень не повернулся в мою сторону, и я не увидела руку возле ее рта. Он утаскивал ее в соседний переулок.

Недолго думая, я открыла бардачок и вытащила пистолет. Не заглушая мотор, я вышла и поспешила в переулок, в котором они находились. Я замедлила шаг, когда приблизилась и всмотрелась в темноту. Он ударил ее лицом в стену, и она укусила его за руку.

— Перестань дергаться, — прошипел парень, снова толкнув ее к стене.

— Да пошел ты.

— Не сопротивляйся. Просто не дергайся, и все закончится.

Я вдруг с ужасом представила, если когда-нибудь случится такая ситуация с моей девочкой. Она будет совсем беззащитной, и в этот момент мне еще больше, чем в остальные, захотелось избавиться от всех ублюдков на планете.

Гнев затуманил мой разум, и я приблизилась к ним, снимая пистолет с предохранителя. Все произошло быстро. Я схватила парня за капюшон, оттянув его от девочки. Он все еще держал ее за волосы, и, падая назад, потянул за собой так, что она свалилась прямо на него. Она изо всех сил пыталась освободиться, когда я присела, и приставила пистолет к горлу парня, заставляя его полностью застыть на земле.

— Отпусти ее, — потребовала я у этого куска дерьма.

Парень сразу же повиновался, а сбитая с толку девочка отползла к стене, чтобы отдышаться.

— Я отпустил ее, — сказал он мне, в знак поражения подняв руки вверх. — Конец истории. Я пойду.

— Я, блядь, так не думаю.

Я поставила парня на ноги и схватила его за волосы. Тот сопротивлялся, но сдался, когда я подвела его на то же место, где он разбил лицо девушки.

— Тебе нравится делать больно? — спросила я его, а затем перевела взгляд на испуганного ребенка. — Иди в мою машину. Сядь и не двигайся.

Она сделала то, что я сказала, и этот мудак вскрикнул, прежде чем его лицо врезалось в стену, и кирпич окрасился кровью. Не останавливаясь, я снова ударила его, теперь уже сильнее. После пятого удара его тело обмякло, и я выстрелила ему в шею, радуясь глушителю. Тот рухнул на землю, и шум от злости в моих ушах постепенно прекратился. Я перешагнула через его труп и направилась к машине. Девочка сидела и смотрела на меня пустыми глазами. Я наблюдала за ней. Она была молоденькой, с угольно-черными волосами и темными глазами. Увидев кровь на ее лице, я закрыла дверь машины и достала из бардачка салфетки, также вернув туда пистолет.