— Ты тоже периодически падаешь.

— Но я при этом не нарушаю первую заповедь экипажа Ноль-Девять.

— Впервые слышу о таких заповедях, — навострил Ленар уши в надежде исправить это.

— Первая заповедь гласит… — Вильма сделала паузу на расправу с еще одним сухариком, — …«Никогда не вреди своему экипажу».

— Не надо драматизировать, никому из нас она еще не навредила.

— Вторая заповедь гласит «Причинив вред себе, ты причиняешь вред своему экипажу». Получается, она нарушила уже две заповеди за раз.

— Ты их на ходу сочиняешь что ли?

— Давно пора… — пробубнила она, облизывая пальцы.

— А в твоих заповедях ничего не говорится про несчастные случаи?

— Конечно. Третья заповедь — «В космосе нет несчастных случаев». Из-за нее мы потеряли воду.

— Мы потеряли воду из-за того, что кто-то проявил халатность при изготовлении и монтаже консоли, — возразил Ленар, повысив голос на полтона.

— Мы потеряли воду из-за того, что Ирма совершила ошибку при маневрировании, — Вильма стремительно догнала тон собеседника, — Мы были в курсе проблемы с перегревом, и если бы Ирма не облажалась, все прошло бы удачно, мы бы уже исправили фитинги, и все жили бы счастливо.

— Давай еще на Марвина все свалим! — саркастично всплеснул он руками, — Это же он выбросил в космос всю нашу воду, не так ли?

— Четвертая заповедь — «Не сваливай долбанную проблему на Марвина»!

— Если ты хочешь устроить охоту на ведьм, то у меня есть еще парочка кандидатов, — прорычал Ленар, стараясь не переходить на крик, — Эмиль оставил ящик с инструментами в неположенном месте, тем самым нарушив рабочую обстановку и косвенно поспособствовав деморализации экипажа, а ты по своей собственной инициативе инструктировала Ирму в действиях, которые сама же сейчас называешь ошибочными.

— Хорошо, признаю, я тоже была не совсем права, — выдохнула она, и температура в помещении постепенно начала возвращаться к пригодной для жизни, — Но ты не можешь отрицать того факта, что Ирма с нами всего одну экспедицию, и от нее уже много проблем. Она слишком молода, неопытна, несобранна и морально неустойчива.

— А ты не была такой?

— Была, — равнодушно кивнула она и вновь запустила руку в коробку с сухариками, — И в свое время мне пришлось ответить за свои оплошности. А потом я поумнела и поняла, что очень легко отделалась. Наверное, мне везло. И, как ты видишь, на ее стороне такого везения нет. Она притягивает неприятности, а нам они здесь не нужны.

— В каком-то смысле это везение.

— О чем ты? — раздался раздражающий хруст.

— А ты посмотри на обстоятельства с ее точки зрения. Ноль-Девять поставили в жесткий график, и тут мы лишаемся своего оператора, а на поиски замены просто нет времени, поэтому нам на Эридисе выделяют единственного свободного человека, который хоть что-то соображает в управлении грузовым транспортом. И при всем этом она сходу становится участником совершенно беспрецедентной экспедиции. Для нее это просто подарок судьбы, резкий толчок в карьере, совершенно новый и бесценный опыт. Она уже самый молодой оператор ТБДС из всех, что я знал. Возможно, самый молодой в истории. О чем это говорит?

— О том, что наши гениальнейшие эксперты-логистики вконец рехнулись, — выплюнула Вильма порцию горького скепсиса, — Ради соблюдения установленных сроков они нам готовы ноги ампутировать, чтобы уменьшить массу состава.

— В этом тоже есть доля правды…

— Мы должны что-то со всем этим делать.

— Что например?

— Мы должны избавиться от нее, — произнесла она то, что Ленар ожидал услышать меньше всего и внимательно посмотрела полным решительности взглядом в его выпученные глаза.

— Что ты сказала? — переспросил он, дав ей шанс взять слова обратно.

— Я говорю, что мы должны избавиться от нее! — издевательски повторили она.

Заметив, что Вильма снова тянется к хрустящей закуске, Ленар сделал молниеносный выпад и забрал коробку прямо из-под ее ладони. От его озлобленной хватки коробка смялась, и сухарики издали жалобный протяжный хруст.

— Как ты можешь жрать и плести интриги одновременно?

— Прости, на меня жор напал, — невозмутимо ответила она, явно ожидавшая подобной реакции.

— Мне послышалось, что ты предложила мне избавиться от Ирмы.

— Нет, тебе не послышалось. Как я уже и сказала, от нее очень много проблем. Для всех нас, и в первую очередь для нее будет лучше, если по прибытии на Нерву мы высадим ее с корабля и запросим другого оператора.

— Ты так говоришь, будто это мы определяем состав нашего экипажа. Да с такими запросами нас в отделе кадров поднимут на смех!

— Если мы напишем на нее жалобу с указанием всех ее косяков, ее неизбежно снимут с должности.

— А вот это уже подлость, — заявил Ленар и сделал глубокий успокаивающий вдох, — Я уже вступился за нее на собрании, и теперь ты просишь меня поломать ей карьеру. Каким образом ей от этого будет лучше?

— Так у нее будет меньше возможностей угробить себя и нас заодно, — хладнокровно ответила она и протянула руку с настойчивым жестом, — Верни мне мои сухарики.

— Не растолстей, — исполнил он просьбу, — А то выйдешь из физических нормативов, и тебя тоже кто-нибудь решит заменить.

— Пообещай хотя бы подумать над моими словами. У тебя на размышления еще целый год.

Ленар обреченно вздохнул и попытался смириться со жгучим чувством того, что Вильма несет не полный бред. Чертова интриганка и возмутительница спокойствия выжидающе смотрела на него, настойчиво требуя расписаться кровью в вынужденном контракте с совестью.

— Я постараюсь выделить время.

Дверь неожиданно распахнулась, впустив двух техников в помещение, и Ленар бросил на часы недоверчивый взгляд. Эти двое явились на пять минут позже оговоренного и под самый конец тяжелого разговора, поэтому Ленар сложил два плюс два и осуждающе поприветствовал их:

— Вы что, подслушивали?

Радэк на секунду замер скульптурой со стулом в руках, словно вор, пойманный с поличным.

— Да, — смиренно признался он, и ему в затылок уткнулся удивленный взгляд преданного Эмиля.

— Она все еще в лазарете?

— Пятнадцать минут назад была.

— Я прошу вас не говорить ей о том, что вы сейчас услышали.

— Мы ей не скажем, — уселся Эмиль за стол и попытался расслабленно откинуться на спинку, — Но ты должен понимать, что шептаться о таком у нее за спиной трусливо и подло. А теперь ты просишь меня хранить ваши грязные секреты, и фактически вынуждаешь стать соучастниками. Я прикладной инженер — я привык пачкать руки, но не настолько, поэтому мне будет чуточку легче нести этот груз, если ты сейчас признаешься, что тебе хоть капельку стыдно за свое поведение.

— Да я сгореть готов от стыда, — громко и уверенно произнес Ленар, не успев определиться, правду он сказал или нет.

— Ладно, давайте ненадолго забудем то, что сейчас было сказано, — постарался Радэк разрядить искрящий от напряжения воздух, — Что у нас на повестке дня?

— С этого момента мультисостав на ближайшие четыре месяца переходит в режим умеренного торможения. Плюс в том, что нам хватит собственного теплового рассеивания, и перегрева больше не случится.

— Это, наверное, хорошо. А что будет через четыре месяца?

— Мы произведем расстыковку, и вы проведете необходимое техобслуживание фитингов. Сразу же после этого мы ненадолго смотаемся в систему Мерклин-71.

— Звучит так, будто мы собрались сгонять в соседний ларек за хлебом, — из Эмиля вырвалась нервная усмешка.

— Не за хлебом, — не оценил нахмурившийся Ленар шутки, — За водой.

Он рассказывал план, стараясь опускать подробности, которые даже он сам плохо себе представлял. Все мыслимые пробелы он затыкал мыслями «будем импровизировать», а немыслимые простодушно игнорировал под предлогом «не можем же мы быть настолько неудачниками».

Эмиль слушал, периодически беззвучно приоткрывая рот в попытках что-то сказать, но речевой механизм давал сбой, не найдя подходящих слов. В его глазах блестела надежда, что вот сейчас, когда градус театрального драматизма разорвет на куски их рискометр, капитан произнесет что-то ободряющее про чудесную помощь от какого-нибудь пролетающего мимо фрегата или космического джинна, исполняющего желания.