— Так значит, грусть — это место?

— Да. Иногда люди живут там годами.

Элизабет Гилберт. «Есть, молиться, любить»

I

Элис стояла на балконе, пересчитывая проезжающие по дороге машины. Её окна выходили на тихий, наполненный различной растительностью двор, но вдалеке всё же проглядывало дорожное полотно, на котором изредка появлялись автомобили. Странно, прошло уже три года, как обучение в колледже было окончено, но привычка считать проезжающий под окнами транспорт осталась. Раньше это было необходимо для того, чтобы рассчитать уровень загрязнения определённого места. Конечно же, Элис не училась на "борца за экологию", но по каким-то причинам такое задание всё равно входило в её обязанности. Но сейчас всё изменилось, а этот счёт стал простой забавой, для того чтобы скоротать время.

Изменилось действительно абсолютно всё: Элис перебралась жить в другую квартиру, оживлённую трассу под окном сменила узкая улочка вдалеке, да и сама привычка этого счёта потерпела изменения. Отныне её забавляло считать, сколько машин определённого цвета проезжает мимо. Сегодня был выбран красный.

— Восемнадцать… — тихо прошептала Элис, увидев проезжающий по улочке красный автомобиль.

На часах без четвери восемь. Она стояла там уже больше часа, но вовсе не замечала этого. Холодный воздух как ледяное одеяло окутывал тело девушки, но ни как не мог заставить её уйти домой. На улице действительно было достаточно холодно, осень давно прогнала летнюю погоду, и теперь занималась своим коварным творчеством: перекрашивала зелень в свои краски, рисовала дождевые линии на стёклах, и охлаждала своим ветром и без того замёрзшие стволы деревьев.

Что-то помешало Элис. Она сбилась со счёта. Раньше такого не случалось, память никогда её не подводила, и даже такие незначительные дела она всегда доводила до конца. Попытки найти заветное число в голове не увенчались успехом: складывалось ощущение, что его вытолкнула мелодия, еле уловимая, ныне звучащая в голове девушки. Она заглушала посторонние мысли и не давала возможности вспомнить даже количество прошедшего времени с того момента, как последнее число ускользнуло из памяти.

Расстроенная тем, что ежедневная процедура счёта машин сегодня дала сбой, Элис взглянула на часы и поняла, что задержалась в этот вечер на холоде. Она снова попыталась вспомнить заветное число, но в голове была лишь трудно узнаваемая музыка. Она казалась совсем незнакомой, но где-то вдалеке звучали нотки, пробуждающие непонятные воспоминания.

Аккуратным шагом она переступила порог балкона, и тёплый воздух обдал её с головы до ног. По телу побежали приятные мурашки, а глаза, будто сами закрылись, чтобы лучше чувствовать, как согревается каждый сантиметр кожи. Наслаждаясь теплом, она совсем позабыла закрыть за собой дверь. Но злая осень не позволила забыть о себе и толкнула Элис своей холодной ладонью ветра в спину, чем привела её в чувства. Спустя секунду ветер грустно ударил в стекло, и будто обидевшись, полетел вновь качать промёрзшие чёрные стволы деревьев. Балконная дверь была заперта.

Элис прошла по кухне и зажгла огонь на плите. Она подумала, что неплохо было бы согреться, и передвинула чайник на горящую конфорку. Голубые языки пламени ударились о металлическое дно и посудина лениво заурчала. Прогоняя неразборчивые мысли, Элис достала свою любимую чашку, засыпала в неё необходимые ингредиенты и залила крутым кипятком. Через мгновение кухня наполнилась душистым ароматом чёрного чая, который отзывался пахучими цветами и спелыми ягодами. Он напоминал о лете и хотя бы ненадолго снимал осеннюю хандру. Она погасила огонь, холодными руками взяла горячую чашку и отправилась на диван, прихватив с собой шерстяной плед.

Устроившись поудобнее на мягком диване и укрывшись пледом, Элис нажала красную кнопку на пульте. Зазвучали незнакомые голоса, которые обсуждали проблемы экономики в стране. Новости, она их ненавидела, и пальцы, будто сами, начали переключать каналы. Картинки на экране сменяли друг друга, и наконец, поиск завершился, остановившись на каком-то фильме. Мужчина и женщина смотрели друг другу в глаза, он говорил ей что-то о любви, и вдруг она опустила взгляд и по щекам покатились слёзы. Элис не стала узнавать название фильма и его сюжет; ей просто хотелось отвлечься и согреться. Мужчина в телевизоре продолжал говорить, а женщина — плакать.

Первый глоток горячего чая сразу начал согревать тело изнутри. Поставив чашку на стол рядом с диваном, Элис уставилась в экран, дабы всё-таки понять, что происходит между героями фильма. Она с интересом наблюдала за их действиями, кадры сменялись и моргали, отражаясь на её блестящих глазах. Но сколько бы новой информации не рассказывалось в фильме, ей не удавалось связать картину воедино и понять сюжет. Что-то по-прежнему мешало думать.

Чашка опустела, а женщина с экрана уже улыбалась в лицо совсем другому мужчине.

"Ох уж этот Голливуд! Никакой нравственности!" — подумала девушка и улыбнулась.

Элис чувствовала сильную усталость, глаза пытались спрятаться от мелькающих кадров. Переступив через нежелание вставать из нагретого места, она снова нажала красную кнопку. Экран погас, голоса стихли, и босыми ногами Элис встала на пол. Взяв в руки пустую чашку, она отправилась на кухню чтобы привести всё в порядок, но поняв что силы покидают её тело, она поставила чашку на стол, погасила свет и медленно пошла в спальню. Её охватил озноб, и она поторопилась залезть под одеяло. Видимо простуда. Но то, из-за чего она так много времени провела на балконе начало принимать облик: мелодия стала более ясно звучать в её голове, и даже отзывались некоторые слова. Они звучали тихим шёпотом, который трудно было понять. Но всё-таки ей удалось разобрать несколько слов. Конечно же, эти слова были о любви.

Спустя несколько минут озноб отступил, и она уснула.

Элис проснулась, когда на часах уже был полдень. Избежать болезни всё-таки не удалось; её самочувствие твердило о том, что вчера был неудачный вечер. Резкая головная боль сверлила виски, а по телу расползалась неприятная слабость. Утешало лишь то, что сегодня был именно тот день, когда её должны навестить родители, поэтому она решила позвонить им, и попросить привезти лекарства.

Мама подняла трубку лишь после восьми гудков, и сразу начала извиняться за долгое ожидание. Рассказав, что была занята на кухне она начала радостным голосом расспрашивать дочь о том, как она поживает. Но услышав, что Элис нездоровится, в голосе появилась тень беспокойства и волнения.

— Я сейчас же собираюсь и выезжаю к тебе, — серьёзным тоном сообщила мама и повесила трубку.

После разговора Элис нехотя встала с кровати и решила принять душ. Обычно это улучшало её состояние, но в этот раз не помогло. Сколько бы ни прибавлялась температура воды, Элис казалось, что она бесконечно ледяная, и никак не удавалось перебороть дрожь. Было решено вернуться в постель и дождаться прихода родителей.

Музыка. Та самая, которая донимала её весь вчерашний вечер. Этот мотив вернулся.

«Сны, осколки… Как же там дальше?» — задумалась Элис.

И тут раздался звонок в дверь, прервав мозговой штурм. Она встала с кровати и поплелась на его зов. На пороге стояла мать, теребя в руках маленький пакетик с таблетками и разными пузырьками. Мама нежно чмокнула Элис в щёку и зашла в квартиру.

Они оказались на кухне. Мама сразу принялась раскладывать по своим местам то, что принесла, и изредка с сочувствием поглядывала на дочь, периодически вздыхая.

— Ты очень давно не болела, Лис… — тихим голосом начала мама. — Как ты себя чувствуешь?

— Ночью знобило, сейчас сильная слабость и голова болит, — ответила Элис, не взглянув на мать.

— Ты мерила температуру?

— Нет, мам, я и так её чувствую, — с лёгкой язвительностью ответила дочь. Она и сама понимала, что стоило бы сунуть градусник подмышку, но терпеть не могла, указывают на её промахи. — Где папа?